с этим она ещё разберётся.
А чтобы разобраться, сейчас придётся попотеть. Дистанционного манипулятора на Вольтурисе не было.
— Ладно уж, так и быть, — нехотя согласилась Сол. — Заберём его с собой.
О том, что она безнадёжно опоздала к рейсу на Флос, Сол старалась не вспоминать.
Затащить габаритный и хрупкий аппарат в грузовой отсек оказалось задачей не из простых. Работать пришлось в одиночку: хотя на Вольтурисе и имелись скафандры для четырёх человек — по числу членов стандартного экипажа, брать с собой в открытый космос доктора Легранта и тем более его сыночка Сол отказалась наотрез. Пассажиров она оставила в кабине, строго-настрого запретив им прикасаться хоть к чему-либо, а Вольтурису — приказав полностью заблокировать все приборные панели.
Целиком, как и предрёк Вольтурис, зонд не помещался — ни вдоль, ни по диагонали. Сол пришлось по одной отрезать все выступающие элементы лазерными ножницами, перемещать в грузовой отсек, фиксировать их ремнями — и так несколько раз. К тому времени, как все части аппарата были загружены внутрь, Сол почти полностью выбилась из сил. Не дожидаясь, пока Вольтурис стабилизирует давление, закачивая назад стравленный воздух, она поспешно стащила шлем и утёрла пот со лба.
— Зарегистрировано изменение нагрузки, — донёсся до неё бесстрастный голос Вольтуриса. — Произвести перерасчёт гиперперехода в соответствии с новыми параметрами?
Сол негромко застонала. Ну да, Вольтурис прав: из-за их трофея прежние расчёты гиперперехода более не актуальны.
Ещё одна задержка. «Чтоб тебя, металлолом несчастный!» — она в сердцах пнула ни в чём не повинный аппарат.
Зря, как выяснилось. Плохо закреплённые ремни отстегнулись, в невесомости зонд отлетел к стене, и, не выдержав удара, развалился на части.
— Упс…
Сол ухватила проплывающую мимо деталь обшивки корпуса — тонкую прямоугольную пластину с приваренной к ней микросхемой. От эрозии металл стал ломким и хрупким, как песочное печенье. Сколько же лет он пробыл в открытом космосе, раз успел так истлеть?
— Осторожнее, объект может быть радиоактивен, — прозвучал предупредительный голос Вольтуриса.
— Я в перчатках, — отмахнулась Сол. — А что, он фонит?
— Уровень радиационного фона в грузовом отсеке в пределах нормы, — тут же отозвался корабль. — Однако я бы не советовал прикасаться к нему без защиты.
— Вольтурис, не занудствуй, — Сол вгляделась в микросхему. Надо же, какие допотопные технологии!
Она хотела уже возвращаться в кабину, как вдруг заметила, что между развороченными внутренностями зонда блеснуло золотом. Заманчиво так блеснуло, интригующе.
Сол протянула руку, и в её ладонях оказался довольно увесистая шкатулка. На золотистом металле круглой крышки были выгравированы какие-то непонятные знаки.
— Вольтурис, включи-ка гравитацию, — пробормотала Сол. — И позови сюда Гарнеля Легранта… Хотя нет, второе отбой, я же велела им не покидать своих мест. Сама схожу.
Минуту спустя все трое стояли в грузовом отсеке, склонившись над загадочным трофеем. В том, что аппарат таит в себе какую-то тайну, Сол уже не сомневалась ни капли.
Увидев находку вблизи, доктор Легрант не смог удержать восхищённого возгласа.
— Вот это было внутри, — Сол осторожно передала ему шкатулку. — Как считаете, доктор, что это? То ли карта, то ли схема — я не знаю точно.
Учёный придирчиво осмотрел шкатулку. Открыл.
Внутри обнаружился какой-то прибор. И круглая золотая пластинка с небольшим отверстием посередине.
«Источник энергии? Запасная деталь? Резервная батарея?»
Или носитель информации.
— Здесь что-то написано, — Сол наклонилась ближе. — Наверное, в тексте объясняется, что это и что с этим нужно делать. Вот бы прочесть…
— Эти символы не похожи ни на один из известных мне алфавитов, — учёный нахмурился, между его бровей залегла глубокая морщина. — Любопытно, очень любопытно…
— Может, это шифр? — предположила Сол.
— Может быть, — неожиданно легко согласился доктор Легрант. — А может, просто малоизвестный диалект. На некоторых планетах Первой префектуры до сих пор используются местные локальные алфавиты наряду со общепринятым.
— Да, но Первая префектура на другом краю Вселенной, — заметила Сол. — Наш трофей явно не оттуда. Доктор, а вы не думали, что на других планетах может существовать не просто жизнь, а цивилизация? Достаточно развитая, чтобы создать такой вот аппарат?
Вопрос девушки заставил учёного задуматься. Прошла целая минута, прежде чем он медленно покачал головой.
— Увы, юная леди, я вынужден вас разочаровать. Вселенная бесконечна, но Разум — дар ещё более редкий, чем Жизнь.
— Настолько редкий, что люди — единственные, кто его удостоился? — подхватила Сол.
— Мисс Кеплер, дорогая моя, за миллионы лет существования человеческой цивилизации видимая нам Вселенная была прочёсана вдоль и поперёк. И, поверьте, если бы где-то по соседству и имелся Иной Разум, мы давным-давно обнаружили бы его.
Сол удручённо вздохнула. В памяти всплыл длинный рукав безымянной галактики, расшитый бисером незнакомых созвездий.
— Может, он просто очень-очень далеко? — прошептала она. — Так далеко, что мы до сих пор не обнаружили друг друга? Кто-то же всё-таки сконструировал этот зонд.
Доктор Легрант аккуратно поставил шкатулку на пол и опустился рядом.
— Надеюсь, сия вещица прольёт свет на эту историю, — он снял крышку и склонился над устройством. — Так… Вот гравировка — похоже, инструкция. Попробуем разобраться.
— Пап, можно мне? — вдруг произнёс Жак, стоявший чуть в стороне. До этого он не проронил ни слова, демонстративно спрятав руки в карманы и почти не шевелясь.
После секундного раздумья доктор Легрант кивнул, и мальчуган обрадованно встрепенулся.
Сол рассеянно наблюдала, как учёный-археолог и его сын возятся с загадочной шкатулкой. Её не отпускало навязчивое ощущение, что всё произошедшее сегодня — следствие тщательно продуманного плана. Не просто так Вольтурис оказался здесь. Не просто так они нашли этот зонд. Всё это кому-то нужно…
Доктору Легранту? Пока что он главный и единственный «подозреваемый». Аккуратненько внушил своему сыну необходимость нажать пару кнопок — и вуаля — они вышли прямиком к зонду. Затем пара умоляющих взглядов — и трофей у них в кармане, то есть, в корабле. Её даже и уламывать-то особо не пришлось.
Но тогда Гарнель Легрант блестяще сыграл свою роль. Так правдоподобно изобразить искреннее недоумение, а потом не менее искреннюю радость от находки — это надо постараться.
Нарушивший тишину необычный звук вывел её из задумчивости, заставив вздрогнуть от неожиданности. Звук исходил от таинственного устройства.
— Получилось! — воскликнул доктор Легрант, на лице его было написано искреннее ликование. — Жак, ты молодчина!
Сол опустилась на колени рядом с ними. Золотая пластинка медленно вращалась, и скользящая по ней игла рождала на свет звуки, больше всего похожие на…
«Музыку?..»
Из шкатулки лилась тягучая, завораживающая мелодия. Она словно оплетала разум незримой сетью, убаюкивая, околдовывая, успокаивая. Чужая — и вместе с тем родная, словно привет из позапрошлой жизни. Ни на что не похожая
