— Ну и что? — не понял Перси. Про неприязнь между флотом и армией он не знал, но какое это имело отношение к…
— Вот поэтому на первом этапе нас тянут армейские инструктора. Они ненавидят флот и действительно сделают все, чтобы отсеять большинство из нас. До упора. Первый этап так и задуман — отсеять…
— Зерна от плевел… — Перси закончил наводить порядок в своей тумбочке и наконец-то выпрямил спину. После утренних упражнений болело все тело.
— Я наверное сдохну. — сообщил он Йолу.
— Доставишь кучу радости мастер-сержанту. Второй этап — когда начинают в действительности учить делу. Это и есть собственно обучение. Срок — два года. На этом этапе в тебя и твое обучение вбухивают столько денег, что если тебя выкинуть из академии к концу обучения, то Империя недосчитается двух-трех миллионов кредитов.
— Экономически верно. — Перси пробежал взглядом свое обмундирование, окружающую обстановку и понял, что хотел сказать Йол. На данный момент государство потратило на них копейки. И в течении этих трех месяцев так и будет. И если кто-то и отсеется, то это не будет ударом для налогоплательщиков империи. А вот потом…
— Слушай, Йол, а если выдержим первый и второй этап, то что?
— Третий этап — стажировка в войсках. У тебя на петлицах крылышки и во всех барах все девчонки только на тебя и смотрят. Эх! — Йол лег на кровать и заложил руки за голову.
— Внимание! — раздался металлический голос из динамиков под потолком: — Учебная рота — на вечернюю поверку — становись!
— Твою мать. — сказал Перси.
— Это флот. — пожал плечами Йол.
На первом этапе действительно сильно не мудрили. Подъем в шесть утра. Кросс десять километров. "Легкая" зарядка, после которой хотелось просто выблевать свои легкие. Перси с завидным постоянством приходил последним на финишную черту, у него дрожали ноги и руки, когда он стоял по полчаса в "упоре лежа", пока мастер-сержант распинался по поводу их, таких-разэтаких салаг. После зарядки — утренний туалет. Построение. Завтрак, плотный и сытный, но на удивление однообразный. Построение. После построения — полоса препятствий, чертова куча грязи и металлолома, где Перси приходилось особенно туго. Вместо полосы препятствий могли устроить занятия по рукопашному бою или строевую подготовку. Перси даже не знал, что он ненавидел больше. Потом — обед. Сразу после обеда — десять минут отдыха, во время которого курсантов обычно заставляли делать хозяйственные работы на территории части. Потом — снова кросс, на этот раз двадцать километров и с рюкзаками. Перси за всю свою жизнь столько не пробежал, сколько здесь за два месяца. К вечеру, после кросса — один час занятий общевойсковыми уставами. Муть полнейшая. Ужин. Такой же как и завтрак. Занятия по уставам и матчасти. Вечернее построение, после которого те счастливчики, которых не назначили в наряд, и у которых нет нужды отрабатывать провинности ложились спать. Вернее — падали и выключались. Дай курсанту кровать и время, чтобы на нее упасть, и он упадет и будет счастлив, как крыса на колбасном складе — так говаривал Йол. Перси сдружился со своим соседом, особенно после того, как Йол нарвался на оплеуху от Беллоу, того здоровяка, что в первый день потешался над Перси. Это как-то их сблизило и они вдвоем придумали план страшной мести, заключавшейся в том, что в ботинки Беллоу были положены два презерватива, слегка наполненных моментальным молекулярным клеем. С утра, вскочив по команде подъем он как всегда всунул свои ноги в ботинки и, ничего не почувствовав рванул вниз по лестнице вместе со всеми. Уже во время утреннего кросса Беллоу начал понимать, что что-то не так. Ботинки сидели как влитые. По возвращении в казарму он попытался их снять… и такого взрыва ругательств не постыдился бы сам мастер-сержант. Но день идет своим чередом, глупо жаловаться на то, что с тебя ботинки не слезают. Беллоу пришлось ходить приклеенным целый день, а ночью он раздобыл растворитель и, как обычно, толком не прочитав инструкцию, просто-напросто налил его в ботинки.
На крик прибежал дежурный и вызвал медиков. Беллоу увезли в санчасть с диагнозом — тяжелый химический ожог ступней и лодыжек. Вернувшись оттуда он ходил тише воды ниже травы. Перси и Йол сами удивились такому неожиданному результату своих действий. С тех пор между ними завязалась дружба. Постепенно они привыкали к нагрузкам и уже могли себе позволить не идти сразу спать, а немного поболтать перед сном.
— Послушай, Джимми, ты же много про эту ерунду знаешь, что это за "адская" неделя, которой Тор так пугает? — спросил как-то Перси своего друга, занятого чисткой форменной одежды.
— Не бери в голову Перси. — посоветовал Йол, рассматривая пятно на рукаве: — Это испытание на силу духа.
— Что-то типа теста?
— Точно. Короче в течении недели если мы поспим часов восемь, то просто прекрасно. Они будут брать нас измором. Постоянно физические упражнения, полоса препятствий, может что еще придумают.
— А какой в этом смысл. Мы же не пехота…
— Слушай, Перси, а ты видел как из этой школы можно уйти? — спросил Йол, отчищая пятно.
— Конечно. Взял, да ушел. Ну, бухнул в рынду напоследок и все. — Перси имел в виду древний обычай, сложившийся в Императорской Высшей Летной Школе. На самом видном месте, на центральном плацу стояла так называемая Золотая Рында. Желающие уйти просто ударяли в этот колокол и собирали свои вещи. Вот и все.
— Вот-вот, проще некуда. Им не нужны те, кто колеблется. Слушай, Перси, вот ты, например. Ты же сам знаешь, что бегун из тебя как из меня бородавочник.
— Скажешь что-то про мой вес — дам в лоб.
— Я не к тому, что ты такой толстый, что чтобы тебя объехать нужен транспорт… Эй! Ладно, шучу, положи ботинок на место.
— Еще раз и запушу им тебе в голову, ты, хвощ вечнозеленый.
— Лучше быть хвощем, чем… все-все, больше не буду. Я к тому, что если ты опустишь ботинок и начнешь думать как цивилизованный человек, а не как деревенщина из Верхнего Сиденья… эй! — Йол едва увернулся от ботинка, брошенного в голову.
— Вот я сейчас встану… — сказал Перси: — и надеру тебе уши.
— Не встанешь. Лень тебе.
— Это точно. Все мышцы болят. Да выключишь ты наконец этот свет, поспать не даешь!
— Сейчас, вычищу еще рукав и все. Так вот… — Йол убрал брошенный ботинок на место, чтобы потом, с утра не искать его в суматохе подъема: — Тебя же все равно не отчисляют, хотя твоя физическая подготовка это просто ужас какой-то. Как и моя. Из пехоты нас давно бы поперли. Тут проверяют не силу и не выносливость. На первом этапе проверяют дух. Сдашься, сломаешься — выпрут. Будешь крепиться — пойдешь. — Йол закончил чистку и сложил китель на тумбочку.
