исследованиями Травертина. Их не забирают, чтобы казнить, и не запирают в камере до конца путешествия. Их принуждают к сотрудничеству, чтобы попытаться повторить прорыв Травертина. И я говорю здесь не только об одной подпольной исследовательской программе, но и о нескольких - некоторые из них работают независимо друг от друга. Люди Тесленко, возможно, больше не захотят высаживаться на Крусибле, но им все еще нужна эта технология. И они получат ее, так или иначе. Рано или поздно они похитят столько наших научных умов, что мы сами не сможем воспроизвести двигатель Травертина! - Выражение лица Ноя было страдальческим, и он провел рукой от лба к подбородку, пытаясь смягчить свой озабоченный вид. - Мне жаль, но у вас, должно быть, есть свои заботы. Несмотря на все наши различия, я бы хотел быть с тобой сейчас. Мпоси и Ндеге чувствуют то же самое - они очень гордятся тобой.
- Спасибо тебе, - прошептала Чику.
- Сразу после репрессий твое имя обливали грязью на "Занзибаре" - почти так же поносили, как имя Травертина! Горожане почувствовали, что ты навлекла на нас эту беду. Но когда констебли начали закручивать гайки, граждане начали ценить твою точку зрения - что Соглашение "Пембы" стало петлей на наших шеях. Они все еще не знают всего этого, и большинство из них, вероятно, еще не готовы к этому. Но если бы они это сделали, я подозреваю, что ты поднялась бы в их оценке еще выше. - Ной сумел изобразить усталую улыбку, что-то от себя прежнего, чтобы поднять ей настроение. - Ну, а что еще? Твой дом все еще там, где ты его оставила, а Мпоси и Ндеге ухаживают за твоими цветами. Они хорошо учатся в школе - или в том, что считается школой при новом режиме. Они часто спрашивают о тебе - Ндеге всегда в социальных сетях, следит за новостями, а Мпоси не раз говорил, что хотел бы побывать с тобой на борту "Ледокола"! Я не уверен, что он действительно понимает, что это повлечет за собой, но теперь, когда ты приобрела определенную известность, кажется, что они скучают по тебе больше, чем сразу после твоего ухода. Я думаю, им очень приятно быть Экинья. И я очень счастлив, что знал одну из них.
Она перешла к следующему сообщению во временной последовательности - четыре года с начала ее экспедиции.
Это было очень коротко. Ной отправлял его из затемненной комнаты, наклонившись вплотную к глазу, его лицо блестело от пота. Даже в полумраке казалось, что он постарел на десять лет, а не на год, прошедший с момента последней передачи.
- Я не могу долго говорить. Сегодня утром прокуроры пришли ко мне домой с делегацией констеблей. На этот раз они собираются арестовать меня - и это не будет какое-то быстрое задержание и пощечина, чтобы поставить меня на место. Они организуют целую серию новых судебных процессов, которые пройдут перед полным составом Ассамблеи. Меня не было дома, когда они пришли, и мои друзья водили их за нос достаточно долго, чтобы я добрался сюда. Но они найдут меня достаточно скоро, и тогда я не знаю, что произойдет. - Он глубоко вздохнул - его голос звучал так, словно он выбивался из сил. - Мпоси и Ндеге сейчас с Су-Чун Ло. Я знаю, что она присмотрит за ними, что бы ни случилось со мной. - Предвосхищая ее сомнения, он добавил: - Су-Чун всегда была нашим другом, и она хорошо относилась к детям с тех пор, как ты ушла от нас. Пожалуйста, не думай плохо о ней - или обо мне за то, что я ей доверяю.
Сообщение резко оборвалось - ни подписи, ни выражения его беспокойства о ее благополучии. Возможно, он просто был прагматичен - если она смогла прочитать передачу, значит, она все еще жива.
Сердце подскочило к горлу, и она перешла к следующему сообщению. С момента последнего сообщения Ноя прошло более восемнадцати месяцев - пять с половиной лет с начала экспедиции. На этот раз заголовок информировал ее о том, что сообщение было отправлено Мпоси.
Но, очевидно, произошла какая-то ошибка, потому что уверенный в себе молодой человек, представившийся в воплощении, никак не мог быть ее сыном, мальчиком, которого она оставила на Занзибаре. Мпоси было двадцать три. Он превратился из мальчика во взрослого, как день переходит в ночь.
- Я не знаю, получишь ли ты это и когда, - сказал он, вздергивая подбородок так, как она тысячу раз видела, когда он собирался сказать что-то, что ей не понравится. - Я бы не хотел, чтобы тебе приходилось узнавать это таким образом, но тебе нужно знать. Они убили нашего отца. Был судебный процесс, который закончился для него неудачно, затем последовала серия публичных казней мужчин и женщин, причастных к нарушению Соглашения "Пембы". - Ему потребовалось мгновение, чтобы взять себя в руки, снова расправив свою гордую челюсть - она заметила, что у него была ямочка, точь-в-точь как у Ноя. - Это было безболезненно - они не заставляли отца страдать... во всяком случае, в момент его казни. И в конце концов он выдержал это хорошо - с большим мужеством и самообладанием. Его последними публичными словами перед тем, как его отвезли в парк предвкушения, были слова о том, что мы не должны выступать против новой власти - что больше не должно быть смертей, больше не должно быть кровопролития... - Мпоси замолчал, но она чувствовала, что он еще что-то хочет сказать. - Возможно, ты думаешь, что мы с Ндеге возлагаем на тебя ответственность за это. Это правда, что мы были злы с самого начала. Возможно, в каком-то смысле мы все еще такие. Но в том, что они сделали с отцом, не было твоей вины - он дал нам это понять. Ты сделала только то, что было необходимо, и мы не можем винить тебя за это. По-своему, мы гордимся тем, что ты сделала, и надеемся, что ты все еще где-то там, делаешь хорошую работу для каравана. Мы надеемся, что у тебя все хорошо. Было бы приятно когда-нибудь снова получить от тебя весточку.
Не было никакой возможности проверить его новость, но, учитывая серьезный тон, которым он ее произнес, она не усомнилась ни в одном его слове. Итак, Ной умер, как он всегда и боялся, что это может случиться. Она должна была признать, что была очень благодарна
