Несмотря на то что на борту платформы сейчас базировалось не менее полутора десятков экипажей, станция выглядела пустой. Можно было пройти по коридору не одну сотню шагов, прежде чем встретить живую душу.
Одна такая душа попалась на глаза девушкам именно в тот момент, когда они уже всерьез опасались, что заблудились. Имплантат Лены предоставлял ей доступ к карте станции, но наличие карты — это одно, а умение в ней ориентироваться — совсем другое.
Молодой парень лет двадцати пяти, высокий, с ежиком коротко остриженных рыжих волос, одетый в весьма помятый и местами запятнанный маслом комбинезон, вынырнул из-за угла и замер, уставившись на двух эффектных блондинок.
— О-о… — выдавил он из себя. Затем, спохватившись, отвесил девушкам несколько церемонный поклон: — Je vous salue, les inconnues charmantes, a bord de ce tas du fer rouille.[12]
— Привет, — сверкнула улыбкой Леночка, отвечая с некоторой демонстративностью по-русски. — Не подскажешь, как пройти к начальнику станции?
— Вы обратились по адресу! — Парня переполнял энтузиазм. — Никто не знает путей в лабиринте палуб и сплетении коридоров лучше, чем ваш покорный слуга! Могу ли я осведомиться об именах столь прекрасных дам, почтивших своим присутствием…
— Екатерина, — чуть суше, чем хотелось, представилась Шелест. Почему-то парень вызывал легкое раздражение. Зато по-русски говорил рафинированно-правильно, как бывает после углубленного курса гипнопеда, еще не разбавленного длительной практикой.
— Лена… а у покорного слуги есть имя? Кажется, мужчина должен был бы назваться первым, не так ли?
Кате почудилось или парень в самом деле слегка покраснел?
— Ох, простите… оторванность от женского общества накладывает свой отпечаток. — Он снова поклонился: — Джад Келфер, к вашим услугам… к любым вашим услугам, леди. Позвольте послужить проводником?
Поначалу Катя решила, что Джад всего лишь техник, и лишь позже заметила на лацкане засаленного комбинезона серебряный щит — эмблему пилота «Скайгард». Парень вел их по бесконечным коридорам, не умолкая ни на мгновение — то восторженно, то пренебрежительно рассказывая о станции, не упуская случая отпускать комплименты своим спутницам.
Примерно через десять минут эта болтовня достала даже Леночку, в обычное время относившуюся к славословию в свой адрес достаточно благожелательно.
— Послушай, Джад… можно вопрос?
— Любой, леди, совершенно любой! — Взгляд рыжего лучился обожанием.
— Медицинский контроль перед вылетами здесь есть?
— Ну конечно! Я бы не сказал, что очень строгий, в конце концов, мы ведь не в армии…
— А с серьезными травмами в полет выпускают?
— ?… — он не нашелся, что ответить.
— Дело в том, друг мой, — ласково улыбнулась Леночка, что, если ты еще раз проведешь нас мимо нужного поворота на новый круг, моя подруга сломает тебе ногу. И ты сможешь пару недель исследовать милые твоему сердцу внутренности станции верхом на каре.
Келфер снова вспыхнул, и Катя вдруг подумала, что человек, который столь легко краснеет, попадая впросак, все же еще не потерян окончательно. Совесть не атрофировалась…
— Простите, леди… — он впервые замялся, подбирая слова, — моя невинная шутка была продиктована исключительно желанием подольше оставаться в столь прекрасном обществе. Я правда прошу простить меня. Мы будем на месте буквально через пару минут.
В прежние времена полковник Карл Шеденберг был, что называется, бравым воякой. Несколько десятков боевых операций — против пиратов, поскольку, к величайшему своему сожалению, Карл родился слишком поздно, чтобы принять участие в Конфликте Амстад. Он тешил себя мыслью, что, если бы это произошло… о, он не посрамил бы чести своего рода! Но вместо схваток лицом к лицу с сильным и страшным противником Шеденбергу пришлось драться с разным отребьем, да еще в составе многократно превосходящих сил. В такой победе не слишком много чести, хотя, кто бы спорил, Федерации это идет на пользу.
К сорока годам полковник обзавелся десятком шрамов, несколькими вполне заурядными наградами и столь же заурядным счетом в банке. Плюс — полное отсутствие дальнейших перспектив. Четыре десятилетия без серьезных столкновений — для любой армии это очень много, для огромной армии Федерации этот период стал временем упадка. Непрерывно урезалось финансирование, неуклонно падал конкурс в училищах Флота, вышедший закон о женщине-матери (Шеденберг, хоть и не причислял себя к сторонникам феминизма, с удовольствием поставил бы к стенке его сочинителей) разом оставил вооруженные силы без нескольких тысяч высококлассных специалистов, заменить которых было некем. Экспансия Земли, весьма активная до столкновения с Амстад, существенно замедлилась и грозила в обозримом будущем окончательно остановиться. Земля и особо приближенные колонии купались в роскоши, не слишком беспокоясь о своих дальних рубежах.
В этой ситуации не было ничего удивительного в том, что немолодому полковнику были предложены на выбор два пути. Либо с почетом уйти на пенсию (Флот готов был даже предоставить Шеденбергу внеочередное звание), либо принять командование над одной из баз «Скайгард». Несмотря на то что военные с явным (или нарочитым?) облегчением переуступили гражданским право заниматься патрулированием относительно безопасных территорий, совсем отказываться от контроля за этим процессом они не собирались.
Полковник сделал выбор — и в тот момент считал его правильным. К сожалению, позже оказалось, что одно дело командовать подразделением вышколенных десантников и совсем другое — толпой (иного слова подобрать невозможно) неудачников, маменькиных сынков и сумасшедших искателей приключений. Нельзя сказать, что Шеденберг ненавидел всех и каждого на борту «Скайгард-7», среди новоявленных «защитников закона» попадались вполне пристойные экземпляры, в основном из числа отставников флота. Но остальные…
Пискнул сигнал интеркома. Кто-то стоял за дверью и, вне всякого сомнения, был намерен отвлечь Карла Шеденберга от тоскливых размышлений. Это можно было бы счесть неплохим событием, но полковник подозревал, что встреча, кто бы там ни явился, принесет очередные разочарования. Он коснулся сенсора, и на экране появилась картинка. Две симпатичные блондинки, которым место где угодно, но не на военной базе Флота, и…
— Войдите.
Он разблокировал дверь, и броневая плита с мягким шелестом уползла в стену. Рыжий хотел было исчезнуть по-английски, не прощаясь, но не успел.
— Келфер!
— Да, полковник?
— Я бы хотел услышать ответ на один вопрос. Короткий и емкий ответ, без вашей обычной многословности. Что вы здесь делаете?
