Ознакомительная версия.
– Что?! – взвился Бигмен, слушавший этот монолог со все возраставшим беспокойством. – Как это мы не отличаемся от жмуриков?
Эванс снова уткнулся лицом в ладони и ничего не ответил.
– Видишь ли, Бигмен, – задумчиво сказал Лакки, – нас накрыло гигантское оранжевое пятно, которое ради этого специально вылезло из океанских глубин.
– Как это так – накрыло? Корабль же большой!
– Увы. Диаметр его – две мили. Две мили в поперечнике. Это оно почти разбило корабль в первый раз и чуть не добило, когда мы стыковались с Эвансом. Струйкой воды. Только мощность этой струйки побольше, чем у глубинной бомбы.
– Но как это случилось, что мы не заметили?
– Эванс думает, что нас взяли на это время под контроль. Похоже, он прав. Кроме того, эта дрянь умеет уменьшать свое свечение, управляя фотоэлементами на коже. Оно, наверное, подняло край мантии, мы туда заплыли, оно ее опустило, и мы теперь тут, как птенчики под одеялом.
А если мы попытаемся выбраться или расчистить себе путь бластерами, – продолжил Лакки, – то пятно по нам стрельнет еще разок, да теперь-то уж вряд ли промахнется.
Наступило молчание.
– Но оно может промахнуться! – внезапно оживился Лакки. – Промахнулось же, когда мы приближались к твоему кораблю, Лу! Слушай, – обернулся он к Бигмену, – главный генератор в порядке?
Бигмен почти забыл про свои дела.
– Да, – опомнился он, – регулировка микрореактора не нарушена, так что все можно наладить, если я отыщу инструменты.
– Сколько времени это займет?
– Часа два.
– Вот и занимайся. А я пойду искупаюсь.
– Ты это о чем? – дернулся Эванс.
– Пойду разберусь с пятном, – и Лакки был уже в шлюзе, предназначенном для выхода наружу в скафандрах, выясняя в порядке ли дверь и проверял баллоны и амуницию.
В кромешной мгле океана царило обманчивое спокойствие. Казалось, опасность миновала, но Лакки прекрасно сознавал, что прямо под ним – океанское дно, а со всех сторон – выгнутая, как перевернутая чашка гигантских размеров, – плоть монстра.
Двигатель, встроенный в скафандр, прокачивал сквозь себя воду, и Лакки медленно поднимался вверх, держа оружие в боевой готовности. Он не переставал изумляться изобретательности инженеров, придумавших всю его экипировку. Да и вообще, способности человека к изобретению нового получили колоссальное развитие, встретившись с необходимостью наладить жизнь на других планетах, среди их тяжелых и подчас опасных для жизни человека условий жизни.
Когда-то, давным-давно, блеском своего изобретательского гения европейцев потрясла заново заселенная Америка. Теперь нечто в этом роде происходило на Венере, Тут были роскошные города под куполами. Нигде, кроме как на Венере, не умели столь искусно вплетать силовые поля в сталь и в любой иной материал. Скафандр Лакки не смог бы противостоять тоннам давления ни секунды, если бы не сеть вплетенных в него мощных микрополей (хотя, надо отметить, скафандр не мог быть использован при резких перепадах давления). Но и во многих других отношениях его амуниция была чудом инженерной мысли. Встроенный двигатель, эффективнейшая подача кислорода, компактное и удобное управление – все просто великолепно. А что сказать об оружии?!
Тут мысли Лакки переключились на монстра. Тоже ведь венерианское изобретение в своем роде. Изобретение, осуществленное эволюцией. Могут ли такие твари обитать на Земле? Не на суше, конечно. Там, в условиях земного притяжения, живое существо не способно выдержать более сорока тонн собственного веса. У гигантских бронтозавров мезозоя были ножищи, как древесные столбы, и то чудища большую часть времени были обречены отсиживаться в болотах, чтобы вода хоть немного облегчила их жизнь.
То есть вот и ответ: выталкивающая сила воды. В океанах могут жить существа любых размеров. На Земле есть киты, превосходящие размерами любых живших когда-либо динозавров. Но этот монстр, пятно, прикинул Лакки, весит где-то около двухсот миллионов тонн. Столько весят вместе взятые два миллиона китов. Лакки стало жутко. Да сколько же этой твари пришлось расти, чтобы достичь этого веса? Сто лет? Тысячу? Кто скажет?
Но такие габариты не проходят даром. Даже под водой. Чем существо больше, тем медленней его реакции. Нервным импульсам требуется время, чтобы достичь мозга.
Эванс подумал, что пятно не разбило «Хильду» очередным выбросом воды, потому что, лишив их возможности действовать, стало безразличным к их дальнейшей судьбе. Да нет же! Произошло это, наверное, потому, что монстру требуется время на заполнение гигантских резервуаров водой! Время, время…
Да и то вряд ли монстр чувствует себя лучшим образом. Он привык жить в глубинах с шестью милями океана сверху. На мелководье его эффективность неминуемо должна уменьшаться. Если он промахнется во второй раз по «Хильде», то, наверное, не полностью оправился после первой попытки.
А теперь он выжидает. Вода постепенно наполняет резервуары, и, насколько это для него возможно возле поверхности океана, пятно собирается с силами. И он, Лакки, должен его остановить. 190 фунтов человеческой плоти против двух миллионов тонн чудовища!
Лакки огляделся и ничего не увидел. Нажал кнопку на внутренней стороне перчатки – и из облаченного в металл пальца выстрелила струна чисто-белого света. Она ушла вверх и исчезла во мгле. Коснулась ли она тела пятна или просто растворилась в темноте?
Водой монстр стрелял трижды. Один раз он разбил лодку Эванса, потом – повредил корабль Лакки (но последствия были не слишком тяжелыми – что же, существо постепенно слабеет?), третий его выстрел пришелся в никуда.
Лакки поднял свое оружие, похожее на ружье с толстой рукояткой, внутри которой находились несколько сот миль тончайшего провода и генератор высокого напряжения. Направив оружие вверх, он нажал на спуск.
Какое-то время не происходило ничего – но Лакки знал, что проводок с волос толщиной раскручивается и тянется вверх сквозь перенасыщенные углекислым газом воды океана…
Снаряд достиг цели, и результат не замедлил сказаться. Когда наконечник достигает цели, поток электрического тока со скоростью света бросается вперед и разбивает препятствие с силой удара молнии. Похожие на волоски провода ярко засветились и обратили окружающую их воду в кипящую пену. Вода не просто кипела от разогрева, но бурлила и невообразимо шипела – из-за большого количества углекислого газа, растворенного в ней.
И над этими пузырями и свечением проводов словно вспыхнуло небольшое солнце. Там, где снаряд коснулся плоти, образовался ослепительный шар взрыва, который прожег дыру футов в тридцать шириной и настолько же глубокую в живой горе, нависавшей над землянами.
Лакки мрачно улыбнулся. Конечно, учитывая размеры, эта рана чудовищу что-то вроде комариного укуса, но пятно его почувствует. Минут через десять, по крайней мере. Нервным импульсам требуется время, чтобы добраться до слабых мозгов существа, и тогда, возможно, пятно оставит в покое два беспомощных суденышка и кинется искать напавшее на него нечто. Вот и пускай убирается. Его самого, подумал Лакки, чудовище точно не найдет. Через десять минут его тут уже не будет. Через десять минут он…
Закончить мысль не удалось. Не прошло и минуты после вспышки, а чудовище уже нанесло ответный удар!
Не прошло и минуты, и Лакки понял, что просчитался и теперь падает, рушится, летит вниз в вихревом, мчащемся со страшной скоростью потоке воды…
Удар потряс Лакки. Скафандр из обычного металла был бы раздавлен всмятку. Любой нормальный человек лишился бы чувств и, бездыханный, врезался бы в дно океана и умер.
Но только не Лакки! Он боролся отчаянно. Переборов тяжесть воды, сумел поднести к лицу левую руку, чтобы посмотреть на индикаторы, сообщавшие о состоянии скафандра.
Лакки простонал, Приборы не показывали ничего, стали бесполезными игрушками. Впрочем, подача кислорода не нарушилась (это бы сразу почувствовали его легкие), и, похоже, сам скафандр не прохудился. Оставалось надеяться, что в порядке и двигатель.
Пытаться уйти в сторону и выбраться из основного потока воды не имело смысла, он понапрасну истратил бы все силы. Следует ждать и надеяться вот на что: по мере удаления от источника поток воды теряет скорость. Вода против воды – это действие сопряжено с сильным трением. На краях выброса усиливаются завихрения, которые поглощают скорость потока и суживают его площадь в поперечнике. Там, где струя вышла из существа, ее ширина могла быть футов пятьсот, а к моменту касания дна может уменьшиться и до пятидесяти – в зависимости, конечно, от начальной скорости и расстояния.
При этом затормозится и сам поток, – но вовсе не обязательно, что до дна не достанет: Лакки помнил, с какой силой струя шарахнула по «Хильде».
Теперь все зависит от того, насколько он удален от оси потока и от его начала.
Ознакомительная версия.
