Она, не открывая глаз, заулыбалась шутке. Потом перевернулась на живот, и посмотрела на Кротова.
— Сережа, а давай сегодня не поплывем дальше. Устроим себе отдых. Посмотри, какая красота вокруг, и погода балует.
Раз, нас никто не ищет, почему бы и нет, подумал он.
— Хорошо! Тогда расслабляйся! Но, не забывай — мы в диком лесу.
— Иди, иди, командир, — улыбнулась она. — Не забуду.
Лес изменился. «Резиновые» деревья стали выше и мощнее. Теперь не только они царили вокруг. Появились и новые. Сергей не стал рассматривать, что это за растения, но отметил общее — листья у всех деревьев стали шире и крупнее. Да, и, краски словно обновились, все было сочным, все цвета налиты полной мерой. Каждый цвет: зеленый, коричневый, красный — все играли полной палитрой оттенков. Солнце, греющее сверху, пробивалось вниз редкими яркими пятнами. Сейчас бы, включить «хамелеон» — в этом цветном кавардаке, хрен бы кто меня увидел.
Появившийся подлесок — тонкие, в палец, стволы какого-то растения кучками, словно кто-то бросал сразу горсть семян, тянулись из высокого ковра темной коричнево-зеленой травы. На высоте чуть выше роста человека, они распускались пучком коричневых листьев, и были похожи на большие кисти на длинной ручке.
Все это замедляло движение. Кротов сначала пошел вглубь леса. Стараясь не создавать шума, он двигался осторожно, но со всей возможной скоростью. Он не собирался устраивать многочасовую охоту, выслеживая лучшего зверя. Убью первое попавшееся, думал он, лишь бы появилось. Анализируя по привычке, свое нежелание задерживаться в лесу, он понял, что это связано с девушкой. Его тревожило то, что она так и не прониклась тем, что беда возможна даже в этом безлюдном лесу. Да, на войне всегда забываешь, что не только люди опасны. Сергей рассмотрел в свое время только крупных местных хищников, но наверняка, есть и поменьше, и всякие мелкие гады, которые тоже могут навредить. Чем дальше он уходил от лагеря, тем неспокойнее становилось у него на душе. Даже любимое занятие — охота, не привлекало. Блин, да, что это со мной. Нервничаю как баба. Может, я в лес боюсь идти? Но эту мысль он отбросил как не заслуживающую обдумывания.
Он уже почти решил вернуться, как вдруг в яме, особо буйно заросшей травой и кустарником, ему показалось движение. Кротов замер. Беззвучно, миллиметр за миллиметром он тянул игольник к плечу. Направив ствол в сторону показавшегося движения, он зажал нижнюю губу верхней и резко свистнул. Есть! Из зарослей метнулся зверь. Он ломился вправо, по пологому склону, пытаясь скорей выскочить из ямы.
Еще не разглядев через заросли, что это за зверь, Сергей провел стволом вправо вверх, ловя животное в прицел, и выстрелил. Игла, способная пробить с близкого расстояния даже армейскую броню, гарантировано сделала свое дело. Зверь не успел даже вскрикнуть.
Не опуская игольник — чем черт не шутит, не на Земле нахожусь — направился к убитому зверю. На ходу он оглядывался, никто не спешит на помощь собрату?
Он уже почти подошел к трофею. Тушу, завалившуюся в траву, разглядеть было еще не возможно, но действие иглы было видно во всей красе. Кусты и трава были забросаны ошметками темно-красной плоти, и забрызганы кровью. Тьфу, черт! Кротов даже выругался. Настолько эта картина не соответствовала прекрасному дню вокруг. Но, следующий шаг он так и не сделал. Страх пронизал тело. Кротов замер. Страх был не его. Впервые он так сильно чувствовал чужую эмоцию. Это Ранза!
Мгновенно забыв об убитом звере, он помчался назад. Теперь было не до осторожности. Он не мог разобрать, что именно пугает Крик. Но, угроза была явно смертельной. Сергей обливался холодным потом, словно сам только что сорвался со скалы, и висел сейчас на одной руке над пропастью. Предтечи хреновы, думал он на бегу, лучше бы научили меня мысли читать — сейчас уже все бы знал.
Он не ожидал, что ушел так далеко. Бежал уже, казалось, вечность, а до берега так и не добрался. Наконец, среди стены деревьев появились просветы. Лес кончался. Скоро река. Кротов сбавил скорость. Перейдя на быстрый мягкий шаг, он со всех сил вслушивался в звуки леса, пытаясь выудить, что-нибудь необычное. Но, природа жила своей жизнью. Дребезжали и скрипели птицы, раздавались крики, мычания и лай зверей, и не в одном из них не чувствовалось предсмертного страха.
Кротов уловил запах эмоций еще кого-то. Зверь! В этом фоне не было даже намека на разумность. Эмоции были глубинные, прямые и чистые как выстрел. Голод, боль, боязнь и желание схватки. Над всем преобладало чувство голода — невозможного, постоянного, изматывающего. И радость скорого насыщения. Землянина даже передернуло — казалось, он почувствовал вкус свежей горячей крови.
Приставив игольник к плечу, Сергей вломился в прибрежные кусты. Он нарочно продирался напрямую, не разбирая дороги, чтобы тот, кто желал съесть Ранзу, отвлекся на него. Кусты расступились. Он успел заметить, как солнце блестело на глянцевых коричневых боках огромного животного. В тот же миг, мир потерял краски, став черно-белым. Но, в тоже время резкость восприятия увеличилась. Теперь он видел все мелкие короткие чешуйки на длинном хвосте маракагула, которым тот хлестал себя по бокам. Мысли пропали, осталось только движение. В несколько прыжков он оказался рядом со зверем. Тот только сейчас начал медленно разворачиваться, одновременно подымаясь на задние лапы. Огромная туша с оскаленной пастью, заполненной рядами обломанных, желтых зубов, нависла над Кротовым. На поднятых для замаха лапах выдвинулись черно-фиолетовые когти. Поднявшийся на задние лапы зверь был в два раза выше землянина. Все это фотографически фиксировалось в мозгу Сергея, совсем не задевая его.
Хищник хотел обрушить на него удар обоими лапами. Хотя, даже удара одной хватило бы, чтобы смять человека в лепешку. Зверь был быстр, вряд ли обычный человек успел бы даже нажать спусковую кнопку. Но, в этот момент Кротов уже не был обычным человеком. Он, казалось, забыл, что из игольника можно стрелять. Сорвав его с себя, он одной рукой перехватил оружие за цевье, другой за приклад. Словно, это было копье, он с нечеловеческой силой воткнул ствол в открывшееся брюхо животного. Удар был так силен, что метал ствола пробил бронированные чешуйки, спрятанные под свалявшейся шерстью, и по самый магазин вошел в тело.
За время, потребовавшееся, чтобы удар зверя достиг цели, Кротов успел выдернуть свое «копье», и сделать еще два смертельных укола. Последний пришелся уже в грудную клетку животного. Хрустнули ломающиеся ребра. В последний момент, землянин выкатился из-под рухнувшей туши. Игольник остался под зверем. Запрыгнув на дергающегося, хрипящего маракагула, Кротов с силой воткнул перчатки броника в глаза зверя. Пальцы вошли почти полностью.
