Надя несколько дней проработала по восемнадцать-двадцать часов в сутки. Выложила ленточный фундамент, с помощью кранов устроила крышу, а потом просто следила за работой. С беспокойством спросила своих спутников из Лассвица, полетят ли они с ней дальше, и те согласились. Примерно через неделю после прибытия они снова двинулись в путь, теперь с ними были Энн и Саймон.
Пока они летели на юг, спускаясь по склону Исиды навстречу Берроузу, по радио к ним внезапно пришло закодированное сообщение. Надя порылась в своем багаже и нашла там кучу вещей, которые ей дал Аркадий, и среди них была связка карт. Отыскав нужную, она вставила ее в бортовой компьютер, и они запустили программу дешифровки. Через несколько секунд компьютер своим ровным голосом зачитал сообщение. «УДМ ООН контролирует Берроуз и задерживает всех прибывающих в город».
В обоих самолетах, направлявшихся по пустому розовому небу на юг, воцарилось молчание. Равнина Исиды под ними стала понижаться с левой стороны.
— Все равно летим туда, — сказала Энн. — Мы сможем поговорить с ними лично, попробуем убедить прекратить погромы.
— Нет, — ответила Надя. — Я хочу иметь возможность работать. А если нас посадят за решетку… И вообще, почему ты думаешь, что они станут нас слушать?
Энн не ответила.
— Мы сможем долететь до Элизия? — спросила Надя у Ильи.
— Да.
И они повернули на восток, проигнорировав запрос авиадиспетчера из Берроуза.
— Они не станут нас преследовать, — заверил их Илья. — Видите, спутниковый радар показывает, что тут вокруг много самолетов, слишком много, чтобы за каждым гоняться. И все равно это будет бесполезной тратой времени, потому что, подозреваю, многие из них — ложные объекты. Кто-то выпустил целую тучу беспилотников, чтобы их запутать.
— Кто-то здесь хорошо постарался, — пробормотала Надя, глядя на радар. В южном квадранте сияло пять или шесть точек. — Это был ты, Аркадий? Это ты так стараешься от меня спрятаться?
Она подумала о его радиопередатчике, который она только что видела в своем багаже.
— А может, ты и не скрываешься. Может, просто я не хотела тебя увидеть.
Они прилетели в Элизий и опустились на землю возле Южной борозды, крупнейшего из всех крытых каньонов. Крыша оказалась на месте, но, как они увидели, лишь потому, что город был разгерметизирован перед тем, как получил пробой. Жители оказались в ловушках множества зданий, оставшихся невредимыми, и пытались сохранить ферму. В корпусе жизнеобеспечения произошел взрыв, и в нескольких других зданиях тоже. Так что здесь было много работы, а также хорошая база для быстрого восстановления и более предприимчивое население, чем в Перидье.
Надя взялась за дело, решив заполнить работой каждое мгновение, которое не посвящала сну. Она не выносила безделья и чем-то занималась каждую секунду, пропуская через мозг старые джазовые композиции — ничего особенно подходящего для работы, так как не существовало ни уместного в данном случае джаза, ни блюза. Вся эта музыка совершенно несообразна ситуации: «На солнечной стороне улицы», «Пенни из рая», «Поцелуй, на котором строится мечта».
И в эти безумные дни на Элизии она начала осознавать, сколько силы было в роботах. За все годы, что она провела в строительстве, она никогда не пыталась выжать их них все, что можно, — в этом попросту не было необходимости. Но сейчас нужно было переделать сотни дел — больше, чем можно сделать, даже приложив максимальные усилия, — поэтому она подвела технику к «краю обрыва», чтобы оценить, на что та способна, а сама старалась придумать, как сделать еще больше. Например, она всегда считала дистанционное управление машинами чисто местным процессом, то есть управляла ими дистанционно, находясь неподалеку. Используя же спутниковые ретрансляторы, она могла управлять бульдозером в другом полушарии, и теперь она делала это везде, где ей удавалось наладить сносную связь. Она не прекращала работу ни на секунду — работала, когда ела, читала доклады и программы в ванной, — и спала только тогда, когда отключалась от изнурения. И, находясь в этом непреходящем состоянии, она говорила всем, с кем работала, что им делать, не спрашивая их мнения, не заботясь об их отдыхе. А люди, видя ее маниакальную сосредоточенность и власть над ситуацией, беспрекословно подчинялись.
Но вопреки всем стараниям у них получалось не так хорошо, как им хотелось. Потом за дело бралась Надя и в одиночку, бессонными часами напрягала технику, не давая ей отойти от края обрыва. В Элизии был готов целый парк строительных роботов, поэтому она могла набрасываться на несколько проблем одновременно. Большинство из них требовало решения в каньонах западного склона Элизия. Все крытые каньоны оказались в той или иной степени разрушены, но большинство их корпусов жизнеобеспечения оставались нетронутыми, и, так же, как в Южной борозде, в отдельных зданиях, поддерживаемых аварийными генераторами, находились выжившие. Когда Южную борозду снова накрыли, обеспечили теплом и достаточным давлением, она отправила отряды, чтобы найти всех выживших на западном склоне. И людей забирали из других каньонов и доставляли в Южную борозду, а позже отправляли обратно с поставленными задачами. Крышные бригады разъезжали из каньона в каньон, а бывшие жители этих каньонов спускались для работы внизу, подготавливая их для герметизации. Тогда-то Надя и уделила внимание другим занятиям — программированию слесарных машин, запуску линейных монтеров вдоль разрушенных трубопроводов, ведущих из Великой Северной равнины.
— Кто все это сделал? — спросила она с отвращением, глядя на взорванные трубы, которые показывали по телевизору.
Вопрос вырвался у нее сам собой — на самом деле она не хотела этого знать. Ей не хотелось думать о чем-то, кроме сломанного трубопровода в этих дюнах. Но Илья принял ее слова всерьез, ответив:
— Трудно сказать. Земные новости сейчас рассказывают только про Землю, отсюда показывают только изредка и мельком. Судя по всему, следующие несколько шаттлов привезут войска ООН, которым прикажут навести здесь порядок. Но в остальном все про Землю — война на Среднем Востоке, в Черном море, Африке, везде где угодно. Страны Южного клуба бомбят «удобные флаги», а Большая семерка заявила, что будет их защищать. Еще и какое-то биологическое средство распространяется в Канаде и Скандинавии…
— А может, и здесь тоже, — перебила его Саша. — Видел тот репортаж об Ахероне? Там что-то случилось, в жилищах повыбивало окна, а земля под гребнем заросла бог знает чем, и никто не хочет приближаться, чтобы узнать, что это.
