О, как ошибалось человечество… Но об этом знали только избранные в руководстве Космофлота и сами участники этой экспедиции. Знали, но молчали. Ибо то, с чем они столкнулись во время посещения одной из планет, относилось к разряду ночных ужастиков, и ни в коем случае не должно было попасть в блоги новостей.
Первой межзвёздной экспедиции посчастливилось почти сразу наткнуться на разумную расу. Гуманоиды, уровень развития примерно как у индейцев на Диком Западе, когда туда впервые пришли белые люди. Но, как оказалось немного позже, всё было не так просто, как казалось на первый взгляд. Земляне с восторгом принялись изучать «братьев по разуму», наладили с ними что-то наподобие контакта, хотя их язык всё никак не получалось расшифровать, и причина этого тоже стала понятна лишь после того…. Но лучше обо всём по порядку. Врач экспедиции, Габриэль Гарсия Иглесиас, в какой-то момент обратил внимание, что все поголовно аборигены заражены одним видом грибка. И грибок этот паразитирует на нервной системе, и проникает в мозг, к зрелому возрасту поражая всё внутреннее пространство черепной коробки, что, разумеется, приводило к смерти зараженной особи. И Габриэль решил вылечить аборигенов. А, так как мужик он был настырный, работящий и, безусловно, талантливый, то раз решил — значит, сделал. Причём при полном и единогласном одобрении всей команды, включая капитана корабля, который по совместительству являлся так же и начальником экспедиции.
Через пару дней после того, как доблестный эскулап при помощи исследовательских зондов распылил в атмосферу планеты бактерии, убивающие данный вид грибка, начало происходить нечто очень странное. Аборигены, до этого веселые и охотно идущие на контакт, стали медленными и вялыми, перестали пользоваться орудиями труда, бросили свои жилища и разбрелись кто куда. Большинство погибло при абсолютно нелепых обстоятельствах — падали с обрывов, тонули в реках и озёрах, замерзали по ночам, были съедены хищниками…. Команда землян была в ужасе. А хуже всего чувствовал себя товарищ Иглесиас, так как было очевидно, что странное поведение аборигенов напрямую связано с действием разработанных им бактерий. Но почему? Он же проверил всё досконально, у местных жителей не могло быть никаких осложнений из-за этого штамма! Бактерии были абсолютно безвредны, уничтожая только грибок… Грибок…
Да никой это был не грибок. Первая межзвёздная экспедиция своими руками уничтожила всю разумную расу на этой планете. Вот только расой этой были не гуманоиды. Они были просто носителями, а думал, использовал различные орудия и инструменты как раз грибок. И язык аборигенов был просто набором звуков, так как грибок этот общался совсем на другом уровне. Телепатически, скорее всего. Но сейчас уже не проверишь… Уж больно мощной и быстрой оказалась разработанная землянами бактерия. У гуманоидных носителей разумного грибка за долгие годы (а может, и века) симбиоза исчезли все инстинкты, отвечающие за самостоятельную жизнь. И, лишившись разумной поддержки, они просто оказались неспособны к существованию…
Урок был страшным. И в Космофлоте было принято решение о создании особой группы ученых, которые будут заниматься ТОЛЬКО контактами с разумными расами, так как, судя по всему, эти расы ещё не раз будут встречены человечеством на пути его стремительной экспансии.
Кстати говоря, из участников той экспедиции в космос больше никто не летал. И не потому, что Космофлот посадил бедняг под домашний арест, или сделал что-нибудь ещё более ужасное — нет. Причиной было эмоциональное выгорание, а врач, Габриэль, так и вообще покончил с собой спустя пару лет.
История о первом контакте была известна немногим. Среди этих немногих был и Виктор Петрович. И сейчас он с растущей тревогой ждал того момента, когда посадочный модуль окажется на поверхности, и начнётся поиск разума. Очень не хотел Виктор Петрович повторения этой мрачной и нелепой истории…
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Скажи, Семён, — обратился к нему один из биологов, Герман Краузе. — А вот почему, как ты думаешь, этот самый разум ищем именно мы?
— Ну… — Семён поскреб рукой затылок, и пожал плечами. — Группа Контакта слилась, кому ж ещё?
— Да не, — Герман сделал неопределённый жест рукой. — Я не о том. Группа Контакта это вообще отдельная песня. Я про состав нашей экспедиции. Почему выбрали именно нас?
— А что бы изменилось, будь здесь кто-то другой? — непонимающе спросил Семён.
— Да дофига изменилось бы! — воскликнул биолог. — Я бы сидел себе в уютной лаборатории, и в перерывах между кулинарными шедеврами нашего замечательного повара исследовал бы всякие интересные образцы … Почему, блин, я здесь?!
С этими словами он посмотрел на обзорный экран модуля. Семён посмотрел туда же. В объектив одной из камер смотрел огромный комар. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом Семён потряс головой, и чувство, что комар смотрит прямо на него, исчезло. А секундой позже исчез и сам комар.
— М-да, — глубокомысленно произнес Герман. — Вот в таком вот примерно аспекте.
— Да ну тебя, — отмахнулся от него Семён. — В состав экспедиции попали самые квалифицированные специалисты, и ты сам виноват, что относишься как раз к этой категории. Тебе что, совсем не интересны лавры первооткрывателей?
— Первооткрывателей чего? — спросил биолог с интересом. — Мы торчим на этой планете уже третий день. Третий день, Семён! И что мы открыли? Разве что дверь посадочного модуля. И потом спешно закрыли её.
Семён издал неопределённый звук, который при некотором воображении можно было отнести к согласию.
— Тем более, — продолжил Герман, — что лавры, как ты выразился, «первооткрывателей», не с меньшим успехом распространятся и на тех, кто остался на орбите, и как раз сейчас вкушает что-то очень вкусное в столовой…
— Герман! — до этого момента молчавший Борис нервно потряс головой. — Ей-богу, ещё раз вспомнишь про еду, и я тебя стукну. Сильно. Вот этим самым пищевым брикетом. Задолбал, честное слово! Ну, сколько можно ныть? И это ему не так, и то ему не этак… Ты чего вообще в космос полез, любитель, блин, резать лягушек? Сидеть в столовой и вкусно жрать?!…
Тут он сам понял, что продолжил развивать тему еды, и плюнул в сердцах.
— Идиот, — подытожил он.
Семён задумчиво смотрел, как в камеры вокруг посадочного модуля заглядывают всё новые и новые комары.
— Извини меня конечно, Боря, — сказал он наконец. — Но я всё-таки вернусь к вопросу о еде… — Борис издал приглушённый рык, но Семён отмахнулся от него, и продолжил. — Вот что здесь едят эти комары? А? Кто мне скажет?
— Вот пусть этот говорит, — ткнул в биолога пальцем Борис. — Он у нас спец, понимаешь, по еде. И по комарам.
— Нееет, товарищи, по таким комарам я отказываюсь быть спецом, — замахал руками в притворном ужасе Герман. — Чур меня! Это ж не комары, это волки! Медведи! Слонозайцы!
— Кто? — удивленно спросил Семён.
— Слонозайцы, — с удовольствием ответил ему биолог. — Такие милые зверушки с планеты Зет-прим-2Б.
— Я вот прямо помню, что это за планета, — проворчал Семён. — Спасибо, добрый человек, за информацию.
— Всегда к вашим услугам, — согнул спину в шутливом поклоне биолог. — Кстати, мне чертовски льстит, что наш мастер отвертки и гаечного ключа назвал меня спецом по еде. Еда, братцы, это дааа… Особенно если её готовит Карл.
— Я тебе что сказал, а? — насупившись, Борис поднялся с кресла. — Стукну, ей-богу стукну!
— Но-но, — погрозил ему пальцем биолог. — Стукач нашёлся!
Борис прошел мимо него, демонстративно чуть не наступив на ногу, тот еле успел её отдернуть. И с тоской начал смотреть на обзорный экран.
— Но ты хоть можешь сказать, Дуремар ты наш обжористый, — сказал он. — За каким овощем эти летающие слонозайцы здесь ошиваются? Намазано им тут чем-то? Может, мы приземлились прямо в центр их города? А? Товарищи! — тут он возбужденно повернулся к остальным. — Может, это они, а? Разумные?…
— Давай, иди, устанавливай с ними контакт, — беззлобно отозвался биолог. — Я даже знаю, что написать на твоём надгробии.
