– Хэрон, зачем вам эта война? Ведь это ерунда – то, что вы хотите поднять нас до своего уровня? Зачем же вы приходите к нам? Живите отдельно.
– Ты же понимаешь, Арнис... ты же все понимаешь.
Арнис ощутил словно толчок в грудь, и всплыло слово.
Одиночество.
– Одиночество? – тихо спросил он.
Хэрон кивнул. Арнис ощутил, как все плывет вокруг... меняется.
Уже не было дурацкого кабинета. Они стояли вдвоем на берегу какого-то моря, и тихо шумел прибой. Все вокруг затянул туман, и этот туман был – одиночество. Лица не видно. Не видно рук. Только глаза Хэрона – назойливо-слепые... как огни сквозь туман.
– Одиночество, Арнис, – голос Хэрона прозвучал негромко, – ты и представить себе не можешь, что это такое. Нам очень нужны люди... человек... Очень нужны, поверь.
– Но ведь вас много, – растерянно сказал Арнис, – ведь целая Империя.
– Империя... это название для вас, людей. Для устрашения. Империя – грозный, сверкающий монолит. Да, мы слились воедино. Мы знаем и чувствуем друг друга. Но мы умудрились даже в мозгу поставить перегородки, потому что мы равнодушны друг к другу. Мы – каждый сам по себе. Мы можем мгновенно покарать отступника, но у нас и нет таких. Потому что не от чего отступаться. Мы свободны. Беспредельно свободны от всего и от всех. Мы можем сотрудничать, иначе мы не вели бы эту войну. Но мы...
– Вы не любите друг друга.
– Если хочешь, так. Да, так проще всего сказать. Хотя и глупо звучит. Нам нужен человек. Очень нужен. Без людей мы одиноки – беспредельно...
– Но, Хэрон... почему вы воюете с нами? Для чего вам война? Мы отказываем вам в общении?
– Сейчас объясню, Арнис. Сейчас... Я не могу объяснить это тебе словами... адекватно.
Туман вновь рассеялся. Но и моря больше не было. Пространство...
Не привычный Космос, где звездные дорожки на черном бархате, а белое, пустое, слепое пространство.
Космос, каким его видят сагоны...
Свет...
Арнис зажмурился. Он не ощущал рядом Хэрона. Вернее, ощущал, но не рядом...
Он сам был Хэроном. Висящим в пустоте беспредельного мира.
Это длилось всего несколько секунд, и потом Арнис вновь стал человеком. Жесткий грязный пол ударил по ногам. Арнис устоял.
Они были в бойлерной, совсем рядом с тем подвальным помещением, где... Ильгет?! Хэрон, в обличье ночного сторожа-алкаша, печально и чуть укоризненно смотрел на него.
– Арнис... Теперь ты знаешь.
– Да, – сказал он, – теперь я знаю.
Жалость захлестывала его. Арнис стиснул зубы и начал молиться.
– Я знаю твое будущее, – тихо сказал сагон.
– Я догадываюсь.
– Ты превратишься в чудовище, Арнис.
– Но у меня останутся те, кто любит меня.
– И они станут чудовищами.
– Но Христос простит нас.
– Ваши имена будут прокляты среди людей.
– Но Церковь Небесная примет нас.
Дверь распахнулась. В проеме стояла Ильгет, поднимая руку.
Браслет полыхнул малиновым огнем. Тонкий луч вонзился в грудь ночного сторожа.
– Вот так всегда, – прошептал он. Кровь запузырилась на его губах. Но он еще стоял.
– Так всегда, Хэрон. Едва любовь просыпается в душе, ты умираешь. Ты делаешь себя беззащитным. Тебя может убить любой.
Ильгет выстрелила снова – для верности. Грудь сагона была уже разворочена. Он оперся о бойлер... стал медленно сползать. Арнис нагнулся над ним.
– Прощай, Хэрон... я знаю, что это невозможно, бесполезно. Но я буду молиться за тебя. Хэрон...
– Арнис! – Ильгет подбежала к нему, обняла, – Арнис, Господи! Ты жив! Что он сделал тебе?
– Ничего, Иль. Ничего он не может сделать. Это мы убили его.
Они молча вышли из подвала. Ночь раздвинула тучи, и в черном небе над Зарой раскинулись знакомые дорожки и россыпи близких звезд. Было тепло.
– Надо сообщить, – дрожащим голосом произнесла Ильгет. Арнис кивнул. Активировал свой спайс.
– Энджи? Говорит Зара-один. Зара-один. Как слышно? Хорошо. Мы только что уничтожили сагона. Тело находится... – Арнис назвал адрес, – желательно эвакуировать до утра. Свидетелей не было. Хорошо. Понял.
Он отключился. Посмотрел на Ильгет. Взял ее за руку.
– Пойдем пешком? Прогуляемся...
– Дети волнуются...
– Да, конечно. Уже... ого, уже за полночь.
– Сегодня здесь Рождество.
– Да... как странно. Он родился, и...
– Арнис, мне показалось... Может быть, мне не следовало стрелять?
– Нет, Иль, все хорошо. Как ты освободилась?
– Не знаю. В какой-то момент этот столб вдруг... вдруг ослаб. Потом исчез. Я решила подождать в подвале, вы просто исчезли – и все. Думала, вы там и появитесь. Ну и действительно, прошло минут десять, и вот... я услышала шум в бойлерной. Арнис, о чем вы говорили с ним?
– Все о том же, Иль. Я попытался выяснить причины войны.
– И?
– Я узнал их. Конечно, не исключено, что и это ошибка, что это морок... Но я практически уверен, что это правда. Почему-то уверен.
– Расскажи...
– Хорошо, Иль...
Когда-то давно, на одной далекой планете, расположенной в недоступной флюктуации пространства, среди ее населения возникла мутация.
И люди иногда становятся магами, овладевают нефизическими силами. Но у людей всегда есть потолок, они не могут зайти далеко. Психофизиологическая организация сдерживает их. А на Сагоне люди стали настоящими магами. Им было подвластно все. Время и пространство. Психика живых существ и физика мертвых. И все это – от рождения, как подарок. Наследование признака было доминантным, от магов рождались дети -маги, и скоро большая часть населения Сагоны стала всемогущей. Их знания и умения развивались. Правда, наступили неприятные побочные эффекты. Перестали рождаться дети. Собственно, если первое время среди сагонов существовала сексуальная вседозволенность, то позже какой-либо интерес -и способность к сексу – пропали вообще. Большая часть, а потом и все сагоны, приняли мужской, более удобный облик. Обычные люди, еще жившие на планете, вымерли за несколько сотен лет.
А потом сагоны нашли путь в обычное пространство и заинтересовались цивилизацией людей.
Зачем им нужны были люди – сначала свои же, оставшиеся на планете... ведь сагоны согнали их в резервации, хранили и берегли, кормили и позволяли заводить лишь обычных детей. Но это не сохранило людей от вымирания – почему-то. Потом им понадобились люди с других миров.
Беда в том, Иль, что на определенном этапе маг становится безмерно одиноким.
Ты знаешь, что они должны отказаться от Бога. Нет, на первых этапах такой необходимости нет. Пока они еще люди. Этим и пудрят мозги юным ученикам кнасторов. Они убеждены что служат Богу. Ведь сознательно отказаться от Бога, от Христа – это не каждый решится. Но на определенном этапе маг начинает понимать, что наступило время выбора. Или он остается с Богом, оставляет в своей груди сердце живое, так же, как носят его люди – даже самый худший человек несет в груди своей искру Божью. Или движется дальше... по пути так называемого «духовного развития»... достигает могущества, почти невероятного, бессмертия, владения всеми оболочками своего тела, и так далее. Но без Бога.
