— Да, не так уж, — согласился Пол.
Джордж и Ринго тоже согласились, пробормотав нечто невнятное. — Давайте придумаем ещё варианты, — предложил Доктор.
* * *
Некоторые заключённые уснули, но Доктор не спал всю ночь. Изредка в камеру заглядывала стража, и Доктор, пользуясь моментом, каждый раз напоминал, что всё это незаконно. Но они лишь смеялись.
Даже Доктор, обладавший прекрасным чувством времени, не мог точно сказать, когда начался новый день. В темнице ночь длилась целую вечность, и лишь факел в коридоре заменял и солнце, и луну. Не свет, а звуки разбудили всех — рычание, вой, рёв.
— Готовятся к охоте на диких зверей, — объяснил Джордж. — Обычное начало дня.
Полагая, что Доктор иностранец, Джордж решил объяснить ему обычаи арены. — Здесь есть изумительные животные. Ты из другой страны, наверняка видел некоторых зверей, на родине.
— А ещё есть леопарды, и быки, и те невероятные существа, жирафы.
— И слоны, не забывай про них.
Доктор сжал кулаки. — Вы понимаете, сколько видов вымрут благодаря таким играм? — грозно спросил он. — Чёрт побери, что с вами, люди? Вы считаете себя единственными значимыми созданиями на планете, считаете, что можете уничтожать природу лишь затем, чтобы показать своё превосходство. Вы понимаете хотя бы долю того, что здесь происходило? — быстро успокоившись и перестав злиться, он внезапно погрустнел. — Нет, наверное, не понимаете. И даже если бы смогли, думаю, вы не сочли бы это важным.
— Он точно иностранец, — сделал вывод Ринго, — или он просто спятил.
— Иностранец, — согласились остальные.
* * *
Через некоторое время послышались и другие звуки, доносившиеся издалека. Зазвучала музыка, за которой последовали аплодисменты предвкушающей шоу толпы, и чем больше людей прибывало, тем громче раздавались аплодисменты.
— Загоняют зверей в клетки, — разъяснил Джордж, — а сами остаются на первом ярусе. На арене высажены деревья и насыпаны холмы, а дрессировщики выгоняют на неё зверей с помощью факелов. Сначала они немного нагонят паники, отпустят их побегать недолго, а потом начнут охоту. Некоторые звери убьют друг друга, это в порядке вещей, остальных же прикончат дрессировщики. Я видел, как один из них прикончил тигра голыми руками, — с завистью закончил он.
Они немного посидели в тишине, прислушивались. Рёв зверей стихал, а аплодисменты зрителей возрастали.
— Ну вот, — заметил Джон.
— Что дальше? — спросил Доктор.
— Дальше? Ну, для начала уберут тела. Это займёт какое-то время.
— А потом?
— А потом выходим мы. Наша очередь умирать.
Доктор ударил кулаком по прутьям решётки. — И всё это лишь за то, что я на время взял лошадь. Это же глупо!
Ринго фыркнул. — Это ещё ничего. Вот я занимался продажей скульптур, никогда не утверждал, что статуи подлинно греческие, не знаю, что думали об этом люди. И вдруг оказался здесь, теперь вот готовлюсь к встрече с Плутоном.
Очевидно, он затронул у всех чувствительную струнку. — А меня посадили за довольно серьёзный проступок, — тихо проговорил Джордж, — только я его не совершал. — Он задумался на секунду и продолжил. — Я готовил самые лучшие пироги в городе. Люди приезжали издалека, чтобы купить мою выпечку. И однажды пришёл один парень. Шикарный такой, но, кажется, подрался с кем-то, еле на ногах стоял. Он светил деньгами, и я дал ему пирог и спросил, нужно ли вызвать врача. Не успел я оглянуться, как он уже лежал на полу. Мертвым.
— Догадываюсь, что случилось дальше, — сказал Доктор.
Джордж хмыкнул. — Все говорили, что я его отравил. И неважно, что он едва коснулся пирога, что он уже умирал, когда пришёл ко мне. Все решили, что я убил его ради денег. Какой-то оборванец украл у него кошелёк, пока я пытался привести его в чувство. Все мои друзья утверждали, что я не убивал его. Но его семья оказалась богатой. Так что у меня не было ни малейшей надежды.
— Мне жаль, — пробормотал Доктор.
Они ещё немного посидели в тишине. Все замерли, услышав приближающиеся к тюремной камере шаги. Все, кроме Доктора.
— Постарайтесь помнить то, о чём я говорил, — сказал он остальным. — Кто знает, если мы будем держаться вместе, может, чего-нибудь да добьёмся?
— Ну, для начала мы можем добиться смерти… — начал Пол. — Да-да, хорошо, стоит попробовать.
— Так! — крикнул кто-то, ударив по двери темницы.
Факел приблизился к решётке, слабо освещая лица четырёх друзей Доктора: бородатого Джона, крепкого Пола, Джорджа с грустными глазами и тощего Ринго. Факел осветил также лицо Терма, который его и держал. Но следующие слова оказались очень неожиданными:
— Кто из вас утверждал, что его держат тут незаконно?
Доктор встал. — Да? — резко сказал он. — Чего вы хотите?
Он отчётливо видел, как Терм приподнял брови. — Разве так разговаривают с теми, кто пришёл вас выпустить?
— Я бы так не сказал, Терм, — произнёс Флакк, стоящий позади него с ключом в руках. — По-моему, это слова неблагодарного негодяя, который не ценит того, что мы для него делаем.
— Что? — переспросил Доктор.
— Должно быть, господин, у вас есть влиятельные друзья, — продолжил Терм, поворачивая ключ в замке. — Нам сказали, что произошла ошибка и что вас нужно выпустить. Думаю, Руфус хочет извиниться перед вами лично.
«Грацилис!» — подумал Доктор. «У него есть связи в Риме, он организовал всё это». Он почувствовал огромную благодарность к старику.
— Так. Хорошо. Я лишь скажу пару слов своим друзьям…
— Нет времени, господин, — сказал ему Флакк. — Из-за того, что мы держим вас с этими преступниками, мы можем лишиться работы, — Терм взял Доктора под руку и решительно, но не так грубо, как в прошлый раз, вывел его из камеры.
— Помните, что я сказал! — прокричал заключённым Доктор. — Держитесь вместе!
* * *
Охранники повели его по тюремным коридорам. Они прошли мимо ниши, в которой стоял стол с несколькими бутылями вина и игровыми костями — несомненно, личный уголок охраны. На столе лежало ещё кое-что — небольшая кожаная сумка. Доктор быстро схватил её.
— Думаю, это моё, — сказал он.
Терм пожал плечами. Доктор был уверен, что охранники забрали почти все монеты из сумки, но ему не хотелось начинать разборки. Самое главное, они не забрали звуковую отвёртку — интересно, что бы они смогли с ней сделать.
Они пошли не по тому же пути, что вчера ночью; Доктора вели в совершенно другую сторону. Звуки с арены становились громче, и он ощутил прилив жалости к тем людям, которых бросил в темнице. Несмотря на свои вдохновляющие речи, он понимал, что вряд ли кто-то из них сможет снова увидеться с семьёй.
