сеять вокруг хаос.
Мальчик был впечатлительным ребенком, рос сначала в страхе, перестал говорить, вздрагивал при громких звуках. Через три года он привык и даже начал перенимать привычки и повадки отца и его людей. Постепенно Адлар тоже пристрастился к дурману и бесповоротно превратился в варвара. Карау всюду брал с собой сына, влиял на него, манипулировал и, в итоге, слепил достойного приемника. В свои восемнадцать Адлар был крепким коренастым парнем, с высокомерным взглядом, с невозмутимой самооценкой. Он на три сантиметра был ниже отца, но во всем ему подражал. Волосы фиксировал вверх, как отец, носил венчики на бицепсах, на скулах сделал татуировки, в виде загадочных геометрических фигур, как отец.
Племя варваров не останавливалось на достигнутом. Они порабощали мирные племена, захватывали и хозяйничали в чужих домах. Мирные жители были обречены на смерть – мгновенную или медленную. Мужчины, старики таскали камни и строили сооружения. Женщины оковывались в подобие кандалов: веревки вперемешку с кусками дерева на ногах и руках. Они готовили еду хозяевам днем и смиренно принимали дикарство воинов ночью, как только варварам не вздумается. Руки же насильников давно уже обрели сине-черный цвет. Вены на руках очень выделялись, будто черные реки. Эти люди были страшные, грубые, грязные.
В родном их племени, в загоне женщин уже девять лет росла маленькая девочка, дочь Ларры. Ее растила Сур целых семь лет. Однажды Сур попалась на глаза Карау и пробудила в нем старое чувство. Чувство ненависти. Карау убил ее в то же мгновение. Просто открыл загон, подошёл вплотную и, не мешкая, воткнул нож в живот. Он отомстил ей за смерть одного из сыновей, которого сам же убил по ошибке. Он не чувствовал ни сожаления, ни удовлетворения, это обычное дело. Начался плачь. Плакала маленькая девочка. Толпа женщин сомкнулась вокруг умирающей, загородила собой плачущего ребенка. Приемная дочка Сур легла на ее еще живое тело и сильно обняла. Женщины пытались оторвать ее, но тщетно. Семилетняя девочка откуда-то взяла невероятные силы, прижалась, будто хотела забрать ее боль, предотвратить смерть. Но она не обладала такой способностью. Мама-Сур умерла.
С тех пор эта девочка всегда так реагировала на приближение смерти. Она чувствовала чужую боль, страдала вместе с умирающими. Обнимая умирающего, она впитывала его боль, делила с ним горькую участь. Маленькая девочка с голубыми, как небо, глазами, только полными слез. Ее волосы были спутаны, одежда разорвана, в пыли. Худощавый ребенок с глубоким взрослым взглядом, запуганный, ничей. Она часто вглядывалась в лица, как будто искала кого-то.
Очередное возвращение воинов в родную деревню привлекло всеобщее внимание. Брутальные мужчины колонной проходили в двух метрах от загона. Женщины застыли на местах и опустили глаза. Лучше не смотреть – кто знает, что взбредёт в голову этим головорезам. Девочка украдкой взглянула на них, и ее взгляд застыл на одном воине, на сыне шамана. Этот взгляд поймал и Адлар. Установился зрительный контакт. Странные чувства овладели Адларом. Он ехал верхом на коне и не мог оторвать глаз от девочки. Внутри волнами струилось тепло. Он ощущал его пульсацию животом и спиной. Ребенок протянул руку. Адлару тоже захотелось протянуть, но женщины заметили поведение девочки и загородили собой. Контакт прервался. Адлар перевел взгляд вперёд, но недоумевал. Что это было?
Местные герои жили в деревне два дня. Карау проводил сомнительные ритуалы, намешивал какие-то травяные смеси, выступал перед воинами. Этой ночью Адлар должен был выбрать себе жену, передать свое семя. С самого утра Адлара мучила главная боль. Заговоры и благовония отца ещё больше его раздражали. В итоге, Адлар прогнал девушку, выбранную отцом, и лег спать.
Его разбудила жуткая боль в плече. Перед ним стояла та девятилетняя девочка с его же кровавым кинжалом в руках. Он не сразу понял, что у него больше нет правой руки, а из плеча струится почти черная кровь. Увидев справа весь этот ужас, Адлар почувствовал адскую боль. Какая дерзость! Адлар закричал. Девочка бросила кинжал и шмыгнула в другой проход – под навес.
На крик Адлара сбежались воины. Они оперативно схватили раненного и потащили в шатер Карау. Шаман распорядился, чтобы прочесали округу. Кто же мог напасть на его сына?
Поиски не дали результата. Девочка родилась в загоне. Она давно уже присмотрела место, где спокойно могла пролезть и незаметно нырнула на место. Женщины, а тем более дети были вне подозрения, отвечать пришлось караульным. Трое караульных этой ночью ответили за чужое преступление – их убили. У Адлара не было руки – с этим Карау ничего не мог поделать, мог лишь обезболить, обработать, перевязать. В следующие дни Карау выпытывал у сына подробности той злополучной ночи, но Адлар ничего не помнил, кроме головной боли. Карау был в бешенстве – единственный сын не может больше держать оружие. Безрукий сын – не воин, получеловек.
Карау нужно было уходить. Из одной его колонии пришёл дозорный. Возникла проблема, нужно было идти. Воины собрались быстро. Колонна двинулась из деревни во главе с Карау. Обещали вернуться к большой луне. Адлар остался, охраняемый десятью воинами.
Через день Адлар встал на ноги. Голова была ясна, как никогда. Не было прищура, как раньше. Зрение стало идеальным. Казалось, он видит шире и дышит свободнее. Неспособность держать оружие сделало его другим человеком. Проходя мимо загона, он вновь нашёл глазами девочку. Она смотрела на него, подошла вплотную к загону, схватилась за прутки. Адлар вспомнил ту ночь. Вспомнил силуэт девочки с кровавым кинжалом в руках. Он застыл в растерянных чувствах. Проходящий мимо загона воин с силой ударил палкой по прутьям и по пальцам малой. Она вскрикнула и загнулась рядом с плетенью. Адлар почувствовал жалость и злость одновременно. Ему захотелось так же ударить обидчика девочки, но он сдержался. Слезы на щеках малой впечатлили сына шамана. Он понаблюдал несколько секунд, потряс головой, потом ушёл.
Ночью Адлар проснулся от прикосновений. Он открыл глаза и дернулся от неожиданности. Рядом с ним стояла та девочка. Она разматывала повязку на его ране. Он сначала попытался её оттолкнуть, испугался, но она улыбнулась ему и протянула ручонку к его плечу. В её глазах он прочитал уверенность.
– Помогу, – проговорила она. – Я хочу помочь.
Она размотала повязку и добралась до раны. Адлар замер и доверился. Она гипнотически на него действовала. Она смотрела то на него, то на рану. Рывок. В рану она возила какой-то острый предмет или осколок. По телу опять пробежала жуткая боль, подобная ещё одному удару
