Пройдя по набережной почти через весь город, Ильма и Анджей поднялись по таким лестницам на два витка серпантина и оказались в довольно необычном районе. Здесь, как и везде в городе, тротуар был отделён от дороги рядом довольно внушительных раскидистых деревьев. Но если в остальном городе по другую сторону тротуара стояли почти символические заборчики из дикого камня в половину человеческого роста или живые изгороди, то здесь возвышались заборы из прозрачного пластика в два человеческих роста.
За первым же забором Анджей увидел лужайку, ярко освещённую лучами Арктура. Деревья росли только в глубине сада и были аккуратно подстрижены, чтобы их ветви располагались не ближе пяти метров от забора.
А на траве лужайки расположился прайд. Добрый десяток котов и кошек всех расцветок — рыжих, серо-полосатых, мраморных. Присмотревшись, Анджей по пропорциям понял, что это примерно трёхмесячные котята. Размерами они могли поспорить с крупным обычным котом, но это были тагарцы. На огромном валуне, видимо, специально поставленном для этой цели посреди участка, гордо возлежала кошка-мама размером с хорошую лайку.
На следующем дворе кошки были уже обычного размера. Но тоже прозрачный высокий забор и лужайка с кошками перед домом.
— Это Via de Catta, Улица кошек, — обратила внимание Ильма на удивление своего спутника. — Здесь почти в каждом доме cattery, то есть кошачий питомник. Разводят кошек на продажу — охотничьих, пастушеских, сторожевых. А такие заборы, во-первых, чтобы кошки не бегали налево, а то наплодятся тут гибриды тагарской пастушеской с кантольской мышеловной, во-вторых, живая вывеска, поскольку на лужайке всё время ошиваются хоть какие-то звери.
С этими словами Ильма нажала на кнопку звонка, установленную рядом с калиткой прямо на прозрачном заборе. Кошек с лужайки как ветром сдуло. Какие-то из них залезли на деревья, какие-то попрятались в подпол, какие-то в домики-вольеры, прикреплённые к стене дома на разных уровнях.
— Почему-то они всегда принимают меня за ветеринара, — ухмыльнулась Ильма.
Тут прямо в прозрачной панели забора над кнопкой звонка появилось изображение хозяйки. Технология совмещения окна с экраном была известна чуть ли не с XX века, но использовать её для домофона…
— Привет, Ильма. Заходи, пока брось вещи на террасе, да проходи на задний двор к дастархану. Мы там как раз обедаем.
На заднем дворе, под решёткой, увитой виноградной лозой, располагался уже привычный Анджею дастархан, застеленный ковром. На нём разместились хозяева дома, примерно ровесники Ильмы, и десяток кошек. Котят здесь практически не было — только солидные кошачьи матроны и парочка столь же солидных котов. Вели они себя исключительно прилично и в тарелки носами не лезли.
Хозяева накормили гостей обедом, после чего Ильма взялась за подготовку ответов на королевские вопросы, а Анджей отправился в одиночестве гулять по Боотису.
Очень скоро он добрался до королевского дворца. На дневной развод караулов он, конечно же, опоздал — тот состоялся, пока они обедали у Сейбертов, — но вот вечерний королевский приём, по случаю хорошей погоды проводившийся в дворцовом парке, увидел во всей красе.
Не знай он, что тот человек, с которым они общались на пляже, и есть король, вряд ли ему пришло бы в голову отождествить типа в соломенной шляпе и совершенно простецкой одежде с повелителем Волопаса, восседающим на троне в короне и мантии. Вокруг него стояли гвардейцы в парадной форме, а за спинкой трона две полуобнажённые девушки приводили в движение опахала. В общем, картина представляла собой абсолютно эклектичную коллекцию наиболее зрелищных атрибутов монархии, собранных по всей земной истории.
Наверное, на туристов из других углов Лемурии это должно было действовать ошеломляюще, ведь там никогда не видели даже живого губернатора. Как объяснила в своё время Сесилия, спейсиане не видели необходимости избирать человека, который отвечает за всё сразу и ни за что конкретно, и на региональном уровне власти существовали только начальник полиции, главный врач и главный дорожный инженер.
На Анджея, которому уже приходилось иметь дело с земными королевскими домами, причём с принцем Брунея он был довольно коротко знаком, приём в Боотисе тоже произвёл огромное впечатление, но иное. Всё-таки на Земле самые что ни на есть природные короли относятся к своей должности как к анахронизму, этакой ролевой игре-переростку. Король же Боотиса был абсолютно серьёзен в своей роли. Более того, все остальные участники церемониала — и гвардейцы-телохранители, и девушки с опахалами, и герольд, объявлявший имена посетителей — не демонстрировали ни малейшей наигранности. Они участвовали в церемонии абсолютно искренне.
Когда на тронной лужайке появились тиссинцы, похожие на золотистые еловые шишки ростом по пояс взрослому человеку (хотя, приглядевшись, скорее можно было сказать, что они похожи на бобра, нарядившегося в шкуру панголина), одежда которых состояла в основном из разноцветных лент, они тоже как-то ухитрились совершенно естественно вписаться в церемонию. Пожалуй, если бы сюда вдруг припёрся наглый серо-полосатый тагарский кот размером с хорошую пуму, уселся посреди лужайки и начал гипнотизировать короля взглядом, никто бы и бровью не повёл. Кошка? Кошка. Значит, имеет право.
Но боотисские кошки, вероятно, тоже были мастерами этикета. Поэтому ни одна из них не нарушила праздника, видимо, терпеливо дожидаясь, пока король соблаговолит посетить её родную сattery.
Полюбовавшись на королевский приём, Анджей двинулся дальше.
Королевский дворец находился на самой бровке склона кальдеры. Если ниже дворца располагался типичный курортный городок, тихий и зелёный, единственной серьёзной индустрией в котором было кошководство, то на поверхности плато совсем уже маленькие домики плавно сменились огромными индустриальными комплексами, хотя тенистые деревья вдоль тротуаров никуда не делись.
Вдруг на воротах огромного пакгауза журналист обнаружил яркую афишу, изображавшую кошку с мышью в зубах. Текст гласил «Соревнования по котелковому мышеловству, открытый старт» и был помечен сегодняшней датой. Он заглянул в открытые ворота. Во дворе толпилось некоторое количество зрителей, при этом толпа была необычайно тихой.
У ворот склада стояли в ряд два десятка небольших, примерно литровых котелков с номерами. Время от времени из темноты склада появлялся кошачий силуэт, подбегал к одному из котелков и исчезал обратно во тьму. Рядом с воротами Анджей обнаружил огромный плакат, где были перечислены участники этих странных соревнований.
Открытый старт, видимо, означал, что к соревнованиям допускаются кошки разных пород. Журналист шёпотом попросил одного из зрителей объяснить, что к чему. Тот несколько удивился, но потом понял, что видит перед собой инопланетянина, и рассказал правила, видимо, известные каждому лемурийцу с детских лет. Полем соревнований является большой продовольственный склад или ещё какое-нибудь помещение, где в большом количестве развелись грызуны. Победителем становится кот, который первым сумеет наполнить добычей стандартный котелок. За попытку подраться ради добычи дисквалифицируются оба участника драки.
