— Я об этом даже не подумала. Почему, ты мне раньше не сказал. Ведь ты прав — не похожа полковник на сумасшедшую.
— Вот, и я о том, — переводя дискуссию в практическое русло, он спросил: — Ты помнишь, что находится ниже по течению?
— Мы уже почти в предгорье. В этой стороне, как я помню, сплошные леса. Они так и будут тянуться до жаркого пояса, постепенно переходя в джунгли. Поселения, какие тут были, после начала работы Академии переселили в умеренный пояс. Здесь теперь кругом полигоны Космической пехоты. В покинутых городах тоже тренируются.
— Надеюсь, тут нет полигона артиллеристов? Нам для полного счастья не хватает попасть еще под ракетный залп. А, что с рекой, никуда не завернет?
— Нет. Я же тебе говорила, все реки здесь текут к экваториальному району. Скоро наша речка впадет в какую-нибудь большую реку, их здесь немного, и мы прямым ходом пойдем до океана.
— Вот мы лягушки-путешественницы! — развеселился Сергей. — Нам еще только по Океану поплавать. Туры Хеердалы, блин!
Ранза непонимающе смотрела на него.
— Кто мы?
Кротов махнул рукой.
— Не обращай внимания. Так — вспомнил кое-что земное. Давай-ка лучше собираться. Не будем терять время.
Вечером они поужинали холодной, жареной рыбой, которой Сергей наготовил, целую кучу. Сейчас они, молча, сидели в креслах, разглядывая реку и проплывавшие берега. Иногда Кротов выбирался на палубу и подправлял шестом лодку, не давая ей сильно отклоняться к берегам.
— Идем спать? — Ранза повернулась к нему. Она пыталась спросить это спокойно, но голос и блеск в глазах выдавали её.
— Идем.
Кротов почувствовал, что голос и у него предательски дрогнул. Блин, вот штука этот секс. Как, не показывай из себя взрослого мужика, который уже давно привык к этому, молодой организм берет свое. Уже некоторое время, землянин сидел весь в мыслях о предстоящей ночи. К черту! Мы оба этого хотим, а разбираться будем потом. Они быстро начали скидывать одежду и скользнули в палатку.
Небо только начало сереть. Река была еще темной, а берега с обеих сторон виделись лишь черными стенами. Ранним предутренним часом звуки над рекой, казалось, усилились. Плеск волн, бьющих в борта лодки, иногда прерывал ровный неумолчный шум движущейся воды. Над рекой проносились невидимые птицы, только их протяжные мяукающие звуки рождались и исчезали над самой водой. Природа просыпалась.
Кротов стоял на палубе, широко расставив ноги, и улыбался. В этот час он забыл про то, что плывет по чужой реке на чужой планете; про смерти и боль, наполняющие этот мир; про Ранзу и Джерези, и даже про Землю, и про родных оставшихся там. Душу наполняла красота просыпающегося дикого мира. Еще несколько минут назад, безраздельно владевшая всем темнота, начала уходить, уступая место новому дню. В той стороне, куда текла эта река, небо разгоралось все ярче. Берега проступали, разделяясь на обрывистые склоны, галечник и лес над ними. Завороженный таинством рождения дня, он не заметил, как к нему подошла Ранза. Очнулся только тогда, когда руки девушки обхватили его сзади.
— Правда красиво… — прошептала девушка.
Он кивнул, соглашаясь. Потом повернулся к ней, и не удержался — тоже обнял и поцеловал. Ранза прильнула к нему. Блин, что я творю! Еще в любви признайся! Козел, обманщик! Кротов быстро разжал объятья, и, стараясь развеять эту атмосферу, заговорил:
— Чувствуешь как тепло?
Ранза неохотно отстранилась, и отсутствующим голосом подтвердила:
— Да, мы же все ближе к теплым краям.
Было видно, что думает она совсем не об этом.
Но Кротов сказал верно. Истаивающая ночь была наполнена теплом. При этом не тем теплом, когда после зимы подует весенний ветерок съедающий снег, и организм, привыкший к зиме, вдруг почувствует порывы совсем не остужающие тело, а наоборот ласково греющие его. Нет — сейчас в воздухе чувствовалось, что ночь — летняя. Конечно, по меркам Кротова. Градусов двадцать, решил он. Интересно, что будет, когда выглянет солнце?
А оно, должно было вот, вот появиться над лесом. Стало совсем светло. Ночные птицы, носившиеся вокруг лодки, исчезли. Зато им на смену пришел хор голосов из леса с обеих сторон реки. За одну ночь все изменилось. Чем дальше они уплывали от гор, тем богаче становилась природа. В птичьем клекоте, скрипе и цоканье, Сергей различал звуки, явно издаваемые животными крупнее. Кроме, уже слышанных мычания неведомого зверя, и лая каругов, появилось еще множество животных звуков.
— Я тебе обещаю, — Сергей обернулся к Ранзе. — Сегодня у нас будет мясо.
— Я не сомневаюсь в этом, — мягко улыбнулась она в ответ.
Черт, кто подменил её? Сергей смотрел на девушку, и не узнавал её. Куда делся армейский капрал, готовый загонять взвод, ради красивого прохождения?
— Надо будет пристать к берегу. Когда остановимся?
— Сергей, давай командуй ты, — неожиданно сказала она.
Да, с девушкой что-то происходит. Кротов, не показал, что удивлен.
— Слушаюсь, командир!
— Сережа, перестань! Я не люблю, когда ты придуриваешься.
Он смутился.
— Извини, больше не буду.
Когда выглянувшее светило высушило росу на прибрежных зарослях, землянин направил лодку к небольшому мыску, покрытому травой. К, его удивлению, она была зеленой. Ну, Тарантос, не все я о тебе знаю, Сергей покачал головой, надо же за одну ночь из начинающейся весны в лето!
Кротов проломился через вездесущие кусты, и обошел небольшой участок вокруг мыска. Благодать, благодатью, а про разведку забывать нельзя. Хотя, ему все труднее было заставлять себя держаться, как положено в разведвыходе. Ласковое солнце, спокойная молчаливая река, красивый оживший лес, и главное — любящая девушка рядом — все это расслабляло. Казалось он в отпуске от бесконечной войны, путешествует в свое удовольствие. К, черту! Надо гнать такие мысли. Испорченный постоянным ожиданием опасности, мозг никак не хотел принимать эту случайную прекрасную передышку. Но, организм побеждал. Тем более, спутница, казалось, полностью приняла это состояние. Ранза даже не прикоснулась к игольнику, когда они пошли на берег. Кротов отметил это, но ничего не сказал.
Когда они перекусили вчерашней рыбой, Сергей заметил, что Ранза совсем расслабилась. Она лежала прямо на траве, и бездумно смотрела в небо. На лице блуждала счастливая улыбка. Кротов знал это состояние. Такое бывало, когда из «войны» они возвращались в часть. Обманчивое чувство полной безопасности расслабляло. Хотя, умереть в палатке лагеря, шансов было лишь чуть меньше, чем при выходе.
— Ранза, я пойду, все-таки попробую поохотиться. Ты, пожалуйста, больше не рыбачь, а то, мы и прошлый улов съесть не можем.
