Информация всё продолжала поступать, исследовательские зонды прилежно трудились, пересылая терабайты данных, но среди этих данных не было ни намека на то, почему датчик Ковальски продолжает фиксировать необычайно высокий уровень Пси-поля.
Гришин обхватил голову руками, в отчаянии раскачиваясь в удобном полиморфном кресле, которое судорожно пыталось принять наиболее удобную для хозяина форму — и не могло справиться с такой непосильной задачей.
Кстати говоря, растительная форма разумной жизни тоже приходила ему в голову. В принципе, и не уходила даже, просто в этом случае любой ксенолог будет бессилен, если он, конечно, тоже не растительная форма дерева. Дуб, например. Гришин чувствовал себя не просто дубом, а дубом твердокаменным. Вот почему, почему группа Контакта не отвечает? Что случилось? Сигнал с корабля давным-давно должен был быть ими получен, обработан и расшифрован. Костя Гришин не знал, почему именно группа Контакта отказалась в этот раз лично присутствовать при таких показаниях Пси-поля, догадывался только, что всё это не просто так, и причина должна была быть крайне уважительная. Но не всем же составом они там с головой в работу ушли! Хоть один дежурный специалист да должен был остаться! И это тревожило больше всего.
Но, пока догадки о том, почему и отчего не отвечает группа Контакта, оставались лишь пустыми предположениями, надо было как-то решать проблемы насущные. Но как? Видимо, лишь высадка на планету может дать отгадку на данный вопрос. А может и не дать…
***
— Похоже, без высадки на планету тут не обойтись, — грустно констатировал Виктор Петрович.
— Ну, мы вроде бы и так собирались туда высаживаться?
— Собирались-то мы конечно собирались… Но гораздо спокойнее, когда точно знаешь, что ждет тебя внизу!
— Мы и так знаем, — отозвался Святозар. — А данные датчика вполне могут быть каким-то глобальным сбоем в его системе.
— Ты в это действительно веришь? — Виктор Петрович с невеселой улыбкой посмотрел на него. — Ну, хоть ты не повторяй за нашими гуманитариями! Уж кому, как ни тебе, знать, что Ефим может починить всё что угодно! И если он говорит, что датчик в полном порядке, то это значит, что он действительно — в полном порядке. И показания у него — правильные. А то, что мы до сих пор не определили источник Пси-излучения, означает лишь нашу полную некомпетентность в данном случае. Вот почему, скажи мне, группе Контакта именно теперь приспичило в полном составе мчаться на другой конец галактики?
Святозар виновато развел руками, словно именно по его вине это и произошло. Виктор Петрович отмахнулся от него.
— Да знаю, знаю, — продолжил он. — Конечно же, технологическая цивилизация — это очень важно. Не слушай ты моё стариковское брюзжание, Свят. Понятно, что специалисты сейчас нужнее именно там. Но вот нам-то что прикажете делать?!
— Высаживаться, капитан, — Святозар в этот раз не прокомментировал высказывание Виктора Петровича по поводу его «стариковского брюзжания», чем того несколько огорчил — ранее первый помощник всегда с жаром принимался доказывать, что 54 года — нормальный возраст, жизнь только начинается, и прочий подобный подхалимаж. Совсем сейчас не до того было первому помощнику. — Кстати, ведь группа Контакта с нами на связи, правильно? Пускай задержка связи, это всё понятно. Но они должны были уже ответить! Почему молчат?
— Хороший вопрос, Свят, — Виктор Петрович и сам с радостью узнал бы — почему. Предположений было несколько, и все — неутешительные. Одним из вариантов молчания группы Контакта было, к примеру, предположение о том, что технологическая цивилизация не просто успела уже выйти в космос, но и ксенофобно оснастило подходы к своему дому разного рода минными полями… Во избежание, так сказать. — Я надеюсь на то, что они в самое ближайшее время нам все-таки ответят. И мы не просто будем действовать на свой страх и риск, а по их квалифицированной подсказке. Но, — и тут он развел руками. — Пока этого не случилось, нам надо действовать так, как будто это может и никогда не случится. А значит…
— Готовимся к высадке, — продолжил его мысль Святозар.
— Правильно, товарищ космонавт! — Виктор Петрович одобрительно похлопал его по плечу. — Начинай подготовительную работу по оснащению разведгруппы, а я, пожалуй, займусь психологической подготовкой.
— Может, поручить это Гришину? — нерешительно спросил первый помощник. — Всё-таки психолог… Пускай отрабатывает, нет?
— Мне будет спокойнее, если инструктаж проведу именно я, — категорично высказался Виктор Петрович. — А Гришин пускай компостирует мозги тем, кто остаётся здесь. Ибо и сам здесь останется.
— Вы хотите оставить здесь штатного ксенолога? — удивился Святозар.
— А зачем он нам там нужен?
— Нам? — еще больше удивился кандидат в капитаны. — Вы что, тоже туда собираетесь?
— Да нет, — из Виктора Петровича словно выпустили весь воздух, и он устало присел на угол кресла. — Не собираюсь, конечно. По регламенту не положено… Ты полетишь.
— Тогда, если можно, я бы всё-таки возьму с собой Гришина, — попросил Святозар. — В отчетах это будет смотреться как-то… логично, что ли.
Капитан махнул рукой.
— Да, хорошо, — чувствовалось, что ему внезапно стало как-то всё равно, что и как будет происходить. — Ты прав, конечно. Бери Гришина с собой.
— Виктор Петрович, Вам бы отдохнуть сейчас? — обеспокоенно сказал Свят. — А Гришин сам проинструктирует команду.
— Ну, нет, — капитан резко встал с кресла, и встряхнулся, словно сбрасывая с себя брызги негативной энергии. — Инструктаж я всё-таки проведу сам. А потом и отдохнуть можно, это ты правильно сказал. Отдых — это наше всё… Скоро будет вообще всё. И всегда.
Святозар поглядел вслед своему капитану, вышедшему чуть ли не строевым шагом из рубки, и вздохнул. «Совсем сдал старик, — с сожалением и грустью подумал он. — Наверное, правильно его на землю списывают… Хотя… Может, он как раз из-за этого и выглядит так хреново. Это ж работа всей его жизни!». Святозар представил, что в какой-то момент ему тоже сообщат, что рейс — последний, и пора бы на пенсию, и его передернуло. «Ну, до этого ещё далеко», — успокоил он сам себя, и ему стало очень тоскливо — так, что он поспешил заняться срочной рутинной работой — подготовкой списка экипировки для экспедиции на поверхность. Чем быстрее суперкарго сформирует груз по этому списку, тем быстрее состоится эта экспедиция. И тем скорее раскроется секрет показаний датчика Ковальски. Или не раскроется.
***
Приступ настиг его внезапно, когда он уже походил к двери своей каюты. На этот раз головная боль была настолько сильной, что Семён не удержался на ногах и, держась за притолоку, медленно осел на пол. Боль пульсировала, нарастая. Потом в голове что-то щелкнуло, и Семёна отпустило. Причем совсем. Судя по хронометру на запястье, совмещенного с личным медсканером, минут на десять. Он в который раз поблагодарил судьбу, что в Дальней Разведке медсканеры сливают информацию на основной компьютер только раз в день. Можно успеть подчистить журнал, что, собственно, Семён раньше и делал, прежде чем данные о его здоровье попадут на всеобщее обозрение. Иначе лежать бы ему давно уже в медблоке… Так же оставалось надеяться на то, что в это время никто по коридору мимо валяющегося в отключке Семёна не проходил. Было бы странно, если бы проходил — и ничего не сделал. Пнул, и дальше пошел… Что за бред в голову лезет, право слово!
Семён подумал, что ему чертовски повезло. Ведь ещё полчаса назад он был в кают-компании, слушал инструктаж, лично проводимый капитаном, вместе с другими счастливчиками, угодившими в список. Если бы приступ случился бы с ним там…
Но приступ случился с ним позже, а во время инструктажа Сёмен ощутил лишь шок от полученной информации. Капитан просил не распространяться об этом до поры до времени, и Семён прекрасно его понимал. Расписываться в неведении — дело всегда не очень приятное, тем более, когда ты находишься в жестяной коробке в чёрт-те-знает скольких световых годах от родной планеты. Что их ждёт там, внизу? Почему датчик показывает наличие Пси-поля как в густонаселённом многомиллионном мегаполисе? Сплошь вопросы, на которые им надо будет найти ответы. После насквозь понятных и предсказуемых планет, которые попадались им ранее в этой экспедиции, это было приятным сюрпризом. Да и в предыдущих экспедициях всегда, как только обнаруживался хоть малейший след присутствия разума, за дело сразу бралась группа Контакта, а они так, были у них на посылках… Подай-принеси, почини да не мешайся, не путайся под ногами. Люди, работающие в группе Контакта, всегда свято оберегали получаемую ими информацию, и лишь тогда, когда всё становилось просто и понятно, открывали доступ к своим исследованиям. Привыкнув к вечному присутствию группы Контакта за своей спиной, было очень необычно ощущать себя без их постоянных напутствий, наставлений и, чего тут скрывать, приказов. Но, тем не менее — какой кайф! Это же вот как раз то, ради чего большинство людей и идёт в Космофлот — не ради полезных ископаемых с дальних миров, бактерий и вирусов, так похожих на земных, а ради братьев и сестёр по разуму! Условных братьев и сестёр, конечно, но всё-таки! А тут ещё и элемент загадки… Вернее, полноценная такая загадка. Прямо как бальзам на душу исстрадавшимся по настоящим приключениям звездолётчикам. И прочая восторженная чушь, которую так ждешь первые несколько лет работы в Дальней Разведке. Потом постепенно приедаются разнообразные безжизненные и населенные низшими формами жизни планеты, и приходит понимание, что вот это как раз и есть основная работа Космофлота, а не то, о чём с таким восторгом читал в детстве под одеялом при свете фонарика… Что нет безжалостных космических пиратов, нет отважных повстанцев и злобных диктаторов и ужасных инопланетных монстров. Вернее, монстры-то как раз есть, но при всей своей ужасности они не стремятся извести на корню весь род человеческий, похищать прекрасных девушек и вообще заниматься подобного рода фигней. Обычно они просто стараются выжить в своих природных условиях, и им что человек, что двухголовая актиния со спутников Юпитера, всё едино. А всё остальное, с чем приходится сталкиваться человеку — это просто суровые трудовые будни. Плюс ко всему вышеперечисленному ещё и экипаж на звездолётах Дальней Разведки исключительно мужской… Разрушение детских мечт, однозначно. Пожалте на сеанс к Косте Гришину, товарищ космонавт! Вот вам горсть пилюлек. И анкета в зубы — не хотите ли заниматься какой-нибудь полезной работой, не связанной с Космофлотом? Конечно же, никто не хотел. Нет, находились такие, кто уходил после первых полётов — но такие индивидуумы были исключением, а не правилом.
