— Хорошо. Что ты предлагаешь?
— Интернет.
— То есть, мы должны…
— Да. Как Анна и говорила, интернет здесь пока единственное средство общения между людьми, которое почти не поддаётся контролю властей. За исключением некоторых сегментов, изначально созданных со встроенными фильтрами. Но всю сеть целиком не способно перекрыть ни одно правительство.
— Языковой барьер, — напомнила Аня, не отрываясь от разглядывания городского пейзажа за окном.
— Ах, да — языковой барьер, — согласился Нойгеш. — Хотите совет? Ищите единомышленников среди людей. Из разных языковых групп. Сейчас убьёте на это время — потом сэкономите кучу нервов и крови.
— Пока мы в гермокостюмах и под плотной опекой местных властей, это нереально, — хмуро сказала Да-Рэй.
— Интернет, — снова напомнил Нойгеш. — Здешние компы до умиления примитивны, но работать с ними можно. Вот и работайте. А уж как обмануть бдительность земных охранничков, чтоб им провалиться, этому я вас, так и быть научу…
Оконное стекло располосовали короткие чёрточки мелких дождевых капель. Скучное серое небо, унылые коробки зданий, поток машин внизу, офисная возня в окнах напротив, едва слышное гудение кондиционера, цветочный запах освежителя воздуха, тоненькой струйкой пробивавшийся сквозь биофильтры… После возвращения на Землю Аня всё чаще ловила себя на одной вредной мысли: «Неужели это мой дом?» Это был не тот дом, куда она мечтала вернуться. От щемящей душу тоски хотелось завыть.
«Почему я такая идиотка? Почему не поняла такой простой истины? Ведь что бы я ни делала, всё равно это обратили бы против меня…»
Два часа назад над городом пролетела звонкая майская гроза, смывшая пыль и душную жару. Два часа назад улицы превратились в горные речки, а площади — в озёра. Но сейчас сияло солнце, и город сверкал, как вымытая витрина. Если не смотреть под ноги, конечно. Здесь, на кладбище, мало кто интересовался погодой. Маленький мирок смерти и покоя на окраине большого города словно находился в каком-то другом измерении, где проблемы и тревоги мира живых не имеют особого значения.
Горка влажной желтоватой земли, деревянный крест с табличкой, заставленный венками из бумажных цветов… Неужели это всё, что осталось от любимого человека? «Мама…»
Первая, самая острая, боль от внезапной утраты, давно схлынула. Осталась пустота. Где-то на задворках души зародился пока ещё подспудный глухой протест. Одно дело, когда уходят старики, прожившие немало лет и оставившие после себя… ну, кто на что сподобился. И совсем другое, когда грубо обрывают жизнь на цветущей середине. Или вовсе в начале. Жертва ДТП, одна из многих тысяч. То, что доморощенного «шумахера» поймали чуть ли не на месте преступления, утешало слабо. Задержали-то его тари, а не доблестные служители свистка и полосатого жезла. До сих пор стояла перед глазами эта картина. В других обстоятельствах обязательно посмеялись бы, но не сейчас. Да-Рэй, ставшая невольной свидетельницей, отреагировала мгновенно и в своём стиле — оторвав от земли увесистую скамейку, с силой запустила импровизированный снаряд в машину-убийцу. И попала. Водитель, от такой неожиданности потерявший контроль над своим авто, встретился с первым же столбом, где и был бесцеремонно вытащен из салона, повязан и допрошен. Разумеется, допрос проводился по-тарийски, со сканированием памяти, и результаты его оказались совсем не теми, что ожидали. Конечно же, вся областная милиция вкупе с прокуратурой тут же были поставлены «на уши», высокое начальство уже третий день уверяло убитых горем родственников погибшей, что виновный понесёт наказание по всей строгости закона, только легче от этого не становилось. Понесёт или не понесёт — не всё ли равно? Разве это вернёт отнятую жизнь? Разве вернёт душевное спокойствие враз поседевшему отцу и остатки здоровья угодившим в больницу старикам? Впрочем, кое-кому точно не было всё равно.
Когда скорбные хлопоты остались позади, а поток искренних и не очень соболезнований пошёл на убыль, произошло то, что должно было произойти. Поздно вечером завибрировал предусмотрительно переключенный в беззвучный режим мобильник… Если верить тари — а не верить им Аня не имела оснований — то злополучное ДТП не было делом рук «больших шишек» из Киева или какой-то другой столицы. Это была на скорую руку сляпанная месть одного местного «пана», которого Аня, сама того не подозревая, умудрилась сильно обидеть, выступив против сноса небольшого продуктового базарчика в старом районе и постройки на его месте дорогущего — если верить смете — гипермаркета. К словам всемирно известной особы прислушались, и проект был отправлен в корзину. Финансовые потери «пана», в сущности, были пустяковыми, если сравнить с его текущим состоянием, но ведь деньги у нас не главное, верно? А если пара-тройка друзей завуалировано намекнули, что не мешало бы кое-кого на место поставить… Злоба одного ограниченного человека в итоге вылилась в один труп, одного козла отпущения, которому светило до восьми лет, горе одной семьи и дикую головную боль вышестоящих «шишек», не знавших, как теперь выпутаться из этой истории.
Мобилка озадачила высветившейся на экране надписью: «Номер не определён». Так. Это уже интересно. Аня провела пальцем по сенсорному экрану, принимая вызов.
— Алло, — усталым голосом проговорила она.
— Анна Сергеевна? — в динамике раздался приятный мужской баритон.
— Нет, — Ане вдруг захотелось как можно злее подшутить над «неопределённым номером». «Тоже мне, анонимус нашёлся…»
— Как — нет? — кажется, она своего добилась: в голосе собеседника прорезалось замешательство. — Но этот номер… — и он выдал десяток цифр. — Я не мог ошибиться!
— Успокойтесь, это я, — ровно проговорила Аня. — У меня сегодня не самый лучший день, и юмор такой же. С кем я говорю?
— Вадим, — представился неизвестный, явственно хмыкнув в трубку. — Простите, что звоню в такое позднее время и в такой …неудачный момент, но я бы хотел кое-что обсудить с вами.
— Лично?
— Можно и по телефону. Во-первых — примите мои соболезнования.
— Давайте сразу перейдём к «во-вторых», — Аня краем глаза видела, как Нойгеш уже мучает свой переносной комп, а Да-Рэй, сидевшая на ковре, чуть не вклеилась ухом в мобилку с тыльной стороны. — У меня, как вы понимаете, сейчас нет настроения на долгие обстоятельные разговоры.
— Понимаю, — согласился неведомый «Вадим». — Вы верите в то, что случившееся — всего лишь нелепая случайность?
— Верят в Бога, — с языка чуть не сорвалась грубость, но Аня давно уже научилась держать себя в руках. — Говорите прямо — кто вы и чего вы хотите, или я кладу трубку.
