заверещал, улетая в гущу кустов.
Там он и затих, не подавая более никаких признаков жизни.
— Итого, — подумал Кирилл, — минус два. Осталось три. Шанс всё ещё есть…
Действительно, свинтусы не торопились помогать своим зверушкам, загонявшим для них дичь. Кирилл решил не пренебрегать этим, и сам пошёл в атаку на наскакивающих на него, словно моськи на слона, злобных хищников.
Ему удалось проткнуть и поджарить электрическим разрядом ещё одного.
— Два, всего два осталось, — прошептал он, и тут земля под Кириллом вдруг ощутимо взбрыкнула, но на ногах он устоял, хоть и с трудом.
Перед глазами всё плыло, звуки происходящего вдруг стали тише, и лай свирепо атакующих его монстриков звучал, словно сквозь подушку.
Кирилл тряхнул головой и сделал очередной выпад. Монстр увернулся, так как это движение Кирилла было уже довольно медленным, словно он двигался в воде.
Оба монстра стелились по земле, стараясь добраться до него по низу.
В отчаяньи граф хлестнул шпагой одного из нападающих, и ему повезло. Он серьёзно зацепил тварюшку, которая, жалобно заскулив, откатилась от него к кустам.
Но вторая, пользуясь тем, что лейтенант отвлёкся, подпрыгнув, грызанула его бедро, и тут же отскочила в сторону.
Ещё три минуты теряющий силы Кирилл отмахивался от молниеносных атак серого монстра.
Сознание плыло, руки не слушались. Ноги горели огнём от многочисленных ран, нанесённых ему мелкими, но такими, как оказалось, проворными чудовищами.
И когда Кирилл из последних сил таки прикончил последнюю тварь, из кустов вальяжно и не торопясь вышли четыре свина, одетые в некое подобие бронированных экзоскелетов.
Граф стоял, качаясь. Он понимал, что всё кончено, и готовился принять последний бой, как можно дороже продав свою жизнь.
Но свинорылые пришельцы не атаковали. Они стояли и смотрели на него маленькими свинячьими глазками.
И тут ноги Кирилла подогнулись и он упал на залитую кровью траву.
— Слюна… — возникла в гаснущем сознании тягучая мысль, — это яд…
А потом свет погас…
— А дальше? — спросила Елизавета, которая слушала Кирилла, затаив дыхание.
Она полностью погрузилась в его невесёлую историю, ахала и охала по ходу повествования, и я заметил, что периодически глаза её увлажнялись.
Эк сопереживает то, принимает близко к сеодцу, как это принято говорить…
— А дальше, — замялся Кирилл, что от меня не укрылось, — дальше сплошной туман и какие-то кошмары…
— Ага, — подумал я, — значит что-то всё-таки было… Другое дело, что он либо не помнит ничего, либо его рассудок просто не желает вспоминать какие-то особо травмирующие эпизоды. Скорее всего, кстати, второе…
— Кирилл, вы не возражаете, если я приглашу сюда ещё кое-кого? — спросил я рассказчика таким тоном, словно спрашиваю о сущей безделице.
— Конечно, приглашайте, — согласился он, расценив по моему тону, что это не так уж и важно.
А на самом деле то, что я планировал, былоочень важным.
Дело в том, что, после того, как он попал в лапы свиночертей, они далеко не сразу определили его в стазис-капсулу, законсервировав таким образом для будущего жертвоприношения.
Почти наверняка он пережил очень неприятные вещи.
Я подозреваю, что у него в мозгах здорово поковырялись всякие умельцы типа недавно отловленного нами козлорогого жреца Великого Хаоса.
Теперь этот жрец парится на нарах в нашем тюремном блоке. И поделом, хе-хе… Скоро мы и им займёмся.
Казалось бы, ну, поковырялись… И всё уже, вроде бы позади, и теперь можно снова радоваться жизни.
Только я боюсь, что эти деятели, которые имеют огромный опыт в работе с чужим разумом, могли не ограничиться только извлечением информации из мозга бедняги Вяземского.
Могли быть оставлены всякого рода закладки.
То есть, при получении определённого сигнала эти закладки могут активироваться, и тогда тот, кого таким образом обработали, может учудить всё, что угодно.
Вернее, не всё что угодно, а то, что заложили ему в мозг эти кукловоды.
А вот заложить они могли туда действительно всё, что угодно. Вплоть до попытки покушения на тех, кто занимает ключевые посты в Имперской иерархии.
А учитывая то, что граф Вяземский занят непосредственно работой по охране Имперской резиденции, то возможные закладки могут представлять вполне реальную опасность. В том числе и для жизни и здоровья самого Императора.
Вы скажете, что это вряд ли, так как его всё-равно собирались принести в жертву.
А я вот вам отвечу, что тут лучше перебдеть, чем недобдеть.
Может быть, они таки поставили закладки, но по каким-то причинам сочли, что это или не получилось, или получилось не то, что хотели…
Но, в любом случае, если есть вероятность подобного вмешательства, то лучше убедиться в том. что в будущем это не выйдет боком ни самому Кириллу, ни окружающим его людям.
И, пока не будет ясности в этом вопросе, его просто не должны допускать до несения службы.
А что касается ясности, может быть, у Императора и есть достаточно компетентные специалисты, способные разобраться с этим, но я о таких никогда не слышал.
Так что, вполне возможно, что таковых и в природе не существует.
А у меня есть Истер, которая уже неплохо набила руку на работе с содержимым людских мозгов.
Ну, и есть ещё Зара, которая тоже обладает некоторыми талантами в этой области и, что особенно ценно, знакома с методиками, используемыми конкретно у этих самых чертей. Ещё бы ей не знать, хе-хе, она сама чертовка, каких ещё поискать.
Как уставится своими глазищами, так…
Что-то я не о том стал думать. Не надо терять нить разумной мысли и погружаться во всякое аморальное…
Хотя, что греха таить, иногда хочется, просто аж зубы сводит…
Я, отозвал Эви в сторонку, и, пока Лиза наслаждалась общением со своим усатым героем, вполголоса изложил ей свою идею, поинтересовавшись относительно возможных медицинских противопоказаний.
Эви ответила, что противопоказаний нет, и я вызвал по коммуникатору Истер, предложив ей прихватить с собой, заодно, и Зару, как эксперта по иномировым методикам ментального воздействия.
Минут через пятнадцать они появились.
Следует сказать, что как только Зара вошла в комнату, Кирилл здорово изменился в лице. Его лицо приобрело какое-то паническое выражение, а в глазах поселился страх по полам с обречённостью.
Ну да, Зара не догадалась прикинуться человеком, а явилась сюда в своём естественном облике, то есть при своих рожках и виляющим из стороны в сторону беспокойным хвостиком.
Реакция Кирилла косвенно подтвердила моё предположение о том, что одними физическими травмами дело не ограничилось. Определённо, имело место быть и
