Фобос падал.
Вернувшись в Каир, она узнала, что новость уже повсюду распространилась. Вспышка была такой яркой, что ее заметили, и люди, приникнув по привычке к пустым телеэкранам, принялись обмениваться слухами и домыслами, и каким-то образом узнали суть дела, а может, они догадались сами. Надя миновала группу за группой, слыша крики: «В Фобос стреляли! В Фобос стреляли!» Кто-то рассмеялся:
— И повысили до него предел Роша![84]
Ей казалось, что она заблудилась в медине, но вышла почти прямо к городскому управлению. Майя стояла снаружи:
— Эй, Надя! — крикнула она. — Ты видела Фобос?
— Да.
— Роджер говорит, что когда они были там в первый год, то встроили там систему взрывчаток с ракетами! Аркадий тебе когда-нибудь говорил?
— Да.
Когда они вошли в здание, Майя продолжила рассуждать вслух:
— Если им удастся достаточно его замедлить, он упадет. Думаю, это можно рассчитать. А сейчас мы чертовски близки к точке невозврата.
— И он точно разрушится, и его куски рассыпятся по планете.
— Точно. Интересно, что думает Сакс.
Они нашли Сакса и Фрэнка — те склонились над одним экраном, а Илья, Энн и Саймон — над другим. Спутник УДМ ООН следил за Фобосом с помощью телескопа, и Сакс измерял скорость движения луны относительно поверхности Марса, чтобы вычислить скорость оборота. На экране изображение купола Стикни сияло, как яйцо Фаберже, но большее внимание привлекала ведущая кромка луны, размытая и испещренная белыми пятнами изверженных пород и газов.
— Смотрите, как сбалансировано давление, — проговорил Сакс, ни к кому конкретно не обращаясь. — Если бы оно вскочило слишком резко, все тело разорвалось бы на куски. А если бы было не сбалансировано, то стало бы вращаться и его сдавило бы со всех сторон.
— Я обнаружил признаки стабилизации бокового давления, — сообщил его искин.
— Двигатели системы ориентации, — сказал Сакс. — Они превратили Фобос в большую ракету.
— Они сделали это еще в первый год, — сказала Надя. Она не знала, зачем это говорила, но все еще ощущала, будто не контролирует себя, а свои действия воспринимает лишь спустя пару секунд. — Многие члены команды Фобоса были ракетчиками или наводчиками. Они переработали ледяные жилы в жидкий кислород и дейтерий, а потом вставили его в специальные столбики, расположенные в хондрите. А по центру разместили двигатель и комплекс управления.
— Значит, это и есть большая ракета. — Сакс кивнул, нажимая на клавиши. — Период Фобоса — 27,547 секунд. Значит, получается… приблизительно 2,146 километра в секунду, и, чтобы он упал, ему нужно замедлиться до… 1,561 километров в секунду. То есть на 0,585 километра в секунду. А для такой массы, как у Фобоса… ого. Нужно много топлива.
— А сейчас насколько он замедлился? — спросил Фрэнк. Он был мрачен, мышцы челюстей пульсировали под кожей, точно бицепсы. Надя видела, что он был в ярости от своей неспособности предсказать, что случится дальше.
— Примерно на 1,7. И эти большие рулевые двигатели все еще работают. Он упадет. Но не одним куском. При спуске он развалится. Я в этом уверен.
— А предел Роша?
— Нет, будет только напряжение от аэродинамического торможения, а при всех этих пустых топливных резервуарах…
— Что случилось с людьми, которые остались там? — услышала Надя свой вопрос.
— Кто-то уже сказал, что, судя по звуку, все население оттуда удрало. Никто не захотел оставаться и тушить пожар.
— Хорошо, — сказала Надя и тяжело села на диван.
— Так когда он упадет? — не унимался Фрэнк.
Сакс сощурился.
— Это невозможно сказать. Зависит от того, когда он станет разваливаться. Но думаю, довольно скоро. В течение дня. А потом он растянется где-то вдоль экватора, может быть, сильно растянется, и будут большие неприятности. Получится весьма внушительный метеоритный дождь.
— И мы избавимся от остатков лифтового провода, — слабо проговорил Саймон. Он сидел подле Энн и озабоченно смотрел на нее. Она уныло глядела на его экран и не подавала никаких знаков того, что слышит, о чем идет речь. Они так и не получили вестей о своем сыне Питере. Было ли это лучше или хуже, чем груда сажи с цифровым кодом, который выдает имя у тебя на запястье? Лучше, решила Надя. Но все равно очень тяжело.
— Смотрите, — сказал Сакс. — Уже распадается.
Телескопическая камера со спутника открыла для них превосходный вид. Купол над Стикни разлетелся на огромные осколки, и очертания кратера, которые всегда были своеобразной меткой Фобоса, теперь вдруг стерлись в пыль, лишившись своей формы. Затем этот картофельной формы мир словно расцвел и распался на множество неправильных глыб. Полдюжины крупных кусков стали медленно рассеиваться, но самый большой продолжал задавать путь. Один кусок отошел в сторону, по-видимому, движимый одной из ракет, что были помещены вглубь лунной породы. Остальные глыбы начали выстраиваться в неровную линию, двигаясь каждый с разной скоростью.
— Похоже, у нас получается что-то вроде линии огня, — заметил Сакс, поднимая взгляд на остальных. — Самые большие куски скоро войдут в верхнюю атмосферу, а потом все произойдет очень быстро.
— Ты можешь определить, где?
— Нет, слишком много неизвестных. Могу только сказать, что где-то на экваторе. Мы, пожалуй, находимся слишком далеко к югу и почти все пропустим, но может возникнуть эффект рассеивания.
— Людям на экваторе нужно уезжать на север или на юг, сказала Майя.
— Они, вероятно, уже это знают. К тому же падение провода уже здорово расчистило эту область.
Теперь не оставалось почти ничего, кроме как ждать. Никто из них не хотел уезжать из города и ехать на юг — казалось, им уже не нужно было прилагать никакие усилия, они были либо слишком закалены, либо слишком устали, чтобы тревожиться из-за незначительных рисков. Фрэнк ходил по комнате, его смуглое лицо пылало гневом; наконец, он не выдержал и вернулся к своему экрану, чтобы отправить серию коротких язвительных сообщений. На одно из них пришел ответ, и он фыркнул.
— У нас сейчас льготный период, потому что полиция ООН боится сюда спускаться, пока не упадет это дерьмо. А потом они набросятся на нас, как ястребы. Они заявляют, что команда, инициировавшая взрыв Фобоса, поступила отсюда, и устали от того, что этот нейтральный город используется как командный центр сил сопротивления.
— Значит, у нас осталось время до того, как он упадет, — заключил Сакс.
Он подключился к сети УДМ ООН и вывел на экран радар, где двигались фрагменты луны. После этого делать им было нечего. Они сидели, вставали, ходили, смотрели на экраны, ели холодную пиццу, дремали. Но Надя сумела лишь сесть и склониться над своим животом, который казался ей железным орехом. Она ждала.
