— Кардинал-перехватчик Бернард Гоу, старт через восемь минут. Режим запуска автоматический, набор в луче до восьми тысяч ста. Пожалуйста, приготовьтесь.
Гоу был готов. Оставалось лишь защелкнуть кислородную маску, но это можно сделать в последний момент.
Тягач вытащил игловидный нос истребителя из ангара, и сотни рук зашлись в аплодисментах. Слишком давно с этого аэродрома Поднебесной не уходили в солнечную высь настоящие самолеты. Которые рождены не преодолевать расстояния, а летать. И слишком давно не отрывалась от бетонной полосы рукотворная птица, которая может и хочет сражаться так, как это умеют рожденные до Армагеддона птенцы войны.
Серебристый металл боевой обшивки вместо кричаще-кислотных пластмассовых панелей на электродрелях. Рукоятка управления самолетом вместо "бублика". Два турбоджета по двадцать восемь тонн тяги плюс ракетные 23-минутные бустеры вместо электрокофемолок с реактором-капризулей и несколькими тоннами стабилизирующих батарей. Совершенные глаза 5-диапазонной радиооптической локационной станции вместо дохленького радара. И наконец, четыре интеллектуальных ракеты воздух-воздух, два контейнера неуправляемых ракет, шестиствольная 30-мм авиапушка и настроенные в параноидальном режиме датчики облучения — все то, чего на гражданских самолетах отроду не было. И еще много-много позабытых, но ничуть не потерявших мощи изобретений военного гения человечества.
"Миндзы Т6000" — последний из могикан, аэрокосмический истребитель второго поколения. Лучшее, что создали военные авиастроители Поднебесной, пока не грянул Армагеддон, а за ним и крах орбитальной программы.
Стоимость одного старта "Т6000" сопоставима с месячным бюджетом небольшого города. Тем не менее, китайское правительство без возражений предоставило кардинал-перехватчику Церкви Бодрствующих и самолет, и вооружение, и полное техническое обеспечение. Если будет нужно, его заправят и пустят в небо еще раз. И еще раз. Пока угроза инфильтрации в самом центре промышленного Китая не будет уничтожена раз навсегда.
***
Ночь плотным облаком упала на водную гладь. Где-то в стратосферной высоте отключились за ненадобностью оптические датчики аэронавигационного зонда, им на смену пришли термальные. Но вот беда, на скорости в четыре сотни километров в час электрофены "Воланса" настолько хорошо охлаждаются, а инфракрасный след настолько незаметен на фоне теплой воды, то увидеть мой корабль до двух-трех часов ночи с низкой орбиты нереально. Ну, если я не включаю турбофены, конечно. Но в ближайшее время кормить Златоглота я не планировал.
А что наземные радары? А они меня ничерта не видят, потому как лечу прямо над волнами, чуть не касаясь воды брюхом. Да и сам "Воланс" в высоту совсем небольшой — на большинстве радаров его совсем не видно. Для безопасности полетов запрещено выключать радиомаяк, подающий сигнал о текущем местонахождении, курсе и скорости судна. Вообще говоря, он и не выключается никогда. На обычных кораблях. Но у меня-то необычный.
Я вытянул руку и щелкнул тумблером. Небольшая антенна убралась в фюзеляж, и мой экраноплан исчез с радаров береговых навигационных служб.
Собственно, потому "Непсис" со мной и работал, что я один из немногих, кто может перемещаться и быстро, и незаметно. Из-за всех переделок (оплаченных "Непсисом", конечно), включая дополнительные топливные баки, полезная нагрузка на "Воланс" снизилась на пятнадцать тонн от изначальной, но дело того стоило.
— Все, теперь нас никто не видит, — констатировал я. — Осталось обогнуть Тайвань, выйти в Восточно-китайское море и добраться до Северной Кореи.
— И что будет? — спросила Тьянь.
— И никто из твоих родичей нас уже никак не достанет.
— Никто из моих родичей нас и так не достанет, — серьезно ответила девушка.
— Я имел в виду твоих кровных родичей, — поправился я. — Давших тебе это тело.
— Я еще сама не знаю, откуда у меня это тело. Ну хорошо, а в Корее-то что?
— От Кореи можно без проблем дойти до Владивостока или Хабаровска. Это уже моя страна, Россия.
— Угу, — кивнула китаянка. — А дальше?
— Вообще-то, я думал, ты скажешь. Из-за тебя я лишился работы, за мной охотятся в Китае и Тайване, не говоря уж о том, что я утащил груз у "Непсиса". Возможно, из-за тебя проблемы у моего друга в Килунге…
— Это который старый морщинистый тайванец?
Я кивнул и уточнил:
— Его зовут Жень.
— Я знаю, — сказала Тьянь. — Я ему не верю. У него замашки человека, который вправе все за всех решать. Будь его воля, передал бы меня тем, кто за мной гонится.
— Ну, его тоже надо понять, — я попытался объяснить осторожность Жени. — Ты вела себя несколько… кхм, странно для обычного человека. Вот он и….
— Решил, что мне не место рядом с "обычными человеками"? Кирилл, не говори глупостей! Я когда еще была мелкой, чувствовала, что он меня ненавидит и боится. Этого достаточно чтобы не верить!
— А что ты в отношении меня чувствовала?
— О! — засмеялась белобрысая. — Ты был готов одновременно и отвязаться от меня, и засунуть за пазуху чтобы сберечь и сохранить. Очень забавно, честно. Я и теперь не знаю, есть ли еще похожие на тебя люди. Хотя…
Я поднял взгляд. Девчонка закусила губу и смотрела на меня с едва скрываемой хитрецой.
— Хотя сейчас у тебя ко мне немного другое отношение.
— Это какое же?
Терпеть не могу, когда кто-то думает, что знает, как я к нему на самом деле отношусь. Еще больше не люблю тех, кто действительно это знает. И уж просто ненавижу людей, кто умеет пользоваться этим знанием против меня.
— Это не беседа на ночь, господин Уайт, — отрезала Тьянь и высунула язык. — Лучше определи мне место для сна. Я хоть и не совсем человек, но жить хочу по-человечески. Даже в этой грохочущей воздушной лодке.
— Не раньше, чем ты объяснишь, как ты все-таки проникла на "Воланс", — по возможности строго потребовал я.
— Ой-ой-ой… суровый капитан! — поддразнила девушка. — Ну ладно. Слушай. М-м-м… Меня напугал твой морщинистый друг, и что-то выбросило меня обратно домой. Там я оказалась у себя… ну, назовем это "в кровати", и подумала, что видела страшный сон длиною несколько лет. Или что-то типа того. Давно это уже было… Так. Э-э-э… А, ну да. Я почти забыла мое маленькое приключение, но буквально вчера как меня снова выбросило вниз. Ровно на то же самое место, в щель между контейнерами. Только рядом уже никого: ни тебя, ни таможенника, ни полицейских, ни этого надутого индюка с четырьмя прихвостнями.
— Ты про офицера МП?
— Не знаю кто он. С ним были двое в черной форме и двое в синей.
