Макбрайд говорила так, словно не ее только что послали на смерть. Стоик.
— Может, имеет смысл подождать пару минут, — сказал Холден. — У нас появилась альтернатива.
Пока Наоми задействовала передатчики пяти пришвартованных к поверхности Эроса грузовиков, Холден излагал свой план Макбрайд и, по отдельной линии связи, Фреду. К тому времени, как Фред сообщил о восторженном одобрении плана им лично и командованием Флота ООН, пять передатчиков пели во все горло, сообщая Солнечной системе о своем местонахождении. Час спустя самый огромный за историю человечества рой межпланетных ядерных ракет вылетел к Эросу.
«Мы победим, — думал Холден, наблюдая за множеством яростно-красных точек на своем дисплее угроз. — Мы побьем эту дрянь. И больше того — моя команда доживет до конца. Никто не умрет».
Кроме…
— Миллер вызывает, — сказала Наоми. — Возможно, заметил, что мы снова включили его корабли.
У Холдена в животе что-то сжалось. Миллер будет там, на Эросе, когда к нему долетят ракеты. Не всем предстоит торжествовать грядущую победу.
— Привет, Миллер. Как дела? — Он не справился с похоронными интонациями.
Голос Миллера звучал отрывисто и сильно заглушался помехами, но не настолько, чтобы Холден по первым же звукам не понял: он собирается обгадить им все торжество.
— Холден, — сказал Миллер, — у нас проблема.
Один, два, три.
Миллер ринулся к терминалу, зажал «пуск». Двойная дверь впереди когда-то была одним из тысяч неприметно работающих механизмов. Створки надежно ходили по тонким магнитным направляющим, не отказывая годами. Теперь нечто черное, с текстурой древесной коры, проросло лианами по краям и погнуло металл. За дверями лежал портовый коридор, склады, казино. Все, что было станцией Эрос, а стало авангардом вторжения нечеловеческого разума. И чтобы добраться туда, требовалось открыть застрявшую дверь. Менее чем за пять секунд. В скафандре. Он отложил терминал и проворно потянулся к трещине между створками. Один. Два. Дверь сдвинулась на сантиметр, сверху просыпались черные хлопья. Три.
Четыре.
Он снова схватил терминал и зажал кнопку.
Эта зараза просто отказывалась работать. Миллер сел рядом с тележкой. Эрос шептал и бормотал, очевидно не замечая крошечного пришельца, скребущегося в двери станции. Миллер глубоко вздохнул. Дверь не шевельнулась. А пройти надо было.
Наоми бы это не понравилось.
Одной свободной рукой Миллер ослабил металлический ремень вокруг бомбы, чтобы позволить ей немного наклоняться взад-вперед. Осторожно, медленно приподнял угол. Потом, не сводя глаз с табло статуса, подсунул под нее ручной терминал, так что металлический угол впился в сенсорный экран над кнопкой входа. Пусковой сигнал остался зеленым. Если станция встряхнется или качнется, у него еще будет пять секунд, чтобы добраться до терминала. Не так уж плохо.
Освободив обе руки, Миллер вцепился в дверь. Сверху просыпался новый черный мусор, а щель разошлась шире, позволив заглянуть внутрь. Коридор за ней был почти круглым в сечении: черная поросль заполнила углы, так что проход напоминал рассеченный кровеносный сосуд. Освещали его только фара на скафандре Миллера и миллионы крошечных светящихся точек, голубыми светляками мельтешивших в воздухе. Когда пульсация голосов Эроса нарастала, огоньки тускнели, затем разгорались снова. Датчик скафандра доложил, что окружающий воздух пригоден для дыхания, хотя содержит повышенную концентрацию аргона, озона и бензола.
Один светлячок проплыл мимо, двигаясь в не ощутимом для Миллера течении воздуха. Не обращая внимания, Миллер навалился на дверь, по сантиметру расширяя проход. Он уже сумел просунуть внутрь руку и пощупать корку на полу. Она казалась достаточно плотной, чтобы выдержать тележку. Слава богу. Будь здесь по пояс инопланетной грязи, пришлось бы изобретать другой способ транспортировки. А толкать тележку по закругленной поверхности и без того будет непросто.
«Нет покоя злым, — сказала у него в голове Джули Мао, — и нет отдыха добрым».
Он снова взялся за работу.
Пока дверь открылась на ширину прохода, он успел взмокнуть. Плечи и спина ныли. Темная корка продвинулась дальше по коридору, запустила щупальца в шлюз, держась краев, где стены сходились с потолком. Голубые огоньки обживали воздух. Эрос лез наружу не медленнее, чем Миллер — внутрь. А может быть, и быстрее.
Миллер обеими руками подтянул тележку, пристально наблюдая за терминалом. Бомба качнулась, но не так сильно, чтобы отпустить зажатый пуск. Благополучно перебравшись в коридор, он вытащил терминал.
Один. Два.
Тяжелый ящик немного промял сенсорную пластинку, но она еще работала. Миллер взялся за ручки тележки и потянул ее вперед по неровной органической подстилке, которая отзывалась на движение колес грубыми толчками и дрожью.
Однажды он здесь умирал. Его отравили радиацией. В него стреляли. Эти помещения, или очень похожие на эти, были полем боя. Для него и Холдена. Сейчас Миллер их не узнавал.
Он миновал широкое, почти пустое пространство. Корка здесь была тоньше, местами проступали металлические стены складов. В потолке еще горела одна светодиодная лампа, проливая в темноту холодный белый свет.
Дорожка вывела его к уровню казино — коммерческая архитектура все еще увлекала гостей к тем же местам. Кора наростов почти исчезла, но помещения преобразились. Автоматы патинко были наполовину оплавлены или взорваны, и лишь немногие еще переливались огоньками и просили ввести номер счета, чтобы разразиться радугой цветов и праздничными, торжествующими звуковыми эффектами. Карточные столы виднелись под грибными шляпками из прозрачного вязкого геля. Вдоль стен и соборных сводов потолка по черной ребристой поверхности колебались волосяные пряди, светившиеся на кончиках, но не дававшие света.
Что-то взвизгнуло: скафандр Миллера приглушил звук. Радиовещание станции теперь, когда он находился у нее под кожей, звучало громче и сочнее. В памяти мелькнул давний детский фильм про мальчика, проглоченного чудовищным китом.
Мимо быстро, не дав себя толком разглядеть, пролетело нечто серое, размером в два его кулака. Что-то юркнуло за перевернутый торговый автомат. Миллер понял, чего ему не хватает. На Эросе было полтора миллиона человек, и большая часть их находилась здесь, на уровне казино, ожидая своего личного Апокалипсиса. Однако тел он не видел. Нет, не так. Черная корка, миллионы темных борозд над ним, светившихся мягко, как морские волны, — это и были воссозданные Эросом тела. Переделанная человеческая плоть. Тревожный сигнал скафандра предупредил об опасности гипервентиляции. На краю зрения возникла темнота.
