Старший Ремилард послушался, довернул лимб с делениями, и голографическая картинка резко изменилась. Оттуда ударили потоки света – ударили согласованно, в какой-то странной таинственной гармонии, с повторами, вариациями. Шесть минут длилось представление – вся аппаратура работала слаженно, без перебоев. Ментальные характеристики подопытной искусственной биоткани по-прежнему находились в допустимых пределах. Эксперимент проводился в канале метасозидательной функции, и теперь на выходе телепатическая творящая сила хлестала бурно, неудержимо.
Оно работает! – восторженно выкрикнуло сознание мальчика.
– Да, – вслух ответил Марк. – Определенно работает. На опытном материале все в норме. Пока… – Он с недоброй ухмылкой, перекосившей его лицо, следил за экраном. Затем убрал мощность и выключил источник энергии. – Да, конструкция работоспособна. Теперь соберем окончательный вариант установки, оттестируем, настроим, и можно испытывать на живом мозге.
Сколько времени это займет?
Марк пожал плечами.
– Месяцев семь, может, меньше. Подопытной свинкой стану я сам.
ЯТОЖЕМАРКПОЖАЛУЙСТАМАРКЯТОЖЕ.
– Не сходи с ума. Ты можешь помочь в разработке портативного пульта управления. Мы его задумали выполнить в виде шлема. Вот и займись этим в свободное время – больше ни-ни. Испытания этой аппаратуры – вещь далеко не безопасная, здесь хиханьками да хаханьками не обойдешься, а у тебя еще ветер в голове гуляет. Руководство колледжа все более настороженно наблюдает за нашим проектом. А если я впутаю тебя…
Но!..
– Никаких но!.. Джек, ты еще ребенок, можешь ты это понять или нет? Ты, конечно, парень не без способностей, но пока несмышленыш, и, по мнению закона – тем более администрации Дартмутского колледжа, – тебя и близко нельзя подпускать к такому сложному оборудованию. Давай-ка выбирайся из рабочей камеры. Пора домой.
В те минуты, когда Джек вновь облачался в плоть, созидал одежду, обувал грязные башмаки – единственные подлинные предметы в его гардеробе, – Фурия уже была далеко. Мчалась в восточном направлении над Атлантическим океаном. Настроение у нее было прекрасное.
До сегодняшнего дня вопрос практического применения ЦГ не занимал летящее к рассвету чудовище. Что толку в этих игровых приставках, которыми увлекались земляне. Уже более полувека церебральные генераторы широко применялись в индустрии развлечений. Принцип их работы примитивен и основывался на использовании метапсихической силы. Применение приборов для организации досуга ограничивалось огромным количеством официальных инструкций и запретов. Например, детям было категорически запрещено пользоваться подобными стимуляторами – так что никому не приходило в голову использовать их для чего-то большего, чем, скажем, обучение или игра.
Способ усиления метафункций с помощью ЦГ пока находился в зачаточном состоянии. Сначала люди – особенно правительственные органы – решили, что посредством таких устройств Земля сможет ускоренным темпом достичь уровня развития пяти древних рас, основавших Галактическое Содружество. Те в свою очередь с нескрываемым интересом – и страхом! – следили за попытками homo sapiens с ходу впрыгнуть в метапсихическое Единство. В Содружестве существовало устойчивое мнение, что от землян всего можно ожидать – они вполне могут посягнуть на порядки, которые уже не один миллион лет обеспечивали стабильность в галактике. Шли годы, а церебральные стимуляторы оставались не более чем игрушками. Кое-где их использовали в медицине для проведения уникальных метапсихических операций, в генной инженерии – для устранения наследственных дефектов. С их помощью психокинетики иногда ускоряли ход макромолекулярного синтеза. В последнее время их взяли на вооружение физики для изучения мира элементарных частиц. Здесь они теоретически считались очень перспективными инструментами для изучения подпространства и для проверки фундаментальной теории, утверждающей, что мироздание есть всего лишь комбинация трех матричных полей, которые и являются краеугольными камнями континуума.
Все используемые в этих областях машины, стимулирующие и увеличивающие мощь метаопераций, находились под строгим контролем властей Галактического Содружества, которые следили за правильным и законным их применением.
Последнее обстоятельство особенно заинтересовало Фурию.
Марк Ремилард не испытывал сомнений, что будущее в части усиления метатворческого потенциала человечества – за церебральными машинами. Он экспериментировал с различными типами подобных устройств, продолжал с нарастающим упорством трудиться в этой области, которую многие, более консервативные коллеги сочли неперспективной. Его работы были осенены ореолом респектабельности, присущей Дартмутскому колледжу, и носили откровенно академический характер, так что до поры до времени он мог надеяться, что бдительное око Магистрата минует его. Он публиковал статьи, привлекающие всеобщее внимание, в которых старался скрыть полную картину, а тем более перспективу исследований. И все же некоторые влиятельные члены коллегии Метапсихологического Директората уже давно с тревогой следили за проектом Е-15, а в последнее время даже попытались обвинить Ремиларда в высокомерии и недоброжелательном отношении к коллегам. Они резонно – или ложно патетически? – вопрошали: можно ли доверить человеку, не обладающему строгими моральными принципами, исследования в такой чрезвычайно острой области? Что случится, если он случайно – или намеренно – распахнет ящик Пандоры?
Марк с презрением относился к подобным критикам – считал, что им в принципе не дано понять смысл и значение его работы. Овладеть этой могучей силой могло только незаурядное сознание. Стоит ли обращать внимание на вопли завистливых зоилов? Только сильный разум, в деле доказавший свою высокую квалификацию и готовность, мог стать достойным кандидатом для овладения новой технологией. Конечно, этого вслух не скажешь, и в публичных выступлениях, ответах на распространяемые домыслы Марк Ремилард утверждал, что этические проблемы, поставленные именно в такой, обвиняющей его лично форме, говорят скорее о лицемерии так называемых защитников нравственных ценностей, чем о желании разобраться в сути вопроса. Где они были, вопрошал Ремилард, когда исследования только начинались? Далее – сколько ни выдвигай софизмов, невозможно скрыть тот факт, что проект Е-15 находится в русле научно-технического прогресса. Увеличение мощности метапсихических операций – неизбежное завтра. Вопрос заключается только в том, как использовать полученные результаты. Вот здесь контроль общественности просто необходим. В случае с СВУ мы имеем дело с много раз повторяющейся моделью общественного восприятия. Вспомните хотя бы исследования в области ядерной энергии. Или обратимся к самой метапсихологии… Разве эти научные открытия не ставили моральных проблем? Разве тогда не кричали о необходимости полного запрещения всяких разработок в этих сферах?
