засекретить — уже нет.
— Ну, жизнь, это боль, — назидательно сказал я, — это правило действует для всех, и даже генералы — не исключение. Вот если бы он самостоятельно ловил козла этого, тогда да… Тогда он его грифами секретности хоть с ног до головы мог бы покрыть… Но отловили то его мы, а потому, я буду не я, если мы своего взять не попытаемся…
— Ну, если его недовольство нам сильно не повредит, — Алевтина развалилась на кресле и сложила кисти рук домиком, — то тогда, конечно допросить.
— Решено, — этим словом я подвёл черту под обсуждением, — тогда Истер, Зара, Эви и Сергей. Ваша задача разработать последовательность применения ментальных методик, которыми мы владеем, и составить план допроса. До вечера управитесь?
Они неуверенно закивали, и что-то утвердительное из себя выдавили. Я расценил это как согласие:
— И, наверное, Ня и Алевтину задействуйте, — я посмотрел на них ободряюще, — они же уже тоже кое-чему выучились, так ведь?
Народ начал подниматься с мест, собираясь приступать к решению поставленной мною задачи. Я же, наблюдая за этой суетой, тихо сказал:
— А вас, Елизавета Петровна, я попрошу остаться…
— А зачем? — удивилась она.
— А затем, что сейчас у нас будет сеанс связи с генералом Прониным, — я с улыбкой посмотрел на сестрёнку, и речь пойдёт о твоём новом увлечении.
— И вовсе Кирилл и не увлечение никакое, — засмущалась Лиза.
— Понятно, — глубокомысленно пропыхтел я, — значит, всё гораздо серьёзнее…
— Да ну тебя, — Елизавета была верна себе, и если ей было нечего возразить, то она переходила к обвинениям, — ты зануда!
— Лиза, я этот разговор-то завёл к тому, что, скорее всего, генерал потребует отправить твоего Кирилла на Москву не медля, как только он услышит о том, что нам удалось его спасти.
— И что ты хочешь этим сказать? — Лиза воззрилась на меня грустными глазами.
Видимо, она уже предчувствовала неминучую разлуку с предметом своей страсти нежной, и нарисовала в своём буйном воображении душераздирающую сцену прощания. С жаркими объятиями, затяжными поцелуями взасос, клятвами в вечной любви, слезами и соплями. Ну, как это у нас заведено, хе-хе…
— А то, дорогая моя сестрёнка, — сказал я, поглаживая её по голове, — что я планирую отправить тебя вместе с ним…
— Ур-р-ра! — Лиза напрыгнула на меня, повиснув на шее. И, в лучших традициях девичьего напрыгивания, поджала ножки. Ну, и начала болтать ими в воздухе, да так интенсивно, что я аж пошатнулся:
— Ну дай договорить то, — придушенно просипел я.
Она нехотя отцепилась и вопросительно посмотрела мне в глаза, мол что ещё то? Главное то уже сказано…
— Я хотел сказать, что и сам планирую съездить туда, — Лиза чутка поскучнела, видать, моя компания сильно ограничивала её свободу. А она уже и размечтаться успела, поди.
Но, такова жизнь, и в каждой бочке мёда непременно найдётся и дёготь. И хорошо, если только всего одна ложечка.
— А ещё кого планируешь взять? — поинтересовалась она, здраво предположив, что это будет отнюдь не развлекательная поездка, а значит, мне потребуются помощники.
— Возьму, наверное, Истер, — она мой финансист, а значит без неё никак, — и может ещё кого, но это подумать надо будет.
— А когда? — глазки у сестрёнки разгорались по мере того, как она осмысливала то, что она таки едет в столицу.
А там высший свет, балы, светские рауты и прочие приёмы… Опять таки, кавалергарды, век которых не долог… Хотя, кавалергард у неё уже есть, хе-хе…
— Не торопись, сначала я с Прониным пообщаюсь, — сказал я сестре, стараясь как-то её утихомирить, а то она возбудилась до чрезвычайности от этих моих известий, — и после того, как мы с ним принципиально договоримся, можно будет уже думать о конкретных сроках.
— Ну вот, — надулась Лиза, — раздразнил, теперь всю ночь спать не буду, а буду ворочаться и думать…
— Тебе думать вредно, — голосом доброго доктора сказал я, — от мыслей морщинки появляются вокруг глаз, да и цвет лица портится…
— Ах ты! — поняв, что я откровенно над ней стебусь, она забарабанила по моей груди своими остренькими кулачками.
Надо сказать, очень чувствительно. Мало того, что сами удары были весьма сильны, у меня создалось впечатление, что кулачки её были раскалёнными, и мне даже показалось на мгновение, что камзол начал потихоньку дымиться.
Вот повезёт лейб-гвардейцу, гы… Девица, прям таки, огонь! Она ему усищи-то быстро подпалит, если что не по ней…
Избиение было прервано настойчивым зудом моего коммуникатора.
Мне сообщили, что сеанс связи со столицей состоится через пятнадцать минут.
Отправив Лизу остывать на полигон, я двинулся в переговорную комнату.
Предстоящий разговор был важен для осуществления моих планов, а потому, за то время, что оставалось до его начала, мне стоило максимально собраться.
Сейчас для меня было бы непозволительной роскошью допускать серьёзные просчёты в процессе общения с Прониным, слишком уж многое зависело от исхода этого разговора.
Самым лучшим результатом, с моей точки зрения, было бы, если сам генерал Пронин и пригласил меня в столицу.
Это сразу резко меняло мой статус.
Ведь если бы я приехал туда сам, по собственному, так сказать, почину, то я был бы не более, чем неотёсанным провинциалом, приехавшим в метрополию в надежде выгодно выдать замуж сестру, или с какими другими малопонятными целями.
А вот если бы меня пригласил целый генерал, руководитель разведочного департамента, то я уже вроде как и нужный для властей предержащих человечек.
А значит прибыл я в стольный град не лицом торговать, а по государственной надобности.
И отношение ко мне со стороны чиновного люда будет уже гораздо более благожелательным. Вот так то.
А мне нужно будет в столице сильно побегать, и содействие всяко-разных чиновников мне будет очень кстати.
Ведь подготовка почвы для переезда в метрополию не исчерпывается только получением земельного надела.
Нужны знакомства, связи во многих областях.
Мне ещё там интересные всякие производства развивать, сбыт продукции налаживать… Да и вообще.
Пока я думал эти мысли, ноги сами донесли меня до переговорной комнаты.
Посмотрев на пока ещё тёмный экран, я опустился в кресло и вызвал прислугу, попросив, как всегда, принести вина и сыра. Заодно и уточню, кстати, сколько остаётся времени до сеанса связи.
Девчонка, которая принесла
