Рутанская афера завершилась совсем не так, как планировалось. Дискредитировать Айсарда не удалось, поставить марионеточного губернатора на место Тайсена — тоже… по вине все того же Директора, предложившего Императору заменить продажного наместника человеком, вовсе не связанным с рутанской администрацией. Впрочем, в последней немногие останутся при должностях: лавина сокращений и уголовных разбирательств уже покатилась.
Но Вандрон все еще мог захватить изрядную долю в разработке местного нейраниума, да и КОСНОП на измученной гражданской войной планете есть, где развернуться.
А Директор пусть подавится своей небольшой победой в противостоянии спецслужб и укрепившимися позициями при дворе.
Все еще не раз изменится.
* * *
Перед глазами стояла кромешная темень. Изредка в ней проплывали какие-то смазанные пятна или мелькали разноцветные вспышки — причем последние сопровождались такими болевыми спазмами, что Лике казалось, будто ее желудок сейчас выпрыгнет наружу.
Застонав, она сглотнула тошноту и свернулась клубком на твердом полу, отчаянно желая снова провалиться в беспамятство. Но нет, пытка продолжалась: ее несчастное тело швыряло из стороны в сторону и нещадно било о стены, навевая неприятные воспоминания об уличных потасовках и общении с имперской полицией.
Повинуясь безотчетному инстинкту, Лика покрепче прижала колени к животу.
«Скоро все закончится. Скоро все закончится. Скоро все закончится», — повторяла она себе, часто дыша. Потрепанный транспортник трясло так, будто он сейчас развалится, и этому мучению не было конца и края.
Наемница смутно припоминала, что чувствовала себя более-менее нормально до того, как контрабандист, с которым она договорилась насчет побега, велел ей запереться в тайнике на нижней палубе.
Пол здесь не мыли, наверное, несколько лет; в затхлом воздухе стояла густая вонь. Не самые комфортабельные условия, конечно, но терпимые. А потом началась тряска, и Лика грешным делом подумала, что лучше бы осталась на Рутане.
Нисколько не заботясь по поводу гигиены, девушка вцепилась зубами в грязную подстилку, приглушенно хныча. Это было просто невыносимо. Сколько уже продолжается этот клятый полет?!
«Малыш, ты только держись там, ладно? Ты же у меня сильная девочка. Вся в маму. Держись», — она прижала ладонь к животу, с трудом сдерживая крик.
«Все будет хорошо. Все будет хорошо».
Шаттл в очередной раз тряхнуло и… все стихло. По крайней мере, девушку перестало швырять вверх-вниз и из стороны в сторону.
Резкие спазмы чуть ослабели, и Лика наконец-то смогла худо-бедно выровнять дыхание. Воздуха по-прежнему не хватало, да и мутило наемницу, как после хорошей попойки, но боль понемногу переходила в категорию «терпимая».
Девушка перевернулась на спину. Возможность сделать полноценный вздох — так, чтобы воздух не выбило из легких в ту же секунду — показалась ей величайшим блаженством.
«Как-то я беглого раба ловила, которого потом в такой же тайник запихнули и газом усыпили, чтобы шумел поменьше… а что, если этот мужичок в доле с работорговцами? Вот так проснусь я на невольничьем рынке и с ошейником… и продадут меня в какой-нибудь… гарем! Я ничего, может, и купят… да, гарем — не такой уж и плохой вариант…»
Лика практически не соображала, что за бред слабо бормочет себе под нос. Измученный организм все-таки брал свое, и она постепенно проваливалась в нездоровый сон.
* * *
— Эй!
Лика простонала сквозь зубы ругательство на хаттском и попыталась отпихнуть руку, бесцеремонно трясущую ее за плечо.
— Мамзель, просыпайся давай! Мы на месте.
С трудом продрав глаза, наемница уставилась на пилота полуосмысленным взглядом.
— Приехали? — эхом повторила она и потрясла головой в тщетной попытке собрать раздваивающуюся перед глазами картинку в одну. — Ага. Я сейчас…
Контрабандист пренебрежительно фыркнул и сунул ей в руки рюкзак:
— Давай, чудо зеленое, шевелись. Здесь, конечно, патрули обычно не шастают, но кто ж их, импов, знает…
Пошатываясь от слабости и хватаясь за стены, чтобы удержать равновесие, Лика осторожно поднялась на ноги. Низкий потолок трюма не позволял выпрямиться в полный рост, так что до люка пришлось добираться, согнувшись в три погибели.
Выбравшись на палубу, наемница долго не могла надышаться: прохладный, пропахший всевозможной химией и ржавым железом воздух показался ей просто божественным после зловонной затхлости тайника.
Дурнота понемногу отступала, а голова прояснялась, так что по трапу Лика спустилась практически твердым шагом.
Пилот, вытащивший ее с Рутана сидел на поваленном бревне и курил. Его руки дрожали — то ли от пережитого стресса, то ли по какой другой причине.
— Ну, выбралась? — почти дружелюбно осведомился он, глядя на девушку из-под кустистых бровей. — Молодца. Добро пожаловать на Синали, в ближайший город тебе по вон той тропинке, и надеюсь, дикие звери не сожрут тебя, такую молодую и красивую.
— Значит, не проводишь? — криво ухмыльнулась Лика, усаживаясь рядом.
— Не-а. Отдохну немного, и обратно. У меня еще один рейс на ночь запланирован. Впрочем, — он окинул собеседницу оценивающим взглядом, — предложишь оплату натурой — может, и договоримся. Я и кантину, кстати, хорошую знаю…
— Извини, после сегодняшней встряски я фригидна часов эдак на двадцать четыре. По той тропинке, говоришь?
Девушка с сомнением посмотрела на петляющую между деревьев дорожку.
«Натоптанная, судя по виду. Уже неплохо».
— Угу. Там трасса через несколько километров по прямой, не заблудишься.
— Разберусь.
Наемница запрокинула голову и с наслаждением втянула лесной воздух. Сухой и теплый, совсем не такой, как на Рутане. Но тоже пахнет великолепно.
«Остаться на Синали, что ли? Природа здесь — прелесть просто», — мечтательно думала она, разглядывая безоблачное небо над головой. Тихо шелестели деревья; лицо обдувал приятный ветерок. Какие-то пушистые цветы ткнулись в ладонь, стоило Лике неосторожно пошевелиться.
— Подскажи мне лучше, у кого здесь можно прикупить пушку и как его найти, — девушка вытащила из кармана кредитный чип и, не глядя, бросила его контрабандисту.
— Вопросец на монетку покрупнее, вообще-то, — он хмуро посмотрел на кредитку и, поморщившись, спрятал ее в поясную сумку. — Понимаешь, после того, как Найриса — слышала ведь о Найрисе? — грохнули, такой чес начался… импы давно уже так не зверствовали. Народец попрятался, боится лишний раз нос из норы высунуть. Впрочем, есть один тип: держит забегаловку в довольно неприятном райончике и всякой мелочевкой из-под полы приторговывает. Торгует со всеми, кто готов нести ему бабло или товар, но годные вещицы у него все равно редко бывают.
