— Выключите этот автомат прежде, чем он сбросит меня с утеса, — завопила Лура Линд.
— Снято! — провозгласил Джеф Льюис. — Ло Куиор, выключите эту вещь.
Маленький марсианин побежал вперед и коснулся фиктивных выключателей позади широкого металлического Грэга.
Грэг напрягся, как если бы он действительно был автоматом, мощь которого была только что отключена, и, таким образом, разрешая полностью испуганной светловолосой актрисе выскользнуть из его захватов на землю.
— Этот автомат слишком опасно работает, — объявил с негодованием Рон Кинг. — Он, возможно, сбросил бы Луру с утеса.
— В следующий раз убавьте мощь, Ло Куиор, — приказал Джеф Льюис. — Мы должны будем переснять сцену снова.
Курт Ньютон воспользовался возможностью, чтобы придвинуться близко к неподвижной фигуре Грэга, и зашептал сердито ему.
— Оставь клоунаду, ты, большой дурак. Я хочу закончить здесь, и пойти за Джоан и Ото.
Джеф Льюис казался неутомимым, когда он готовился переснимать сцену. Курт Ньютон начинал понимать, почему этот коренастый землянин достиг вершин в телевизионной профессии.
Льюис был в заговоре Джона Валдана? Он был неуверен в этом. Но Ньютон начал сомневаться, что человек, так искренне преданный его работе, как режиссер, может иметь какую-то скрытую цель.
Они снова пересняли сцену, и затем переделали ее снова, так как Солнце быстро клонилось к заходу. Краткий юпитерианский день приближался к концу, и всё же Льюис не был удовлетворен.
— Ты слишком зажат, слишком неубедителен, Карсон, — читал он нотации Ньютону.
— Почему среди огня ты не можешь действовать как Капитан Фьючер?
— Потому, что это место пугает меня, — сказал Ньютон нервно. — Разве мы не можем уйти отсюда?
Он притворился, что сильно боится, потому что у него действительно были проблемы, и ему хотелось вернуться на корабль, и узнать, что случилось с Джоан и Ото. Ото не вернулся, и Ньютон все больше и больше волновался.
— Почему ты не можешь показать немного храбрости? — наседал Джеф Льюис. — Как я могу сделать картину с Капитаном Фьючером, который боится своей собственной тени?
Юпитерианский гид, который привел их сюда, ущипнул за рукав Льюиса.
— Было бы мудро уехать отсюда, — объявил он нервно. — Ночь вот-вот придет, и скоро наступит Встреча Лун. Это означает опасность.
— Ты хочешь вернуться в Джанглтаун и не позволить мне снимать картину? — обрушился на него Льюис. — У нас есть вечерние сцены, которые надо снять здесь.
Капитану Фьючеру стала понятна причина нервозности юпитерианца, поскольку Курт Ньютон знал Юпитер так, как не знали режиссер и остальные.
Когда четыре самых больших луны этой планеты группировались вместе, соединяясь в небесах, их объединенная гравитация всегда вызывала приливно-отливные беспорядки, которые были столь мощными, что вызывали так называемые приливно-отливные извержения.
— Сейчас мы повторим эту сцену еще раз, а затем приступим к вечерним съемкам, которые показывают Фьючера, уничтожающего остальную часть Легиона, — приказал Льюис. — Этого хватит для съемок при большом количестве остающегося дневного света.
Они закончили пересъемку прежде, чем Солнце снизилось за горизонтом. На гигантской планете наступила темнота. Во мраке, внизу, шумело Огненное Море, бросая мрачный, аляповатый жар.
Над темно-красным отсветом поднялись две из больших лун Юпитера — Ганимед и Калипсо. Их быстро догоняли Ио и Европа. Две последние луны мчались, чтобы настигнуть своих более медленных сестер.
Вялые небольшие волны Огненного Моря увеличились в размере, поскольку эти четыре луны потянулись на соединение. Большие водовороты запузырились в пылающем океане. Но Джеф Льюис проигнорировал беспокойство литой глади, и направился на съемку вечерних сцен.
— Ты падаешь на землю, целясь из атомного пистолета в остальных людей Легиона, которые напали, — выделил он сильно. — Рон ранен, он и Лура приседают позади тебя. Камера!
Вытянувшись, Капитан Фьючер упал, выхватывая атомный пистолет, силуэт его головы отсвечивал напротив жара Огненного Моря. Внезапно Курт Ньютон напрягся.
Он почувствовал низкое, ритмичное колебание грунта, на котором лежал. Его ритм стремительно увеличивался.
Он знал то, что это означает, и его познания ужасали. Это была прелюдия к приливно-отливному извержению. Огненное Море, приливая в пещеристые места под этими утесами, угрожало прорваться гейзером пылающего разрушения в этом самом месте.
Он вскочил на ноги, закончив сцену. Но Джеф Льюис неудовлетворенно покачал головой.
— Нет, этого не надо делать, — объявил режиссер. — Мы должны будем снять эту сцену снова.
Капитан Фьючер знал, что должен сразу же побежать изо всех сил из этого опасного места. Разрушение могло устремиться в любой момент, поскольку зловещий ритм вибрации быстро ускорялся.
Но ни один из них не знал то, что это означало. Юпитерианский проводник вернулся в Джанглтаун. А если бы Курт сказал им, что это подразумевает, то он доказал бы, что надо делать, но он не мог так сделать, так как в действительности являлся «Ченом Карсоном» — робким земным клерком, которого олицетворял, и, который не мог знать такую вещь.
— Ты вернешься туда переделать сцену снова, Карсон? — прогундосил Льюис нетерпеливо.
Курт Ньютон решал стремительно. Был только один способ увести их отсюда, не раскрывая свою реальную личину. И тот путь, который он избрал — был неприятным.
Он выкрикнул с опасением голосом, который сделал пронзительным.
— Я не буду делать сцену снова, — завопил он. — Я не буду оставаться здесь дольше. — Он указал на дрожь от вертикальных колебаний Огненного Моря. — Это место слишком опасно.
— Приди в себя, Карсон, — сказал Джим Виллард с отвращением. — Ты хочешь, чтобы каждый думал, что ты трус?
— Меня не заботит, что они подумают — я больше не буду сниматься здесь в сценах.
Джеф Льюис поднял руки.
— Я ухожу. Это то, что я получил, когда нанял ужасного клерка, чтобы играть мою главную роль.
Его голос был отвратительно горек.
— Хорошо, народ. Так как у Карсона истерика, мы будем разбираться со сценами, которые мы сняли. Грузитесь в грузовики, Джим.
Остальные, хотя и немного возбужденные, бросали высокомерные взгляды на Курта Ньютона, когда готовились возвращаться на судно. Капитан Фьючер знал, что все они теперь думали о нем, как о малодушном создании.
Но он не станет думать об этом, пока они не окажутся вдали от этого все более и более опасного места. Он затаил дыхание. Его острые уши подсказали ему, что каждый момент зловещего подземного ритма приливающей лавы становится более сильным.
