Через четверть часа появился ассистент доктора Ласалье, нёсший под мышкой шлем Вишера. Он был так близорук, что, несмотря на свои огромные очки, споткнулся на пороге двери и упал бы на пол, если бы его не подхватил Барлетта.
Он вышел из шлюза в тот момент, когда машина Тирстена совершила посадку. Сержант выбрался из кабины пилота на крыло и направился навстречу командиру.
— Вы сделали снимки этой местности, прежде чем вернуться? — спросил Вишер.
— Да, сэр.
— Немедленно отдайте их в обработку.
Вишер некоторое время походил взад-вперёд по траве, мучимый мыслями, которые никак не мог привести в порядок. Если бы ему только удалось разглядеть смысл во всей этой неразберихе. Нельзя же было считать, что неизвестный противник пытался удержать экипаж корабля на этой планете только потому, что ему понравился светлый цвет кожи этого экипажа. У него должно было быть какое-то другое намерение, о котором когда-нибудь все равно узнают его жертвы.
Альварец прилетел часом позже и искусно посадил свою машину возле машины Тирстена. Издалека до Вишера донёсся гул ещё одного возвращающегося флаера.
— Давайте докладывайте, — возбуждённо крикнул он капралу, который только что выбрался из кабины на крыло своей машины. — Как там все выглядит?
— Эта местность находится в экваториальной зоне, — сообщил Альварец. — Она гористая, а горы до самых вершин покрыты джунглями. От горизонта до горизонта одна и та же картина. Если кто-нибудь не построит в этой местности хотя бы один небоскрёб, выступающий над вершинами деревьев, то я не знаю, как мы будем там ориентироваться.
Разговаривая, они медленно шли к кораблю. Альварец описал неожиданное возникновение электрического поля.
— Я не думаю, что оно существует там всегда, — сказал он. — Меня увидели и включили его, а как только я повернул — снова выключили.
Они прошли через шлюз и очутились в коридоре. Вишер снял шлем, привычно осмотрел его и удивился.
— Черт побери, неужели я от возбуждения так вспотел?
На пластиковом уплотнении смотрового стекла были хорошо заметны капельки влаги. Альварец с любопытством уставился на него.
— Я часто видел это на своём шлеме, — сказал он, — и думал, что это вызвано испариной.
— Вероятно, — кивнув, пробормотал Вишер. Но он не был в этом убеждён полностью и отнёс шлем доктору Ласалье.
— Может быть, я напрасно беспокоюсь, — сказал он, указывая на капельки влаги на уплотнении стекла, — но все же хотелось бы узнать, что это такое. Вокруг так много загадочного.
* * *
Изучение снимков, сделанных Тирстеном и Альварецом, не дало ничего нового. Ландшафт на обеих группах снимков казался одним и тем же, за исключением разных контуров гор, хотя сделаны они были с двух точек, находящихся в сотне километров друг от друга. Устные сообщения обоих пилотов тоже ничего интересного не дали.
Вишер и Барлетта изучили фотографии под лупой.
— Даже если ничего не видно, — сказал Вишер, — между этими двумя точками, с которых сделаны эти снимки, находится часть того, что мы ищем.
— И как мы об этом узнаем? — пробурчал Барлетта.
— У меня есть идея, — сказал Вишер.
Барлетта мгновенно повернул голову и уставился на него.
— Так, у тебя есть идея, — сердито произнёс он. — Но ты считаешь себя высшим существом, а мы, должно быть, для тебя низкий плебс, да?
— Дело в том, — усмехнулся Вишер, — что подходящая мысль пришла мне в голову всего пару секунд назад.
Барлетта наполовину примирился с этим.
— Электрическое поле уходит в металл. Металлический флаер не будет притягивать к почве. Конечно, поглощение поля вызовет в металле сильные токи, которые нагреют материалы и даже, может быть, расплавят его. Следовательно, мы обязаны учесть существование такого риска.
Глаза Барлетты вылезли из орбит.
— Ты стоишь больше, чем золотой слиток, весом в десять раз превышающий твой вес! — фыркнул он. — А кто полетит?
Вишер все ещё улыбался.
— Я думаю, этот корабль может пожертвовать командиром-дилетантом и нервным первым офицером. Мы летим вместе.
— Наконец-то! — воодушевлённо фыркнул Барлетта.
— Не так быстро, молодой человек, — усмехнулся первый офицер. — Хоть стекло шлема и небьющееся, но ваши кости, наверное, могут сломаться.
Ассистент попытался бодро доложить Вишеру обо всем.
— Доктор Ласалье сообщает результаты анализа жидкости, осевшей на уплотнении стекла: фосфор, азот, углеводороды, конечно, только лишённые запаха, небольшой процент кислорода и ряд более тяжёлых элементов.
Он стоял так, словно ему было неизвестно значение того, что он только что сообщил.
Вишер прикусил губу и кивнул.
— Туман, да?
— Несомненно, сэр, — ответил ассистент. — Жидкость точно повторяет состав тумана, окутывающего эту систему.
— Вы можете объяснить, как эта штука попала в шлем?
— Даже предположить не могу, сэр. Доктор Ласалье думает, что вы или неплотно пригнали уплотнение, или туман проник сквозь стенки шлема не в виде газа, а в форме отдельных молекул и атомов.
— Это, кажется, единственная возможность, — без колебаний ответил Вишер, — потому что уплотнением пользоваться настолько легко, что неплотно пригнать его совершенно невозможно. Поэтому второе предположение, на мой взгляд, более вероятно. Вам так не кажется?
Лицо ассистента внезапно покраснело, словно его публично уличили в чем-то.
— Я же сразу указал на то, что объяснение не особенно удовлетворительное, сэр, но лучшего ни доктор Ласалье, ни мы, ассистенты, найти не смогли.
— Хорошо, — сказал наконец Вишер, уставившись в пол. — Передайте доктору Ласалье мою благодарность.
Как только ассистент ушёл, Барлетта громко и возбуждённо фыркнул.
— Это же совершенно невозможно, — сказал он. Вишер кивнул согласно.
— Состав точно такой же, как и у тумана, за исключением вонючих соединений. Похоже на то, что кто-то тайком протащил туман в шлем и не хотел, чтобы его обнаружили.
* * *
Вишеру не дал отдохнуть Хендрикс, соединившийся с ним по бортовому интеркому, чтобы сообщить о новом, только что открытом зерновом растении.
— Представьте себе, командир, — воскликнул Хендрикс, — мы шесть месяцев находимся на этой равнине, а зерновые растения растут прямо перед нашим люком, и никто из нас этого не замечает. Вы должны прийти и сами взглянуть на них. Доктора Ромадье это также заинтересует.
Вишера злакоподобное растение явно мало заинтересовало, но его задело упоминание о докторе Ромадье. Он обрадовался возможности хотя бы недолго побыть с Жаклин.
— Я иду, — ответил он Хендриксу. — Встретимся в шлюзе А. Я буду там через три минуты.
