– И что мне надеть? Я же осталась голой!
Наконец нарыла спортивный костюм, к которому чудесно подходили белые тапочки, и это сарказм, если кто не понял, потому что белые тапочки вообще ни к чему не шли, даже не бежали. Распрямилась, рассматривая футболку с милой киской во всю грудь…
– Попалась, – промурлыкали мне в ухо, и я оказалась сжата в капкане весьма нескромных рук.
Не буду врать, екнуло, даже очень ощутимо так екнуло, и организм тут же отозвался сладкой истомой от предвкушения, но!..
– Грабли убрал, – велела я ледяным тоном. – Рома, я сказала!
Рома борзел. Полотенчико, так надежно, казалось бы, защищавшее мое тельце, предательски упало вниз, и белая девичья грудь крайне недвусмысленно скользнула в загребущие лапы инопланетного казановы. Его пальцы ласково скользнули по моментально напрягшимся соскам, и я закусила губу, чтобы не польстить аттарийскому самолюбию тихим стоном. Собрала волю в кулак, черт, кулак был до отвращения слаб, а воля упорно в него не лезла, но все же…
– Отпусти меня, – строго велела я.
– Ты этого действительно хочешь? – Обжигающие мужские губы проложили дорожку поцелуев от мочки уха до плеча.
– Я… – судорожно вздохнула, потому что губы были невероятно ласковыми, как и руки, чтоб его, – хочу…
– М-м? – вопросил синеглазый негодяй, возвращаясь к мочке уха, и чуть сжал ее губами.
– Тайлар Грейн, – приятный голос Системы ворвался в туманящееся сознание, которое никак не желало идти вразрез с нарастающим возбуждением, – командир Ардэн приглашает вас и вашу гостью на совместный ужин в своей каюте.
Рык, вырвавшийся из груди Ромы, напоминал рев обломанного самца гориллы. Еще бы, его намерения недвусмысленно упирались мне в спину. Воспользовавшись заминкой, я вывернулась из рук синеглазого и оценила… крота. Мли-ин, мои подозрения показались крайне нелепы – и там он был хорош тоже. И сверху, и снизу, и все работало. Так и хотелось пробежаться кончиками пальцев по его шелковистой «шкурке». «А как ходит твой поршень?» Мама моя, даже дыхание перехватило от захлестнувшей фантазии, как он будет ТАМ ходить.
– Тайлар Грейн, – напомнила о себе Система.
– Мы скоро будем, – скрипнув зубами, ответил Рома. – Прости, милая, нам придется идти.
– Конечно-конечно, – живо согласилась я, пятясь от синеглазого. – Без проблем.
Он окинул меня тяжелым взглядом, вздохнул и пошел одеваться. Я же спешно нырнула в сумку. Раз ужин с командиром, значит, спортивный костюм – моветон. И достала платье. Короткое такое, обтягивающее фигуру, как чулок, и с открытой спиной, очень открытой, по самое не балуй. Ну, я готовилась к томным вечерам в баре, которые мне обещала реклама турбазы. Только волосы мокрые, ни грамма косметики и… белые тапочки. А были туфли, были! Как раз под это платье. Уроды. От обиды враз схлынули все остатки возбуждения, и я зло посмотрела на Рому.
Он уже оделся и теперь красовался в свежем комбезе цвета хаки. У-у, нелюдь.
– Волосы можешь высушить в душевой, просто прикажи подать теплый воздух, – порекомендовал Роман.
В душевую я входила с опаской. На зеркальную стену вообще старалась не глядеть.
– Система, мне бы теплый воздух, – осторожно попросила я.
Фен во всю душевую впечатлил. Самое удивительное, что ощущения сухости кожи после такой сушки даже не возникло. Да и волосы оказались на удивление мягкими и приятными. Выходила из душевой я уже в платье, потому что машинально утащила его вместе с собой, а вот нижнего белья под ним не было. А почему? А потому что – уроды! Трусы-то сперли, оставив мне одну пару шортиков, а их я выкупала под холодным душем. От осознания собственной развратности я почувствовала новый прилив жара внизу живота, да еще и оценивающий взгляд Ромы подлил масла в огонь моего состояния. Но я воинственно натянула свои тапочки, разом растеряв все ощущение роковой женщины, поправила волосы и шагнула к двери.
– Инна, ты очень красивая, – сказал мне синеглазый сожитель.
– Идем уже, – проворчала я, скрывая за неприветливостью то, что комплимент достиг цели.
Каюта командира «Гордости Аттарии» оказалась трехкомнатной квартирой, и немаленькой. В гостиной, как я окрестила помещение, где стоял стол, уже находились другие приглашенные. Должно быть, корабельная элита. Присутствовали на званом ужине только военные и ученые, знание – сила, а цвета комбинезонов я усвоила сразу. Наше с Ромой появление привлекло внимание, вернее, мое. Из четырех женщин, находившихся в командирской каюте, я была единственная в платье. И, судя по вытянувшимся лицам всех присутствующих, подобного на их планете не носили. Совершенно спокойно принял мой наряд только Рома – ему он вообще понравился, потому что по дороге сюда этот озабоченный бабуин то и дело поглаживал то обнаженную спину, то пониже ее. Я шипела, он получал удовольствие. Я же говорю – извращенец.
Вторым, кто не впал в продолжительный офигей, был хозяин каюты. Он с заметным интересом оглядел меня с ног до головы, затем окинул быстрым взглядом своих гостей, и на губах правильной формы появилась ироничная, почти издевательская ухмылка.
– Добрый вечер, дамы и господа, – я старалась быть вежливой.
– Приятного вечера, – ответил Ардэн и сделал приглашающий жест.
Я подняла взгляд на Рому и отметила, что он хмурится. Причина такой перемены в настроении стала понятна быстро. Дело в том, что нам предназначались места в разных концах стола. Пустовал стул рядом с командиром, и это было явно место первого помощника. И на другом конце стола, как раз напротив самого Ардэна. Я нахмурилась вместе с Ромой. Во-первых, мой синеглазик уже как-то стал мне почти родным – все-таки он единственный, кого я более-менее узнала… и это я не говорю о том, что он видел меня голой, как и я его. Остальных же видела в первый раз, и дружелюбия в их взглядах было мало. А во-вторых, ехидная рожа командира «Гордости Аттарии» не способствовала правильному пищеварению.
– Ну, что же вы встали? – фальшиво изумился главенствующая на корабле язва. – Проходите. Место для твоей гостьи, Грейн, приготовили…
– Спутницы, тайлар Ардэн, – сухо ответил Рома. – Тайлари Журавлева – моя спутница и как спутница должна сидеть рядом со мной. Этикет вы еще должны помнить по Военной академии и урокам вашего наставника.
Речь моего сожителя почему-то произвела эффект разорвавшейся бомбы. Мужчины поперхнулись, женщины изменились в лице. Одна так вообще брезгливо фыркнула. Меня это завело. Хрен его знает, кто такая эта таинственная тайлари, но моя рабоче-крестьянская кровь вскипела в жилах. Не для того мой прадед Зимний брал, чтобы на меня, как на галактический отброс, смотрело это инопланетянское снобье.
