никак не отреагировала, но дроны заметили, как Фарид и Тифани многозначительно переглянулись. И неспроста – раз у нас уже есть труп одного человека, связанного с этим кораблем, то с вероятностью в сорок два процента корабль не отвечает на запросы не потому, что просто решил проигнорировать сообщения портовой администрации.
Грузовой сектор торговых причалов не сильно отличался от пассажирской зоны. Здесь был большой зал прибытия с вереницей швартовых шлюзов в дальней стене. Повсюду стояли или висели под высоким арочным потолком большие грузовые боты (такие обычно обитают с внешней стороны станций и таскают модули размером с корабль).
Специализированные подъемники низшего уровня бездействовали, и только горстка людей и дополненных людей бродила среди штабелей контейнеров. У стены стояли большие модули в ожидании, когда их выгрузят через соответствующий шлюз и прикрепят к кораблям. Большинство кораблей, стоящих в доке, не использовало модули, у них были грузовые отсеки, которые приходилось разгружать через неудобные специализированные люки. Обычное дело для внесистемного/некорпоративного корабля.
На «Сохранении» высокие стандарты безопасности, поэтому, прежде чем добраться до люка грузового корабля, мы прошли через две воздушные стены. Высокие стандарты безопасности – это очень хорошо, когда они предназначены для защиты людей от поломок люков и пробоин в корпусе; а когда они предназначены для защиты людей от беглых автостражей – не очень.
Я послал запрос, но получил ответ только от маркера транзитного кольца, с указанием номера шлюза и название корабля – «Лалоу». Значит, там нет бота-пилота, у которого я мог бы получить информацию. Удручающе. Я понятия не имел, что еще я должен делать как член группы, и просто следовал за людьми, слушая их разговоры, как будто снова стал автостражем. То есть я и есть автостраж, но… Вы понимаете, о чем я.
Айлен вызвала корабельный коммуникатор, передала свое удостоверение личности и добавила:
– Я следователь по особым делам службы безопасности станции. Я здесь с инспектором портовой администрации. Мы хотим поговорить о грузовом корабле, законтрактованном вашим торговым концерном, который сейчас стоит в доке в общественном транзитном кольце. Это срочно.
Я остановился так, чтобы не попасть в поле зрения шлюзовой камеры, ведь именно так и поступают автостражи. Портовый бот остановился рядом со мной. Отлично, просто зашибись. Интересно, а он вообще на что-то способен, кроме как таскаться по порту и маячить неподалеку?
Поступил сигнал, что коммуникатор принял запрос, и раздался голос, сопровождаемый сетевым переводом:
– Только вы и портовая администрация. Портовые пятки оставьте снаружи.
Интересно, какое слово алгоритм решил перевести на стандартный язык «Сохранения» как «пятки»?
Эта мысль пришла в голову не только мне. Тифани прищурилась, а Фарид медленно произнес «пятки» одними губами.
Айлен взглянула на Гамилу и сказала безопасникам, мне и, очевидно, боту:
– Ждите здесь.
Люк открылся, они вошли, и мой модуль оценки угроз зашкалило.
Первым делом я проверил дроны из охраны Мензах, хотя они и послали мне отчеты по расписанию, одиннадцать секунд назад. Все было в порядке. Мензах по-прежнему находилась в офисе Совета, большое совещание перетекло в несколько мелких. Она вместе с четырьмя членами Совета просматривала по сети документы, при этом все пили горячую жидкость из чашек, как любят люди.
Айлен и Гамила только что вошли в шлюз, и люк закрывался. Мне захотелось броситься за ними, но я сдержал порыв, иначе выглядел бы как настоящий беглый автостраж.
И люк закрылся. Ох, Киллербот, кажется, ты совершил ошибку.
Фарид откашлялся.
– Так ты… правда автостраж?
Ага, здесь мне часто задают такие вопросы.
– Ты говоришь по сети с Айлен?
Айлен могла установить приватное соединение с сотрудниками службы безопасности и не включить меня.
– Сейчас – нет. – Фарид нахмурился и посмотрел на люк. – Балин, ты поддерживаешь связь с инспектором Гамилой?
Что кто еще такой… А, да это же бот.
Балин наклонил голову и ответил:
– Нет.
Тифани сжала дубинку и нерешительно переступила с ноги на ногу.
Вот, кстати. Охранники станции не вооружены, не считая телескопических дубинок (они даже не бьют током, служат только для того, чтобы бить или отгонять пьяных, которые часто становятся агрессивными), а излучатели безопасники получают только в случае чрезвычайной ситуации, когда приходится обороняться от других излучателей. И это правильно, потому что чем меньше людей бегает вокруг с оружием, тем лучше. Я говорю это как автостраж, в которого много раз стреляли, часто мои же клиенты, случайно или намеренно. Но это также означало, что Айлен на корабле без оружия.
Я попытался установить соединение с Айлен или Гамилой. Тщетно. Я отправил тестовое сообщение – запрос, который прошел бы через коммуникатор или сеть корабля, но опять безответно. А значит, мой сигнал глушат, и глушилка активировалась после того, как закрылся люк.
К черту запрет на взлом систем. Я внедрился в сеть портовой администрации и соединился с системой мониторинга, поддерживающей постоянное соединение со всеми кораблями в порту. С ее помощью я взломал безопасное соединение корабля с сетью и попытался подключиться к его камерам, но не нашел никаких видеоканалов, не считая дурацкой камеры шлюза. Зато обнаружил источник аудио, но услышал только крики людей где-то вдалеке, видимо, в другой части корабля, далеко от записывающего устройства. Я решил пробиться к Айлен, усилив сигнал ее подключения к портовой сети.
Я усилил сигнал до такой степени, что уловил исходящий от нее всплеск статического электричества и перенаправил его в сеть системы безопасности станции. Тифани и Фарид испуганно переглянулись, а бот Балин развернул сеть датчиков со своего затылка. Я очистил канал от помех: там был идентификатор Айлен, и она посылала службе безопасности станции призыв о помощи.
Ну вот, я с самого начала знал, что дело дрянь, но стоял здесь как идиот и позволил этому случиться. Я повернулся к Тифани и Фариду.
– Я должен пойти туда.
Фарид положил ладонь на свой интерфейс, посылая еще один срочный запрос о помощи на коммуникатор службы безопасности. Тифани действовала более решительно. Вытащив дубинку, она приказала:
– Балин, проведи нас внутрь.
Портовый бот распрямился, оказавшись вдвое выше меня (если честно, до сих пор я и не подозревал, что он пригибается), вытянул руку, ткнул паучьими пальцами по контрольной панели рядом с люком и отправил запрос – видимо, с дешифратором. Люк отъехал в сторону.
А, так вот чем занимается портовый бот, когда не болтается без дела.
Мимо прожужжали мои дроны, и я нырнул в люк вслед за ними. Вот чем занимаюсь я, когда не болтаюсь без дела.
Пройдя через шлюз, я получил с дрона изображение обшарпанного коридора с открытым
