Иногда я чувствовал, что на поверхности кто-то копается и щекочется. Оказалось, что это гномики. Они жили на поверхности и прямо под почвой, вскапывали землю, поливали деревья и собирали фрукты. Они очень помогали мне в росте. Я мог только приветствовать эти занятия. Без их полива мне было бы тяжелее.
Как-то раз моё внимание привлёк стук в ствол. Теперь я понял, почему деревья так неохотно проявляли лица на поверхности: охота за ресурсами и организация ловушек отнимали всё внимание. Стучала Зелёная. Я проявил на коре лицо, и мы мило пообщались. Она меня хвалила, сказала, что на моём дереве растут самые лучшие фрукты (на мне растут фрукты? Я проявил несколько дополнительных лиц на разных ветках и убедился: да, растут). Ещё она была рада тому, что я дал молодым деревьям возможность расти около себя. До сих пор в их мире такого не бывало. Молодые деревья даже изменили свой вид, у них изменились листья и увеличились плоды. Мало того, их плоды стали слаще. У обычных деревьев листья маленькие и круглые, такие позволяют собрать максимум света, но расходуют много ресурсов. У новых деревьев листья стали большими и широкими, такие листья, свисая, не требуют много веток.
Я немного покачал Зелёную на нижних ветках, потом эта егоза захотела посмотреть на мир с верхних веток. Пришлось тратить на неё море внимания, пока она ползла по стволу, пришлось страховать её ветками и подставлять ветви там, где ствол был совсем ровным. Взобравшись на верхушку, она долго пела песню восторга. Уходя, Зелёная вместо благодарности сказала: "Волд, ты что, собираешься всю жизнь посвятить охоте за ресурсами?"
Её визит стоил мне утраты нескольких сотен квадратных метров территории. Другие деревья отвоевали, пока я был занят. Последние слова Зелёной засели у меня в памяти и лишили спокойствия. И чего я тут, правда, держу территорию? Для чего?
На следующее утро я проснулся маленьким гномиком с большим чувством голода. Через два дня меня поймали другие гномики и популярно объяснили, что тот, кто хочет есть, должен ухаживать за деревьями и воевать с врагами. Племена гномиков "держали" участки с деревьями и сражались с соседними племенами за контроль над участками. Ещё они относили часть добытых плодов Зелёной, которую почитали как высшее существо. О происхождении всего мира они не задумывались, многие из них помнили, как были деревьями. На вопрос о том, как они перестали быть деревьями, они все отвечали одинаково: "А просто надоело". Гномики умели пользоваться инструментами и умели считать. Пожалуй, прилети сюда наша косморазведка, она бы признала их разумными существами и пригласила бы в Академию.
Ствол дерева, составлявший моё прежнее тело, рухнул через три недели.
Через неделю после изменения мне довелось поучаствовать в битве между гномиками. Убитых в битве не было, гномики просто колотили друг друга палками. При таком размере тел и при такой силе рук пробить череп или кожу было совершенно невозможно. Никакого боевого порядка они не использовали, исход сражения определяли число воинов и решимость добиться победы. Мы потерпели поражение и уступили половину деревьев. Поскольку от этого племени зависело моё пропитание, пришлось заняться его обучением. В следующей драке мы разнесли враждебное племя и сделали это так убедительно, что пара соседних племён перешла под наше покровительство. Мне пришлось вести войны сразу на три фронта, и я немного увлёкся. Мне понравилось гонять по лесу убегающих с громкими воплям врагов, и через некоторое время я почувствовал, что веду войны просто ради самого искусства. Меня это испугало — становиться тираном я совсем не планировал. После года подобных подвигов я подумал, что зря гоняю бедных коротышек и что пора остановиться.
На следующее утро я проснулся небольшим, размером с гномика, саблезубым тигром. Таким, как тот, который так фатально прервал мою прежнюю жизнь. Мои бывшие подчинённые, увидев, во что превратился их главнокомандующий, начали разбегаться с громкими воплями. Многим из них далеко убежать не удалось. Я ловил и высасывал из них питательные вещества, после чего они, вполне живые, уползали жевать свои фрукты.
Не надо было мне тогда становиться на пути этого саблезубого тигра. Максимум, что он сделал бы с Зелёной, это облегчил бы её на несколько завтраков. На этой мягкой и тёплой планете многие конфликтовали, но никто никого не убивал. Даже такие дикие и жестокие звери, как я в моём нынешнем теле. Когда я был деревом, гномики несколько раз падали с моих верхних веток и погибали, но стоило их собратьям подтащить их к моему телу, как ствол раздавался, и через несколько дней они вырастали сбоку от моего ствола, в цветке, сохраняя свою память и внешний вид. Смерти на этой планете почти не было.
К вечеру этого дня, вдоволь наохотившись на гномиков и других животных, я заявился к пещере Зелёной. Пришлось немного поработать над речевым аппаратом — скорее всего, в первоначальном проекте не предусматривалось, что саблезубые тигры будут разговаривать, но в итоге я смог довольно внятно произнести приветствие. Зеленая поначалу не хотела верить, что это я, но у меня были доказательства. Спать мы улеглись, прижавшись тёплыми боками друг к другу. Она немного почесала мне за ушком, я немного помурлыкал.
На следующее утро мы пошли к озеру и наплавались вволю. Потом я покинул Зелёную на несколько дней, чтобы вернуться несколько подросшим. Я славно поохотился, вырос до полутора метров в холке и набрал вес в триста килограмм. Недалеко от озера я обнаружил дерево, из которого торчал земной скафандр с остатками костей внутри. Если этот мир вымрет от биологического заражения, то я, чур, не виноват. На всякий случай я присыпал кости землёй. Надо же проявить уважение хотя бы к собственным останкам.
— Волд, ну где ты там? Зачем ты так далеко убежал? — позвала меня Зелёная.
Мы шли к озеру, и на этот раз уже мои лапы мягко ложились на влажный грунт планеты, перемещая моё немалое тело с огромной скоростью. Зелёная отстала. Я вернулся (уже третий раз за сегодня) и предложил: "А давай я тебя подвезу?"
Идея Зелёной понравилась, она забралась мне на спину, и мы помчались. До озера мы дошли не скоро. Было так здорово и весело мчаться по извилистым лесным тропинкам, оглашая окрестности весёлым ревом (моим) и звонким визгом (Зелёной). Впрочем, иногда мы менялись, и тогда все гномики прятались от рёва — визга (моего) и визга — рёва (Зелёной). Воздух, ставший вдруг упругим, приятно овевал наши тела и охлаждал ничуть не хуже, чем вода в озере. В озеро мы плюхнулись далеко за полдень. Больше мы в этот день ничего не делали, а вернувшись в пещеру, завалились спать.
