— А ты что же? Того же мнения, что и родичи твои? — лукаво осведомился дядя Толя.
— А я… А я не знаю… С одной стороны, тятя вроде бы прав… С другой стороны, почему б не взять ее, эту Личную Грамоту, ежели ее задаром дают? Есть ведь пословица: «Дают — бери, бьют — беги!» А вдруг пригодится?.. Хотя где она мне может пригодиться?
— Конечно, если корову с козой будешь всю жизнь доить — то паспорт тебе ни к чему. И ехать никуда не надо, ни в какой Усольск, — не в силах затушевать иронию, горько промолвил дядя Толя.
— А ежели набрыдла мне корова? И коза опротивела? Если я в эту вашу… академию решу поступать?! — спросила Василиса с вызовом и тут же сама себя одернула:
— Ну, это я просто для примера сказала, про «поступать».
— А вот если в академию поступать, тогда без паспорта никак.
— Вы правду, что ли, говорите? — удивилась Василиса. — Я думала, там, в академии, умения ценятся, а не бумаги с печатями!
— Умения — отдельно, бумаги — отдельно. Объяснять почему так устроено слишком долго… Но без бумажки — ты букашка. А с бумажкой — человек. Есть у нас такая поговорка, в Московии.
Василиса надулась. Она была о далекой инопланетной Московии куда лучшего мнения.
Подступали сумерки и дядя Толя начал разводить костерок. Вот он запылал, вначале несмело, но вскоре уже дерзко, осыпая поляну вокруг искрами и обещая что-то такое небывалое… И, надо же, уходить от этого скромного лесного костра Василисе почему-то совсем не хотелось!
— Так что, считаете, надобно мне эту Личную Грамоту получить? Есть в этом толк?
— Считаю — есть. Ты сначала получи. А там хоть выкинешь ее, — пожал плечами дядя Толя.
— Уговорили. Тогда завтра и послезавтра с едой меня не ждите, — с этими словами Василиса решительно поднялась.
— Может тогда заодно и бражки из Усолья своего привезешь? — с надеждой спросил дядя Толя.
— Из Усольска, — поправила его Василиса.
— Какая хрен разница?! Главное чтоб бражки! Купишь там, в магазине каком-нибудь… Там ведь есть магазины?
— Я бы купила, да у меня денег нету. Тятя серебро под запором держит. Дома у меня копилочка-то имеется, расписная, жрецом Стрибога Златосветом освященная. Но ту копилочку в землянку я с собой не брала… Мало ли что! В суете еще запропастится куда-нибудь. Тем более, что в землянке нашей и дверей-то нет, шкурами вход занавешен!
— Ну, деньги не проблема. Держи вот, — с этими словами дядя Толя протянул Василисе купюру в сто терро.
Василиса осторожно взяла ее и как следует разглядела в неверном свете костра.
— Чудная такая бумага. Радугой лучится…
— Нормальная бумага, не боись. Еще поддельных купюр мне только не хватало в биографии моей, нездорово богатой! В общем, ты мне пару бутылочек покрепче купи. Хорошо бы литровых. А сдачу — сдачу себе, на конфеты, оставь.
— Да я и не люблю их, эти конфеты, скулы у меня сводит от них, — попробовала отбояриться Василиса.
— Тогда селедки купишь. Ею-то горькую и закусим. Лады?
Глава 5
«Мыла Марусенька белые ноги…»
Февраль, 2621 г.
Деревня Красноселье.
Планета Таргитай, система Дена, держава Большой Муром.
— Доброго времени суток, дядя Толя.
— Доброго… чего? Как ты сказала? «Времени суток»? — дядя Толя аж поперхнулся простоквашей, увидев Василису, машущую ему рукой с ближайшего пригорка, густо заросшего пружинистым изумрудным мхом.
Да и как было не поперхнуться, когда перед ним стояла не та, прежняя Василиса, которую видел он три дня назад. А какая-то новая, совершенно неизвестная Василиса. Так сказать, Василиса-2, результат глубокой модернизации.
Куда подевался сарафан с белой вышитой рубахой? Где скромный ситцевый платочек, наброшенный на русые косы? Куда исчезли вручную плетеные сандалии, украшенные разноцветными глиняными бусинами?
Теперь на Василисе красовался молодежный комбинезончик неброского серо-кофейного цвета, под ним — плевалась задорными надписями с множеством восклицательных знаков футболка. На ногах девушки, облаченных в полосатые носочки болотного цвета, были ладные парусиновые кеды с разноцветными шнурками. Только волосы оставались по-прежнему заплетенными в две длинные тяжелые косы с алыми лентами.
— Я еще и уши проколола! — торжествующе заявила Василиса, демонстрируя дяде Толе свежие, еще красные, воспаленные дырочки, в которых мучительно ворочались золотые сережки-«гвоздики».
— А пупок, пупок тоже проколола? — иронично осведомился дядя Толя.
— Пуп я хотела. Но забоялась. Сказали, три недели в мовницу хаживать нельзя будет… А я подумала, лучше умереть, чем три недели без мовницы.
— Это без бани, что ли? С пониманием относимся… — устало кивнул дядя Толя и зачем-то зажмурил глаза, словно на секунду поверил, что когда откроет их, перед ним будет та же самая деревенская девчушка в сарафане, с веснушками на курносом носу.
«Виданое ли дело, чтобы три дня так изменили человека?!» — ужасался дядя Толя.
Приходилось признать, что теперь, в новой «городской» одежде, Василиса почти совсем не отличается от его дочери Ангелины. Точнее, от той Ангелины, какой она была лет восемь назад, когда еще ходила в старшие классы школы.
— Ну, присаживайся, рассказывай по порядку, — дядя Толя похлопал рукой по бревну, приглашая Василису присесть рядом с собой. — Как отец с братьями восприняли новую одежонку? Не велели конюху выдрать тебя как следует розгами? В соленой воде мочеными? По обычаям да по русским?
— Отец с братьями? — повторила Василиса беспечно. — А они еще не видали! Иначе бы, конечно, беды не миновать… Ну да я, когда домой возвращаться стану, снова в свою старую одежку-то оденусь, — с этими словами девушка похлопала по упитанному боку новенький рюкзачок, который сняла с плеч, намекая на то, что ее сарафан с плетеными сандалиями никуда не делись и что этому маскараду вечно не длиться.
— Ах они еще не видели… Что ж, это многое объясняет, — осклабился дядя Толя. — А что же, Личную Грамоту получила?
— А то! — Василиса победительно сверкнула глазами и протянула дяде Толе пластиковую карту с причудливо изрезанными — на манер обгоревшего манускрипта — краями.
Пилот «Кассиопеи» бережно принял Грамоту и взялся пристально ее разглядывать.
Ему действительно было интересно: муромское удостоверение личности он видел впервые в жизни!
— Богатеева Василиса, дочь Емельяна Богатеева, сестра Гостибора и Николы… — вслух прочел он.
— …и дочь Златы из рода Гончаренок, — с мечтательной улыбкой продолжила Василиса. Было видно, что за время обратного пути она успела выучить небогатое содержимое Личной Грамоты наизусть. — Родилась в мае Года Большого Золотого Гуся в деревне Красноселье, о чем свидетельствовал инок Егорий. Планета Таргитай. Большой Муром.
