— Запас нужен, — буркнул Кубва.
— Запас наркотиков тебя прикончит вернее, чем бунт. А Шрам, кстати, вот-вот скажет о том, что наркотики — это плохо. И получим мы до убыра проблем с торчками, которых ломать будет так, что они работать не смогут. Лучше об этом подумай.
Яман оставил Кубву размышлять над новыми перспективами и ушел искать Шрама. Про наркотики он наврал. Считалось, что он все знает о планах Шрама, считалось, что он у Шрама фаворит. Иччи и чусры, как меняется жизнь! Еще полтора месяца назад все было строго наоборот. Впрочем, Яман не возражал, пусть думают, пусть болтают, от слухов было больше пользы, чем вреда, а репутация фаворита давала дополнительные преимущества к статусу командира одной из сильнейших группировок.
Шрама искать нужно было либо в мастерских, либо в лазарете, он проводил там все время, за исключением двух часов на проповедь. В мастерских Яман его и нашел. Постоял в воротах испытательного стенда, глядя, как гравитационное кресло скользит вдоль борта комбайна. Шрам отдавал какие-то распоряжения, комбайн громко ревел двигателем, маневрировал, в несколько секунд соорудил и разрушил крепежную арку и, кажется, чувствовал себя полностью здоровым.
Быстро они. Комбайн встал сегодня ночью, встал как мертвый, в мастерскую его выводили на буксире и шести гравитационных платформах, а сейчас уже тестируют. Кто-то, похоже, только рад был возможности не спать.
Спал Шрам хреново, это точно. На «Сонсарке» Яман за ним такого не замечал, это здесь началось, на Мезаре. Кошмары. Рушащиеся стены, камни и земля, из-под которых не выбраться. Шрам засыпал от силы на десять минут, просыпался, задыхаясь, в панике в кровь сбивал руки о стены кельи, пытаясь найти выход. Молча. От этого самому Яману становилось так жутко, как будто он сам умирает в кромешной тьме, под завалами, раздавленный, с переломанными костями.
Одним из пунктов в списке Кубвы был «Нойр», снотворное, сильное и далеко не безопасное. «Сонсарк» снабжал лазарет «Нойром», препарат входил в список обязательных поставок — обязательных, разумеется, только в том случае, если Мезар к прибытию «Сонсарка» отгрузит на склад оговоренное количество добычи — но Яман повысил нормы выработки, и Яману нужно было больше «Нойра». Шраму требовалась десятикратная доза. Сопротивляемость снотворному у него была нечеловеческая. Так же, как сила. Как чувство направления. Кубва и его способность к убеждению списывал то ли на святость, то ли на происки особо вредных чусров. Набрался суеверий за годы каторги. Яман когда-то думал, что Шрам из ордена Наставляющих Скрижалей, и тогда убедительности не удивлялся: подчиненные Его Высокопреосвященства, кардинала Гонты Хакберга, может, и не были псиониками, но обучали их так, что иные псионики позавидовали бы. Сейчас Яман знал, что Шрам не из Пастырей. Но убедительности не удивлялся все равно.
Шраму не всегда снились кошмары с падающими стенами, один раз ему приснился человек по имени Джереми, fraterДжереми. И Яман решил, что кошмары предпочтительнее. Потому что Шрам пообещал Джереми: «я скоро приду». Уж лучше кошмары.
Хотя, конечно, «Нойр» — это идеальный вариант.
Ага. Заметили. Доложили. Один из работников… как его? Чин, кажется… повел кресло к выходу. Яман вышел навстречу, сам взялся за ручки на спинке кресла, рабочему кивнул:
— Иди.
— Что-то важное? — спросил Шрам.
— Ничего важного, — Яман вел кресло по тоннелю, подальше от шума мастерских. Свернул в пустую келью. Здесь давно никто не жил, хватало помещений и поудобнее. — Посиди спокойно.
Можно подумать, Шрам умел волноваться! Вот и сейчас он только пожал плечами. Впрочем, как только Яман взялся за скрывающую глазницы повязку, спокойствие дало трещину. Руки взлетели с подлокотников, пальцы сомкнулись на запястьях:
— Не надо.
— Я ведь попросил посидеть спокойно, — Яман аж вздрогнул, когда запястья попали в тиски. Шрам, он сильный. А кости хрупкие. — Отпусти.
Отпустил. Замер. В кресле — как на троне. Руки снова на подлокотниках, спина прямая, лицо застывшее. Учитывая, что в прошлый раз он за снятую повязку чуть не убил, нынешнее состояние можно считать идеальным спокойствием. Яман стянул ненавистную тряпку и быстро, стараясь не смотреть на рубцы, приложил вместо нее зеркальную полосу хатира. Тот помедлил, определяя форму, потом начал меняться, закрыл глазницы, верхние края вытянулись к вискам, придав и без того-то недоброму лицу Шрама вид хищный и опасный.
— Жалко, что тебе в зеркало не посмотреться, — Яман чуть подправил нижнюю часть хатира, чтобы полностью скрыть рубцы, — отлично выглядишь.
— Верю на слово, — Шрам не двигался, давая колонии клеток время запомнить новую форму, — и даже не спрашиваю, сколько тебе пришлось за него работать.
— Не так уж много, кстати. Его привезли за шестнадцать уроков, но мне перепродали за десять. Я сказал, что это для тебя, — Яман ухмыльнулся и достал сигареты. — Ты бы знал, преподобный, как тут все боятся твоей повязки. Я ее сожгу к убырам.
— Только если пообещаешь не поминать нечистых. Или я снова ее надену.
— Да ну? Откажешься от подарка, который я заработал непосильным трудом?
— Шантаж за шантаж. — Шрам коротко улыбнулся. — Спасибо, Яман.
Яман сунул повязку в карман. Наклонился, заглянул в глаза своему отражению в хатире:
— Вообще-то, я был рад сделать тебе подарок. Но спасибо я точно заслужил. Так что, носи на здоровье. — Он выпрямился. — Отвезти тебя обратно в мастерские?
— Да. И, кстати, кресло гораздо лучше костылей.
— Это еще одно спасибо? — фыркнул Яман. — Теперь я точно попаду в Самаянгу. Две благодарности от бодхисатвы — двойной пропуск.
— Не двойной, а на двоих, — в кои-то веки Шрам не стал возражать против бодхисатвы. — Если повезет, вместе проскочим.
* * *
«Сонсарк» оказался меньше, чем ожидал Дэвид, который понасмотрелся на грузовые и пассажирские звездолеты, век бы их не видеть, и начал думать, что строят их по принципу, чем больше, тем лучше. Каторжная гарима, по его представлениям, должна была быть огромной, как фанака. Да вооружение еще. «Сонасарку» сопровождение не положено, он сам себя защищать должен.
Старший фон Нарбэ внес уникальные параметры излучения двигателей «Сонсарка» в память «Хикари», Дэвид оттуда залил их на чип, а показания радаров первым расшифровал все равно Март. Ворвался в рубку, когда Дэвид только-только получил сигнал обнаружения в пространстве другого судна.
— «Сонсарк» на радарах!
— Откуда знаешь, что «Сонсарк»? — поинтересовался Дэвид, и услышал от «Хикари» невозмутимое: «подтверждаю».
