Есть, получилось, вскочил на ноги. Ближайший «друг» бросился на меня, но я ушел. Спокойствие, Шимановский, только спокойствие! А теперь вперед! До одури вперед! Не стоять на месте!..
Все-таки я зря не послушался сеньоры полковника. Не стоило терять голову. Они поймали меня в ловушку, причем, скорее всего, случайно. И снова я на высоте.
Площадка на этой эстакаде была поболее, давала мне возможность осмотреться, но увиденное не радовало. Вокруг меня толпилось около четырех десятков металлических «друзей», взяв в плотное кольцо. Со всех сторон. Блиииин!
Я собрался и снова прыгнул. Но не рассчитал, и когда выходил из прыжка, подвернул ногу.
В глазах потемнело. Больно! Я громко, вслух, выругался, смешивая выражения обоих родных мне диалектов. Тело же мое, на автопилоте, гонимое адреналином, невзирая на боль, бросилось к следующему препятствию и полезло наверх. Упал, привалившись спиной к балке. Плохо, Шимановский! Плохо! А ну-ка быстро успокоился!
Аутотренинг не сразу, но подействовал — боль унялась, разум прояснился, панику удалось обуздать. Теперь нужно осмотреться.
М-да, я попал. Число ботов выросло десятков до шести. Больше прыгнуть не удастся. Тем более, с поврежденной ногой. Нога болела, и это было плохо, хотя, вроде не сломал. Но мне хватит и этого. Как же так, почему доспех не защитил? Выходит, и доспехи не всемогущи, даже такие? И что делать теперь?
Время шло. Я все лежал и лежал, судорожно сжимая винтовку, тяжело вдыхая и выдыхая регенерационный воздух. Ничего в голову не приходило. Легко сказать, «дойди»! Попробуй, дойди тут! У меня имелось две мысли относительно грядущего, но обе не вселяли оптимизма. Первое — сдаться. Включить седьмую линию и честно сказать, что поднимаю лапки кверху. Но что произойдет тогда?
Они не дадут второй попытки. Отправят домой, как непригодного. Нет, в покое меня не оставят; раз я важен, будут мурыжить дальше и куда-то втягивать, просто о корпусе в этом случае я могу смело забыть. А значит, забыть о защите и всех планах на будущее. Я так и останусь игрушкой, до конца жизни, потому, как не вижу больше на планете ни одной структуры, способной дать то, что мне нужно.
И вторая мысль, немного схожая с первой, но имеющая существенное отличие. Они остановят роботов, в последний момент. Не дадут мне умереть. Но последствия этого шага точно такие же — здесь нужен я не буду. Разница? Разница в том, что так я сдамся, а так «погибну», для НИХ второе предпочтительно. Но вот момент: я не уверен на сто процентов, что они отключат роботов…
«Это жестокий мир, Хуанито — подвякнул внутренний голос. — Мир валькирий и амазонок, не знающих, что такое жалость. Только уважение, которое вначале нужно заслужить. Со щитом, или на щите — к сожалению, это до сих пор актуально.»
…Со щитом у меня не получилось. Нога не дала. Я даже не прыгнул, просто встал, и приценился, как бы получше это сделать, и понял, что прыжок будет обречен. Роботов слишком много. И еще эта долбаная винтовка мешает, болтается тут, как…
Мозг уцепился за мысль. КАК ВИНТОВКА!!!
«Она настоящая?» — вспомнились мои слова. — «Конечно. У нас все настоящее!..»
И тут же: «Ты ничем не лимитирован. Можешь делать все, что хочешь. Главное дойти. ВСЁ, что хочешь…»
Я снова присел и привалился к балке. Насколько она «настоящая»? От ответа на этот вопрос зависело мое будущее. Я отстегнул обойму с гранулами — не густо; на латную ладонь высыпалось около полусотни маленьких шариков, при разогреве и разгоне которых и получаются такие тонкие сверхпроникающие иглы. Ну, хоть что-то! Теперь батарейка. Без атомной батарейки винтовка не более, чем навороченная дубина, а гранулы — не более, чем несколько миллиграмм дорогущего редкого синтетического металла. Тут ждал облом — почти разряжена. Правильно, это же тренировочный вариант НАСТОЯЩЕЙ винтовки, зачем здесь заряженная батарейка? Слава всевышнему, хоть что-то в ней осталось, могло и этого не быть.
Я перекрутил ручку на высокую мощность — малой роботов не проймешь — и малую дальность — меньше дальность — меньше потратится драгоценной энергии. Посмотрел на индикатор. Угу, примерно та же цифра — пятьдесят выстрелов одиночными. Из моей груди вырвался вздох облегчения. Жить! Я буду жить! И пойду дальше, со щитом в руке, покуда хватит выстрелов в этом «щите». А двигаться надо быстро, очень быстро! И при этом стрелять только в экстренных, крайних случаях, и только с минимальной дистанции, в упор.
«Собрался, Шимановский! Собрался!» — вновь подбодрил внутренний голос. Теперь, сжимая в руках НАСТОЯЩУЮ винтовку, разум охотнее следовал его советам, и перешел в рассуждения еще более практической плоскости. — «Итак, винтовка с гранулами и батарейкой — это круто, но это всего лишь дубина с гранулами и батарейкой, теоретически могущая выстрелить. Где-то и когда-то. И главное кем-то, кто сделает ее оружием. Активирует.» В чем дело, родной?
Я не стрелял из «Жала». То, из чего стрелял, рядом с современной винтовкой поставить нельзя. Как уже говорил, стреляли в школе мы по стволу через мушку, а в вопросе моей потенциальной жизнедеятельности в будущем такой подход не устраивал. И я сделал невозможное — разгерметизировал рукав. Да, глупо поступил, как понимаю сейчас: доспех имеет собственную систему прицеливания, более совершенную и навороченную, и у него куча собственных выходов для разных видов оружия. Но тогда я еще не знал всего этого. И подсоединил винтовку к браслету.
Гермопластины рукава встали на место. В конце концов, мне сказали исходить из реальных условий системы и реальных угроз, а атмосфера в помещении угрозы не несла. Я имел моральное право так сделать. Браслет же подключил к интерфейсу скафандра — гулять так гулять. Нажал на зеленую точку на самой винтовке — раздался приятный высокий звук «Уууууууиииии». Винтовка включилась, батарейка подала энергию на рабочий механизм, активируя разгоняющее поле. Рычажок блокировки магазина, кнопка готовности. Звук «Шшшшш» — гранулы подались в приемник. Все, обратной дороги нет, энергия не бесконечная, нужно как можно быстрее начинать ее тратить.
Я спрыгнул. Не делал головокружительные кульбиты, просто спрыгнул, молясь всем богам об удаче и милости. Получилось, боги услышали, боты напали как стадо, как тупые зомбяки, мешая друг другу и выстроившись в очередь. «Пим, пим, пим». «Пим». Что мне нравится в этих железяках, так это механизм запаздывания — в черепушке бота уже засела смертоносная для человека игла, а его руки и тело еще двигаются, пытаясь тебя достать. Кайф! Жестоко, конечно, но кайф. Четверо, которым я засадил в лоб, застыли, на секунду образовав нечто вроде окна, в которое я и вломился. «Пим, пим» — еще двое, мешавших взять разбег, последовали за первыми четырьмя. Красная точка на моем забрале двигалась, четко указывая мне, куда я стреляю, линза приближала часть изображения, а аналитический механизм цветами подчеркивал наиболее вероятные векторы атаки противника, тупо высчитывая расстояния до моих «друзей».
