были заполнены – восемнадцать-двадцать соседей, преимущественно пожилых, составляли полдесятка этнических общностей. Когда, допустим, полная маленькая женщина, говорившая по-корейски, хотела пожелать Эстрелле благополучных, счастливых и легких родов, соответствующий брат переводил это на язык хичи. Тогда второй брат переводил на один из известных ему земных языков, а Желтый Нефрит тем временем то же самое говорил для Стэна и Эстреллы по-английски; одновременно второй брат переводил на другой известный ему земной язык, так что шумный многосторонний перевод происходил непрерывно.
Не самый эффективный способ общения. Тем не менее Стэну это нравилось, а еще больше нравилась еда. Двухметровая Сьюзан постоянно доставала из распределителя все новые блюда, горячие и холодные, кислые и сладкие. Стэна и Эстреллу они изумляли – почти так же, как их прежняя CHON-пища. Но это была еда людей. И часто очень вкусная.
И поэтому еда, которую поставлял им их распределитель, казалась еще более отвратительной. Однажды, когда Соль заглянула к ним, они с отвращением глотали очередную порцию дряни.
Соль извинилась за вторжение.
– Я не думала, что вы питаетесь, когда шла к вам. Пожалуйста, продолжайте питаться. Я побуду в других частях дома. – Когда они почти все съели, она вернулась. – Заметила ваш грибок для чистки зубов в месте для умывания, – сказала она. – Сейчас есть кое-что получше. Грибок больше не используется. Импортировали формулу и указания по приготовлению – как это называется – супа из микроорганизмов. Он чистит, смазывает и отбеливает зубы одновременно. Весьма эффективно. Самая последняя вещь Извне. – Подойдя ближе и заглянув в их чашки, она застыла. Немного поколебалась, потом вежливо сказала: – У меня вопрос, и я не хочу осуждать. Вопрос таков: неужели вам нравится эта еда?
Стэн невесело хмыкнул.
– Конечно нет. Она не может нравиться. Но ничего другого у нас нет.
– У вас нет связи со службой повара? Но объясните, – потребовала Соль. И когда они объяснили, она застыла. – Сейчас я все сделаю. – Соль встала и бросила в пространство несколько энергичных выражений на хичи.
Куда дольше она объясняла им, в чем дело. Когда Стэн с Эстреллой закрыли свой дом для остального мира, это означало, что с ними никто не может связаться, в том числе и служба повара не получает их заказы. Они сами отрезали себя.
Но теперь, сказала Соль, они могут наслаждаться одиночеством, когда захотят – просто скажите: «Одиночество немедленно!» или «Одиночество больше не требуется!», и все готово.
Стэн и Эстрелла едва слышали ее объяснения, потому что уже объясняли в пространство, какой обед им нужен, и жадно слушали ответ.
На следующий день в их квартире появилась мрачная Гипатия Александрийская.
– Вы, двое, – ледяным тоном сказала она. – Клара пыталась связаться с вами, но вы отрезали себя от всех. Она хочет, чтобы вы пришли к ней. Есть несколько человек, с кем она хочет вас познакомить.
– Люди? – переспросил Стэн, но Эстрелла только спросила:
– Когда?
Гипатия ответила Эстрелле:
– Немедленно. Как только сможете туда добраться.
Когда они пришли, их опять поджидала Гипатия. Она впустила их и без всяких предисловий приказала:
– Постойте несколько мгновений неподвижно, Эстрелла. – Казалось, она не смотрит ни на что в особенности. Потом она кивком указала на живот Эстреллы. – Я взяла на себя смелость провести внутренний осмотр. Прекрасный зародыш. Сейчас, пожалуйста, садитесь. Клара одевается для приема.
Эстрелла заинтересовалась:
– А Соль будет?
– Очень сомневаюсь, – ответила Гипатия еще более ледяным тоном.
Эстрелла удивилась:
– В чем дело, Гипатия? Вам не нравится, что Соль беременна?
Гипатия, которая уже выходила из помещения, повернулась в вихре своего многоцветного платья.
– Я не одобряю беременность. Это первый и когда-то единственный способ приводить в мир девочек. Так что это приемлемое зло. Вызывает отвращение способ, к которому прибегла Соль. Физическое половое сношение с самцом! В эпоху научного прогресса! В мое время женщины вынуждены были принимать этот способ – он был не менее отвратителен, но неизбежен. Но сегодня есть множество партеногенетических способов забеременеть. А она выбрала такой! – Гипатия с отвращением хмыкнула и сказала: – А вот и Клара.
Кого бы ни ожидала Клара, это, должно быть, были важные персоны. Стэн не ожидал увидеть ее такой… так одетой. Волосы ее были превосходно уложены. Платье с низким вырезом, из золотистого шелка. Даже брови, казалось, каким-то образом были укрощены. Однако элегантность не помешала Кларе потрепать Стэна по голове, а Эстреллу обнять. Потом она отодвинула Эстреллу на расстояние вытянутой руки и принялась критически разглядывать.
– Все в порядке, – сказала она наконец, – ты выглядишь достаточно здоровой, но как ребенок? Могу я на него взглянуть?
Конечно: «Аист» немедленно вызвал изображение. Последовали объяснения будущих родителей, преимущественно гордого отца.
– Если вам кажется, что она нуждается в бритье, то это так называемые зародышевые волосы. Они выпадут. И – видите? – у нее уже есть ногти на пальчиках рук и ног.
Когда все видимые органы были обсуждены, Клара вздохнула и опустилась в кресло.
– Вы очень счастливые люди, – сообщила она. – Соль тоже. Я ей говорила об этом. Гипатия осуждает… – она бросила взгляд на свой корабельный мозг: Гипатия бесстрастно сидела на диване у противоположной стены, – но я в восторге. Надеюсь, они с Достигающим хорошо провели время, делая этого ребенка. Бедняги, у них это бывает так редко. Вы заметили, как Соль стала пурпурной? Это сигнал, что у нее течка. Такая перемена, а может, какие-то феромоны превращают всех самцов хичи во влюбленных ухажеров. Должно быть, здорово быть женщиной у хичи. Вокруг них всегда толпа самцов, когда они делают свой выбор.
– Но почему она выбрала Достигающего? – спросила Эстрелла.
– Кто знает? Зигфрид считает, что так посоветовали сохраненные сознания, чтобы помочь Достигающему вылечиться. – Клара взглянула на часы. – Остальные сейчас придут, но надолго не останутся. Для них общение с органическими существами очень трудно – я вам не говорила? Они все сохраненные сознания. А пока ждем – выпейте. Гипатия подаст все, что захотите.
Как раз когда Гипатия подавала чай со льдом Эстрелле и темное немецкое пиво Стэну, зазвенел дверной звонок.
Собственно, это был не звонок – у Клары мелодично звенели колокольчики, специально для нее изготовленные, но все равно это не походило на ворчание хичи. Гипатия уже была у двери. Конечно, она к ней не притронулась, но дверь отворилась, и вошел Зигфрид фон Психоаналитик.
– Я первый? – спросил он – не очень убедительно, подумал Стэн, потому что фон Психоаналитик, конечно, это уже знал. – Ну, они сейчас будут – а вот и они!
Один за другим – хлоп, хлоп – впрочем, беззвучно – в гостиной
