Конечно, к тому времени, как я отправился в первый полет, пилоты-испытатели и программисты выработали несколько сот установок, цвет которых был признан хорошим, но которые еще не были опробованы. Или таких установок, которые были испробованы, но к которым не стоило возвращаться. Или таких установок, после которых экипаж не вернулся.
Но тогда я ничего этого не знал, и когда сел на модифицированное сидение хичи, все мне казалось новым, новым, новым. Не знаю, сумею ли дать вам понять, что я тогда чувствовал.
Я хочу сказать, что сидел на том месте, где миллион лет назад сидел хичи. Передо мной располагался селектор целей. Корабль мог отправиться куда угодно. Куда угодно! Если правильно подберу цель, могу оказаться возле Сириуса, Проциона, даже в Магеллановом Облаке.
Инструкторше надоело висеть вниз головой, она протиснулась за мной и положила руку мне на плечо. "Ваша очередь, Броудхед". И я почувствовал, как ее грудь коснулась моей спины.
Мне не хотелось трогать колеса. Я спросил: "А нельзя ли сказать, что именно ты выбрал?"
- Вероятно, можно, - ответила она, - если ты - хичи с подготовкой пилота.
- А не значит ли один цвет, что ты отправишься дальше чем при другом?
- Этого никто не смог установить. Конечно, все время стараются. Целый отряд сопоставляет установки целей вернувшихся кораблей с тем местом, где они оказались. Но пока ничего не нашли. Ну, давайте, Броудхед. Положите руку на первое колесо, которое уже поворачивали другие. Толкайте. Для этого нужно больше силы, чем вам кажется.
И правда. В сущности я боялся надавить достаточно сильно, чтобы оно сработало. Клара наклонилась, положила свою руку на мою, и я понял, что приятный мускусный маслянистый запах, который я ощущал в последнее время, принадлежит ей. Это не был на самом деле мускус; ее половые аттрактанты вошли в контакт с моими хеморецепторами. По сравнению с вонью Врат это был прекрасный запах.
Но тем не менее я не добился никакого цвета, хотя старался пять минут. Наконец Клара прогнала меня, и я уступил место Шери для еще одной попытки.
Когда я вернулся в свою комнату, кто-то уже прибрал ее. Я с благодарностью подумал, кто бы это мог быть, но слишком устал, чтобы думать долго. Пока не привыкнешь, малое тяготение изматывает; все время перенапрягаешь мышцы, потому что приходится осваивать новую установку для движений.
Я повесил гамак и уже задремал, когда кто-то заскребся в мою дверь.
Послышался голос Шери: "Боб?"
- Что?
- Ты спишь?
Очевидно, нет, но я правильно понял ее вопрос. "Нет. Лежу и думаю".
- Я тоже... Боб?
- Да?
- Можно мне лечь в твой гамак?
Я сделал усилие, чтобы окончательно проснуться и обдумать этот вопрос.
- Мне очень нужно, - сказала она.
| ОБЪЯВЛЕНИЯ
|
| Откуда вы знаете, что вы не унитарий?
| Образуется товарищество Врат. 87-539.
|
| Требуются бисексуалы для Сафо и Лесбии.
| Вначале полет, затем счастливая жизнь в Северной
| Ирландии. Постоянный тройственный брак. 87-033 или
| 87-034.
|
| Берегите силы. Сберегайте плату, не рискуйте
| конфискацией во время полета. Распоряжения на
| случай невозвращения выполняются за ту же плату.
| 88-125.
| Правила безопасности для кораблей Врат
|
| Механизм межзвездного полета, по-видимому,
| содержится в ящике, размещенном под центральным
| килем трех- и пятиместных кораблей и в санитарных
| устройствах одноместного.
|
| Никто не сумел успешно открыть эти ящики.
| Каждая такая попытка заканчивалась взрывом
| мощностью примерно в одну килотонну. Сейчас
| проводятся исследования в целью проникнуть в эти
| ящики, не вскрывая их, и если у вас есть
| какая-нибудь информация относительно этого, вы
| должны немедленно связаться с офицером Корпорации.
|
| Ни при каких обстоятельствах не пытайтесь сами
| открыть ящик! Такие попытки, а также управление
| кораблем, в котором совершались такие попытки,
| строжайше запрещены. Наказание - немедленное
| лишение всех прав и высылка с Врат.
|
| Устройство выбора курса также содержит в себе
| потенциальную опасность. Ни при каких
| обстоятельствах нельзя менять установку цели,
| находясь в полете. Ни один корабль, в котором
| осуществлялась такая попытка, не вернулся.
- Хорошо. Конечно. Я хочу сказать, что рад. - Она скользнула в мою комнату, и я подвинулся в гамаке, который начал медленно раскачиваться. Она забралась в него. На ней была тенниска и трусы, она была теплой и мягкой, и мы мягко раскачивались в гамаке.
- Секса не нужно, жеребец, - сказала она.
- Посмотрим, как получится. Боишься?
Дыхание у нее сладкое: я чувствовал его у себя на щеке. "Чем больше думаю, тем больше боюсь".
- Почему?
- Боб... - Она устроилась поудобнее и повернулась, чтобы смотреть мне в лицо. - Знаешь, ты иногда говоришь глупости.
- Прости.
- Посмотри, что мы делаем. Садимся в корабль и не знаем, долетит ли он туда, куда должен долететь. И даже не знаем, куда он должен лететь. Летим быстрее света, и никто не знает как. Не знаем, на сколько улетаем, не знаем, куда летим. Можем лететь всю оставшуюся жизнь и не вернуться сюда. Можем столкнуться с чем-то таким, что убьет нас в две секунды. Верно? Верно. И ты спрашиваешь, почему я боюсь?
- Да я просто разговариваю. - Я прижимаюсь к ее спине, беру в руки грудь, не агрессивно, а просто потому, что приятно.
- И не только это. Мы ничего не знаем о тех, кто построил эти корабли. Откуда мы знаем, что это вообще не розыгрыш с их стороны? Может, так они заманивают свежее мясо на небеса хичи?
