– Лежите, лежите, коллега! Вам вредно!
Подойдя поближе к койке, взял стул и уселся так, чтобы оставаться в поле зрения раненого.
– Да, Андрей, не повезло вам. Впрочем, виновная арестована, находится под стражей. Скоро суд. Думаю, что он приговорит её к смертной казни за покушение на убийство. Как вас вообще занесло в тот сектор?
– Задумался, профессор. Набрал не тот код… Постойте, как это, к смертной казни?!
Он даже приподнялся на локте, не обращая внимания на вспыхнувшую боль. Заговорил страстно и горячо:
– Вы понимаете, профессор, юности всегда свойственен максимализм! Ребёнок увидел плачущую мать возле незнакомца, подумал, что тот оскорбил или обидел близкого человека. Не разобравшись, сгоряча, чисто на инстинктах попытался защитить родного ему. И за это казнить?! Несправедливо!
Немец неожиданно заинтересовался:
– Значит, вы считаете, что попытка убийства одного из ведущих умов колонии должна быть спущена на тормозах?
Пробивший холодный пот заставил Андрея откинуться назад, на подушку. Глядя в потолок, ответил:
– Может и так. Профессор, поймите – сейчас у тех, кого мы доставили сюда, психика не в порядке. Вы же сами слышали, ЧТО творится на Земле… Для них – это адекватное действие. Дочь пыталась защитить собственную мать! И я её понимаю. Хотя… Может, вы и правы. Наказать – следует. Но не так же! Я остался жив. И, как сказал доктор, особых последствий не будет. Так что… Ну дайте ей несколько месяцев, даже, может, год, каких-нибудь штрафных работ. Мало ли у нас таких дел? Но казнить… Несправедливо, профессор. Поскольку я ещё член Совета, то пользуясь своим правом вето, я накладываю запрет на смертную казнь в отношении этой девочки. Примите официальное заявление…
Ярцев умолк, затем потянулся к «поильнику». После страстной речи ужасно захотелось пить. Пара глотков, потом повернул голову, посмотрел на Штейнглица. Тот сидел, спрятав эмоции в свои роскошные седые усы. Чуть помедлив, заговорил:
– Вы, русские, не перестаёте меня удивлять… Помните о Великой войне. Прощаете своих врагов. Загадочная славянская душа…
Затем поднялся.
– Хорошо, Андрей. Я передам Совету ваши слова. И… я на вашей стороне. Решение отложат до вашего выздоровления.
– Спасибо, профессор…
– Отдыхайте. И выздоравливайте.
– Спасибо!
Наконец учёный остался один. Кажется, можно отдохнуть, но беспокойство за судьбу девочки не давало спокойно лежать. Он долго ворочался, не обращая на рану никакого внимания, потом всё же уснул тревожным сном. Хотя Штейнглиц и обещал, что ту чешку или полячку не тронут до его выздоровления. Но в приснившемся кошмаре ему виделись всякие ужасы: и то, как ребёнка ставят к стенке, затем расстрельный взвод, подчиняясь команде спускает курки… И то, как её выбрасывают в атмосферу Марса без всяких средств защиты и кислородного аппарата… Всю ночь он метался по подушке, а когда проснулся утром, едва дождался врача, чтобы через него попытаться выяснить судьбу девочки. В ожидании ответа раненый не находил себе места, и когда Хасснер вернулся, то первый вопрос был таким:
– Как она?
Вильгельм усмехнулся:
– Знаете, Андрюша, не будь вы в таком месте и таком состоянии, я бы подумал, что вы – либо заботливый отец, либо – пылкий влюблённый. Цела ваша подопечная. Сидит в карцере, у военных. Без всякой охраны. У них сектор закрытый, вот и обитает там. А мамаша её к вам просится. Просить об амнистии. Хотя нападение на вас вызвало неожиданный резонанс в Убежище. Уж слишком многие возмутились подобным действием со стороны Яны Вишневски.
– Это кто?!
– Да ваша крестница. Так, кажется, у вас русских говорят? Впрочем, всё это есть лирика. Давайте вас посмотрим внимательнее…
И врач склонился над экраном монитора мощного медицинского компьютера, потом обернулся к Ярцеву, поправив очки:
– Да, пустить к вам мать девочки?
Учёный молча кивнул головой… Впрочем, визит ничего практически не дал: Андрей пытался успокоить рыдающую мать, та бессвязно что-то говорила, но толку было чуть – они не понимали друг друга. Так, проскальзывали общие слова, да и те не всегда обозначали одно и то же понятие…
– Итак, идут: Королёв, Штрассер, Петренко, Куроедов. Вопросы? Нет вопросов. Отлично.
Михаил и остальные названные молча поднялись с мест и направились в арсенал. Вооружаться. Предстояло первое задание после прибытия на Марс…
…На этот раз летели на командирском уровне, где каюты были не в пример комфортабельнее нижних. Смотрели всю дорогу фильмы, обсуждали задание, просчитывали варианты. Впрочем, не особо старались. Тактика группы была отработана до мелочей, вплоть до жестов и сигналов. Местность, где должна проводиться операция по спасению – изучена. А строить планы на ведение боя не было смысла: как опытные солдаты они знали, что любой план, как правило, действует до момента соприкосновения с противником. После первых выстрелов бой развивается так, как ты его выстроишь, исходя из сопротивления противника и своей огневой мощи и умения. Целью был небольшой городок возле Кирова, куда добрались многие из окружающих мест, а тем, кто хотел их уничтожить, мешали бездонные топи… С хриплым гулом транспортник зашёл на посадку. Отстрелились опоры, коснувшись грунта, распахнулись приёмные ворота, и на глину упала массивная аппарель. Марсиан уже ждали. Те, кто решился улететь, уже спешили к кораблю. Бойцам ничего не оставалось, как просто стать возле люка и организовать погрузку. Впрочем, их внешний вид внушал достаточно почтения всем эвакуирующимся. Никто не толкался, не отпихивал других. Шли спокойно, зная, что никто не дышит в затылок. Проходили в трюм, кое-кого отправляли в каюты. Всё шло нормально. Через четыре часа окрестности озарились зелёным пламенем, бьющим из дюз, и транспортник с воем ушёл в небо…
Потом это стало обыденностью. Прилетели, погрузили, взлетели. Но с каждым разом рейсы становились всё реже и реже. Впрочем, было ещё одно место на Земле, где оставалось много людей, это Австралия. Но её обитатели улетать не хотели. К ним на материк никто пока не лез, выступления чужих подавили очень быстро и жёстко, наученные горьким опытом Европы и Америки. Ядерный удар со стороны Китая пришёлся в основном на безлюдные центральные районы. Австралийцы вообще не очень охотно пускали к себе кого-то, и поэтому их миновала горькая участь других мест, где геноцид по религиозному, а потом и расовому вопросу прошёлся ужасающе частым гребнем среди населения… Поэтому приходилось в основном летать в Россию, иногда – в Европу. Раз, правда, попали в Америку, но, как выяснилось, опоздали… Тех, кого они должны были забрать, уже убили… В этот раз корабли вернулись с полной загрузкой, и Михаил, наконец, получил выходной… Надо сказать, что ему, в принципе, очень повезло. Хотя бы тем, что с Земли можно было кое-чего и прихватить. Если найти, конечно. Ведь там ещё сохранились некоторые вещи… Так в кубрике Михаила появилась неплохая видеосистема с комплектом дисков самого разного содержания, прибавились к положенной мебели кресла, ковёр, появились и другие предметы роскоши. В холодильнике, гордо занявшем свободный угол, лежали разные деликатесы и даже, жуткий дефицит на красной планете – настоящее спиртное с Земли. Остальным выдавали раз в неделю по пятьдесят граммов всякой бурды, по недоразумению именуемой вином. А у него – и водка, и коньяк, и шампанское. Словом, ужасно богатый человек по марсианским меркам. Только вот пить в одиночку желания не было. Как говорится – для престижа держим…
