благодаря его счастливой спутнице. Он обещал хороший урожай, удачные походы охотников племени, здоровых детей, сытые семьи – беззаботное счастливое будущее. Говоря последнее, он не сводил глаз с Ларры и с ее живота. Ее живот был округлен. Недель шестнадцать, не меньше. В чреве был наследник чужого племени, но обсуждать это никто не осмелился. Шаману верили и надеялись на его здравый смысл. Племя внимательно молчало. Кто осмелился бы высказать свое мнение? Они слышали о неожиданной смерти сына вождя соседнего племени. Они слышали о загадочном исчезновении его беременной жены. Люди из племени «Добрая охота» приезжали на лошадях, расспрашивали, рассказывали о беспрецедентном случае, но Карау только слушал и сочувствовал вместе со всеми.
Ларра не была худой, она местами даже была пышной: грудь ее была пышна, бедра тоже были выдающиеся. Лицо ее было милое, глаза светлые, большие, небольшой аккуратный нос, длинные вьющиеся темные волосы доходили до пояса.
Старейшина племени «Плодородный край» после счастливого выступления разговаривал с Карау. Шаман убедительно сказал, что Ларра послана ему Богами, что оказалась в его шатре сама, что она не имеет отношения к соседнему племени, и вождю пришлось это принять.
Карау начал бояться, что его предадут, что обо всем узнают в племени «Добрая охота» и начнется разбирательство. Его начали посещать галлюцинации. Ему мерещились враги, заговорщики. Он спал с ножом. В голове крутилось: «Чужой вождь захочет вернуть внука и невестку, сразу как узнает. А без ребенка она будет ему не нужна. Меня могут убить».
Карау, во что бы то ни стало, нужно было обезопаситься. Он собирал охотников своего племени, говорил им о своих видениях, конечно, о выгодных ему и собирал единомышленников.
– Мои братья…– сквозь пелену дыма обратился к народу шаман закрытыми глазами, – грядут перемены.
Он медленно открыл глаза. Его взгляд устремился сквозь дым в никуда. Он сидел выше шести охотников, замыкая круг.
– Я сегодня видел непонятные и неприятные видения. Я видел огромного волка. Он напал на шатер вождя. Он растерзал все его семейство, а мы, как бы ни целились в него, не могли убить. Ни стрелами, ни копьями, ни дубинами, ничем.
Охотники сосредоточенно слушали шамана, в их глазах был страх. Они верили Карау и боялись что-то уточнять. Каждый задумался или ждал дальнейшего повествования шамана.
– Я раньше не видел такого. Видение меня испугало. Это недобрый знак. С чем связан, не знаю, но чувствую скорую разгадку, – продолжал монотонно Карау, то открывая глаза широко, то прикрывая их.
– Откуда пришел этот зверь? – осмелился спросить самый молодой охотник Вагоо.
– Он всегда появляется с северной стороны. Я думаю, беда придет оттуда, – ответил Карау пристально глядя на молодого Вагоо.
Карау закурил своеобразный табак и предложил затянуться и своим соплеменникам.
– Затягивая дым, вы сможете увидеть то же, что и я. Возможно вместе, мы сможем разгадать этот тревожный вестник.
И трубка пошла по кругу. Охотники кашляли и затягивались. Скоро в дыму затонули все семь членов собрания, и каждому виделось что-то подобное из рассказа шамана. Охотники прониклись страхом, они ощутили этот кошмар, который внушил им их шаман. Шестеро смелых охотников, прошедшие тщательную подготовку, еле усидели на своих местах. Карау контролировал их поведение, корректировал их движения, подавая команды голосом. Через двадцать минут видения улетучились, и охотники разбрелись по домам, пытались переварить испытанные впечатления и ещё больше боялись шамана.
Карау боялся, что волк из видения – это вождь другого племени, что он придет мстить за своих детей. Сидящая в нем вина, превратилась в навязчивую идею. Он опасался расплаты и выдумывал различные опрометчивые ходы. Один из них – это избавление от ребенка внутри Ларры. Он должен умереть.
Чтобы малыш не родился, Карау поил свою возлюбленную отваром из листьев ползучего дерева из глубины леса. Его листья вызывают сокращение матки. Карау надеялся, что это приведет к преждевременным родам, что ребенок умрет, и ничего не будет связывать ее с племенем «Добрая охота». Он надеялся обрести спокойствие и вожделенное счастье. Его план не сработал.
Ночью Ларра почувствовала себя плохо. На протяжение четырех месяцев она пила злополучный отвар. Карау заботливо варил для нее его и приносил прямо в постель. Она была околдована его вниманием и нежностью, она покорно поддавалась его заботе, она верила ему. Все эти месяцы она пребывала в раю: рядом любимый мужчина, заботливый отец ее будущего ребенка, она не хотела другой жизни. Как она ошибалась.
Ровно в двенадцать часов ночи Ларра почувствовала резкую боль в животе. Она вскочила и вскрикнула от боли. Карау спал рядом, и тоже почувствовал что-то наподобие боли в животе. Он сильно испугался. Началось.
– Что? Что такое? – выпалил растерянно шаман.
– Карау… Карау…
Ларра корчилась от боли и повторяла лишь имя своего губителя.
– Где болит?
Испуганно осматривал ее глазами Карау. Он предполагал, что это начнется позже, не сегодня. Ларра то извивалось, то прижимала ноги к животу и ныла.
– Карау, мне больно… Карау, помоги мне… – молила она, веря ему как никогда.
– Я сейчас, – растерянно проговорил он и выбежал из шатра.
Карау побежал за приготовленными заранее инструментами и обезболивающим. Его руки тряслись, он запаниковал. В дупле дерева он нашел заначку и, с трудом собрав, побежал обратно. В шатре кричала от боли его любимая. Она уже истекала кровью. Через мгновенье около шатра появился обеспокоенный народ. Карау криком отогнал подальше зевак, подтвердив догадки обеспокоенных. Через мгновение шаман уже поил свою женщину успокоительным. Она должна была оставаться в сознании, но почему-то отключилась. Она должна была слушать шамана и выполнять его наставления, но она потеряла сознание. Карау растерялся. Возможно, доза успокоительного слишком велика. Возможно, это реакция ее организма на успокоительное. Может, из-за того, что она потеряла много крови. Она была без сознания и не могла тужиться. Все попытки привести ее в чувства были безуспешны. Она медленно уходила из жизни.
В шатер вошла жена Карау Сур. Она увидела растерянное лицо мужа и приняла решение сама. Нужно спасать хотя бы кого-то из двоих. Духи и шаман теряли драгоценное время.
– Карау, нужно вынуть из нее дитя, иначе они оба умрут, – настойчиво проговорила женщина.
– Нет! – крикнул нервно шаман.
– У нас нет выбора. Она не родит сама. Ребенок задохнётся в ней. Они оба умрут .
– Нет, – как в бреду, повторил он, но уже отвернувшись. Это звучало как отчаянное согласие.
Сур взяла в руки нож и сделала надрез от пупка и ниже. Нож уже был накален
