— И именно этому учат вас здесь. Убивать любыми способами и средствами. В том числе и с помощью рук. Например вот так. — сержант напряг мышцы, проводя удушение. На мгновение показалось, что шею кантонца обвил здоровенный удав, тот задергался, пытаясь освободится, но через некоторое время обмяк. Перси на мгновенье решил остаться здесь, на полу, лежа на покрытии, не вставать, прикинуться больным, раненным, мертвым, но взглянув в глаза Надин он все же поднялся.
— А, Дорбан. Решили присоединиться… — сержант отбросил кантонца в сторону и хмыкнул: — Продолжим?
Надин бросилась на него как тигрица, но тот ловко поймал ее за руку и вывернул так, что суставы захрустели.
— Аааа! — крикнула Надин, не сумев вытерпеть боль.
— И если вы, сопляки думаете, что убивать людей с помощью истребителя легче, чем голыми руками, то вам здесь не место! — и сержант довернул кисть Надин и толкнул ее вперед. Снова хруст и она оседает на пол, держась за правую руку. Из ее порванного рукава торчит ярко-белый осколок кости, выделяющийся на красном фоне.
— Дорбан, ты уже очнулся? — спросил сержант: — хватит прятаться за юбку, она уже тебе не поможет. Йола я оставлю напоследок. Или добавить нашей леди еще? — он сделал вид, что собирается пнуть лежащей Надин в голову. Перси шагнул вперед. Сержант повернулся к нему. Они закружили вокруг друг друга.
— Тебе страшно, Перси? Ты же понимаешь, что может случиться всякое. Подумай об этом. Подними руку и скажи, что с тебя довольно. Ну же. Отправишься домой жрать мамины пирожки. — сказал сержант. Перси уже не мог вытерпеть всего этого и шагнул вперед, рубанув воздух наотмашь. Что угодно, лишь бы это прекратилось! Сержант жестко блокировал его руку и отбросил назад, толкнув всем корпусом.
— Подумай, Перси. Ты нормальный парень, а не этот отмороженный на всю голову Беллоу. Тебе же не хочется этого дерьма, правда? — спросил сержант, глядя Перси прямо в глаза.
— Подними руку. Не будь дураком. — сказал он, сверля Перси взглядом.
Перси вдруг почувствовал, как его правая рука медленно поднимается вверх. Понимающая улыбка растеклась по лицу сержанта. Но потом… потом Перси вспомнил, как он получил право учиться в этом месте, что его семья отдала за это и что если он вернется и посмотрит им в глаза… Нет. Лучше умереть. Где-то сбоку он увидел Йола, закусившего губу и волнующегося за товарища. Как там он говорил? Сила духа. Сила духа проверяется на первом этапе.
— Нет, сэр. — сказал Перси и выбросил ногу вперед, стараясь попасть сержанту по коленной чашечке. Нога скользнула по поверхности штанов мастер-сержанта, Тор легко убрал ее в сторону.
— Нет, сэр! — закричал Перси, нанося удары снова и снова: — Нет!
Сержант поймал его руку и легко, словно спичку вывернул в суставе, уходя вбок. Боль взорвала мозг Перси изнутри. Он рухнул на пол. Красные звездочки вспыхнули перед глазами, мешая ему видеть своего противника. Перси попытался встать, но новый удар, на этот раз в лицо опрокинул его навзничь. Рот вдруг наполнился чем-то теплым и множеством твердых осколков.
— Нет. — Перси вырвало, когда ботинок сержанта с размаху сокрушил ребра.
— Нет. — и он провалился в спасительную темноту.
Когда он очнулся, то обнаружил, что лежит в какой-то комнате, где все было в белом. Напротив его кровати сидела Элла Покацки, и читала какую-то книгу. Перси прищурился. Это были "Хроники Империи. Войны Игрерионна, том первый." Вспомнив, что произошло в спортзале он попробовал встать. Элла повернулась на шорох и увидев, что он собирается встать, замахала руками.
— Лежи-лежи! Тебе еще восемь часов можно лежать, до подъема.
— А где остальные? — спросил Перси, чувствуя, что у него во рту все в порядке. Зубы на месте.
— Они уже на ногах. Почти все. Кантонца этого вообще там же сразу восстановили с помощью регенерационного аппарата. У него легкое удушье, для регенератора пустяки. Итану трубку вставили в глотку и опухоль сняли, Надин кость на руке приварили сразу же. А вот у тебя печень лопнула, ну помимо всяких мелочей, ребра там, позвоночник.
— Зубы…
— Зубы, ага. Зубы тебе лучше прежних вставили…
— Ты мне зубы не заговаривай Элла. С Беллоу что?
— Беллоу… — Покацки загрустила. Она совершенно не умела врать: — Он же там, в спортзале руку поднял.
— В смысле?
— В смысле, отчисляйте, мол меня. А Тор наш говорит, уйти ты уйдешь, но только после вечерней поверки, а до тех пор ты — курсант.
— Охх…
— Ага. Он его уделал как бог черепаху. Сейчас он в регенерационной, медики говорят через два дня поправиться. Но само собой ему уже не служить.
— Жалко парня, хоть и говнюк был полный. Мы с Йолом одно время его круто подставили.
— Жалко. А ты Перси — молодец. Мы то думали, что ты сейчас руку поднимешь. Молодец.
— Спасибо.
— Не за что. Надин тебе привет передавала, я ее на дежурстве сменяла, она ужинать пошла.
— Она девчонка что надо.
— О, да. Но с Тором ей не справиться.
— И у нас вечером будет еще одна пустая койка.
— Ничего, Перси. Мы-то остались. Помнишь, что говорил директор? Двадцать процентов.
— Помню, Элла. Двадцать. Просто думаю какие мы будем, когда будем этими двадцатью процентами.
— Не знаю Перси. Но не такими как прежде.
Двадцать процентов. — так думал Перси, глядя, как койки в помещении учебной роты одна за одной пустеют. Уходили многие. Кто-то не выдержал придирок Тора и физических нагрузок, кто-то не выдержал дисциплины и сорвался, кто-то уходил сам. Перси, его сосед Джимми Йол, умница и добряк, как оказалось уже имеющий докторскую степень за какое-то изобретение в области киберинженерии, толстушка Элла Покацки, родом с какой-то фермерской планеты возле Границы, Надин Берн, рослая смуглая девушка с Вегана, Итан Лоуленс, весельчак и балагур — они как-то незаметно стали держаться друг друга. Джимми и Итан откровенно ухаживали за Надин, Элла смотрела на нее как на старшую подругу и Перси не мог не признаться себе, что она очень обаятельная девушка.
Надин лучше их всех проходила тесты и экзамены и при этом умудрялась выглядеть свежей и отдохнувшей. Перси не помнил ни одного раза, когда бы он видел ее уставшей или раздраженной, казалось, что внутри этой девушки прячется маленький вечный двигатель. Даже вечный флотский маразм не мог поколебать ее спокойствие и веру в себя. Как-то негласно они решили, что если кто-то из них и станет пилотом, то это будет конечно же Надин. Двадцать процентов. Нагрузки возрастали, а по вечерам Перси вынужден был отрабатывать многочисленные наряды вне очереди. Во флоте все перпендикулярно или параллельно! Флот это вам не пехота! Здесь дураков не держат! Дежурный! Почему бардак здесь и там? Живете, как свиньи в берлоге! Бабы голые, пардон, девушки, бабы голые говорю везде приклеены! Здесь вам не тут! Это флот, вашу мать! И вашу тоже, курсант, раз уж вы мне напомнили! — Перси хохотнул, вспомнив последние перлы преподавателя по строевой подготовке, педанта и зануды Богомилова. И как только, они все уже казалось привыкли к ритму казарменной жизни и освоились, как только стали считать себя уже почти прошедшими первый этап — наступила "адская" неделя.
