– Интересно, обеспечит ли наш дорогой безбилетник нас деньгами до конца жизни, если в этом секторе перестанут нуждаться в наших услугах?
– Вопрос в том, что с нами будет, если мы не доставим его по назначению, – вмешался Зуто. – У муунов длинные руки.
Вандау невесело усмехнулся:
– И что они сделают – обесценят наши ценные бумаги? Заморозят активы? Испортят нам кредитный рейтинг? Наши единственные активы – этот корабль да репутация работников, которые всегда выполняют то, что указано в контракте.
– В основном – да, – тихо сказал Маа Каап.
ПеПе хлопнул себя по бедрам:
– Ну тогда давайте стребуем с мууна чуть больше той платы, которая покажется ему разумной. Эти клановые банкиры за каждый кредит готовы удавиться. Но у нас-то в руках – живой муун, и не важно, кто он или за кого себя выдает. Уверяю, он стоит гораздо больше, чем мы заработаем за десять лет, толкая с планеты на планету головоногих моллюсков.
Повисло недолгое молчание, которое нарушил Маа Каап:
– Капитан?
– Вы все равно меня не убедили, – сказала она, еще мгновение помешкав. – Я хочу избавиться от него, и как можно скорее.
Зуто озадаченно нахмурился:
– Думаешь, он опасен?
ПеПе отмел эту идею:
– Мууны – трусы, почти поголовно. Деньги – вот их главное оружие.
Ла сделала глубокий вдох:
– Вы спросили, что говорит мне интуиция. Вот мой вам ответ.
– У меня мысль, – сказал Маа Каап. – Компромиссный вариант, если хотите. Мы выходим из гиперпространства и вызываем портовые власти Бол’демника. Если мууна ищут, мы высаживаем его, и плевать на испорченный груз. Если нет, везем его на Итор, и ни парсеком дальше. – Он посмотрел на Ла. – Или ты все-таки хочешь заключить с ним сделку? Капитан?
Ответ Ла прозвучал так, будто ее мысли убежали далеко вперед и словам пришлось их догонять.
– Ладно. По крайней мере звучит разумно, – сказала она, но не сдвинулась с места.
– Могу сходить с тобой, если хочешь, – прервал Вандау очередную затянувшуюся паузу.
– Нет. Не надо, – проговорила тогрута, поднявшись на ноги.
«Я все-таки капитан», – так и читалось в ее взгляде. Сфокусировав фоторецепторы, 11-4Д заметил, как ее правая рука опускается на рукоять бластера, скрытого в набедренной кобуре. И как осторожным движением большого пальца она переводит бластер в боевой режим.
* * *
– Мы еще ненадолго оставим тебя здесь, – сообщила капитан Ла, войдя в грузовой трюм. Плэгас не сдвинулся с места, оставшись на том же грузовом контейнере, который все это время служил ему сиденьем. Разве что плащ его был сейчас распахнут, а руки покоились на коленях.
– Вы так и не достигли консенсуса?
– Я бы так не сказала, – произнесла тогрута. – Мы решили, что должны узнать больше о том, кто ты такой, прежде чем согласимся на твои условия. И поскольку ты сам говорить не желаешь, мы свяжемся с властями Бол’демника.
Плэгас разочарованно понурил голову:
– Капитан, я сказал все, что вам действительно следует знать.
Корабль вздрогнул.
– Мы выходим из гиперпространства, – объявила Ла.
В памяти Плэгаса всплыли слова Дарта Тенебруса: «Для тех, кто живет Силой, нормальная жизнь – не более чем притворство. Важны лишь те наши поступки, которые мы совершаем во служении темной стороне».
– Я не могу допустить этого, капитан, – сказал он тогруте.
Та помрачнела:
– Боюсь, тебе придется.
С самого начала разговора Плэгас уже знал, что ее бластер переключен в режим поражения. Рука тогруты потянулась к оружию, а острые клыки сверкнули в ее открытых устах. Неужто он всерьез верил, что с экипажем «Скорбного» – этими юными и горячими субьектами – можно заключить сделку? Их судьба была предрешена в тот момент, когда взгляд Плэгаса упал на их звездолет на посадочной площадке Бол’демника. Любой иной исход был из области фантастики. С этой самой секунды все они оказались закованы в единую цепь событий – с неизбежным финальным звеном. Сила свела их вместе и породила конфликт. Даже Ла уже давно должна была это понять.
Плэгас сказал:
– Не нужно, капитан.
Но к этому моменту предостережение потеряло всякий смысл, став не более чем сотрясением воздуха.
«Скорбный» только-только вернулся в реальное пространство, когда аудиосенсоры 11-4Д уловили необычные звуки с кормы: щелчок активации, продолжительное шипение, шум рассекаемого воздуха и выдох, оборвавшийся на середине. За звуками последовали внезапный выброс тепловой энергии из коридора, который примыкал к грузовым трюмам, и то, что можно было истолковать как порыв ветра. Лишь перестроив входную интенсивность фоторецепторов, дроид смог идентифицировать размытое пятно, которое ворвалось в кают-компанию, как мууна мужского пола в плаще с капюшоном, брюках и мягких полусапогах.
Маа Каап, ПеПе, Вандау и Зуто разом повернулись навстречу мууну, который, точно презрев законы инерции, затормозил в нескольких метрах от них. В его руке было зажато энергетическое устройство с багровым клинком, которое проходило в базе данных дроида под общим названием «световой меч» – оружие, применяемое почти эксклюзивно рыцарями Ордена джедаев. И все же картина, открывшаяся перед дроидом, на миг ввергла его в замешательство. Джедаи были известны на всю Галактику как хранители мира и справедливости, однако внешний вид мууна: положение его длинных конечностей, сжатые в беспощадной злобе челюсти, желтый блеск в глазах, – говорил о чем угодно, только не о мире. Что до справедливости, то 11-4Д не мог припомнить, когда четверка его спутников совершила преступление, заслуживающее смертной казни.
Небрежно поводя гудящим клинком, муун молчал, но поза и осанка говорили о его недобрых намерениях лучше всяких слов. В свою очередь члены экипажа – без вины виноватые, как виделось 11-4Д, – вскочили на ноги и потянулись к оружию в набедренных кобурах. Тот факт, что муун позволил им это сделать, дроид счел столь же загадочным, сколь и все предыдущие факты, однако вскоре пришел к выводу, что муун попросту жаждет хорошей драки.
Дроид озадачился вопросом, что же такого могла сказать или сделать капитан Ла, чтобы вызвать у мууна такую вспышку ярости. Он воспроизвел в памяти момент, когда она переводила бластер в боевой режим. Неужели ей пришло в голову, что проблемы, которые представлял для «Скорбного» муун, можно было решить его убийством? Неужели она настолько просчиталась? Как бы то ни было, муун посчитал весь экипаж корабля соучастниками капитана и решил со всей жестокостью воздать им по заслугам. 11-4Д предположил, что и сам может попасть под раздачу, а потому немедленно запустил цикл стандартных действий для создания резервных копий всех данных, чтобы сохранить визуальные свидетельства того, что произойдет на корабле в предстоящие несколько минут.
