– и он внимательно взглянул на неё холодным оценивающим взглядом. – Умение угождать собеседнику, льстить, делая фальшивые комплименты, чтобы добиться своего? Или умение скрывать эмоции, трансформировать чувства, чтобы их не мог просчитать ни твой друг, ни твой враг? Привыкнув к честности, я рад, что ты честно, хотя и тщетно пытаешься меня раскрыть, заставить рассказать о себе нечто неприятное. Не выйдет, девочка. Я не настолько глуп, как тебе кажется. Груб ли? О, да. Могу быть ещё и жестоким, если необходимость возникнет. У нас приличное общество, мы идем развлекаться, и, если я тебя не устраиваю, если все гости кажутся тебе недалекими простаками, которые кому-то что-то должны, наверное, с моими друзьями ты знакомиться не должна. Какой смысл? И нам настроение подпортишь, и им не дашь повеселиться. Ты реши, что тебе нужно: конструктивная критика или добрая дружеская беседа? А то я, знаешь, тоже могу начать анализировать, основываясь, к примеру, только на внешности, – и недобро усмехнулся.
Саша, стоящая справа от него, хихикнула, и Бьёрн ей улыбнулся. Мне показалось, что он играет с Мартой, словно хищная птица с глупой самодовольной мышью. Правда, делает это без удовольствия, просто чтобы добыча поняла-таки, что она – всего лишь еда.
Вдалеке, на лесной тропинке, показалась Ариэль. Выглядела она бодрой и веселой, к тому же нарядилась так, что затмила нас всех вместе взятых. Я успела расстроиться, что по сравнению с ней выгляжу дешево, как Марта снова подала голос.
– Оскорблять женщин – низко! – с достоинством заявила она. – Грубость в общении с женщиной неприемлема!
И снова меня опередили, на сей раз Алиса – рыжеволосая и веснушчатая продавщица мороженого.
– Зато приемлема в отношении мужчин, да, Март? Хватит уже чушь нести! Сама, главное, начала к человеку цепляться, и себя выставляешь пострадавшей! Где он, твой хваленый интеллект? Перетрудилась что ли, голубушка? – передразнила она, и снова мы рассмеялись.
Марта поджала губы и, кажется, немного остыла. Ни обиды, ни сомнений в своей правоте. Впрочем, вскоре я забыла про её злорадство.
Мы забрались внутрь, и Бьёрн сам лично всех рассадил. Девчонок вместе со мной было шестеро: Ариэль, Марта, Селеста, Саша и Алиса. И все разные, что удивительно, правда, брюнеток больше. Я снова взглянула на сестру: она была в зеленом коротком платье с блестками, изящная прическа удачно подчеркнула скулы и изогнутые брови.
Я сделала простой высокий хвост и надела то, что сочла наиболее подходящим: облегающие черные джинсы и топ, расшитый серебристыми пайетками. Простовато, конечно, но танцевать будет удобно, можно даже на шпагат сесть. Да и вместе с Бьёрном мы смотрелись хорошо – он как всегда в черной майке и темных джинсах, сдержанный и лаконичный.
Мужчина подошел ко мне в последнюю очередь и крепко пристегнул. Руки его, как всегда сильные и нежные, прочными оковами сжали мою талию, потом легко и приятно коснулись щек. Поцелует? Сдержался.
Я сидела в кресле второго пилота и немного по этому поводу волновалась. В самолетах не видишь взлетной полосы, лишь чувствуешь, как поднимаешься и набираешь скорость. Теперь мне предстояло всё ощутить острее.
Бьёрн склонился и тихо сказал:
– Зря расстроилась. Ты всё равно самая лучшая.
Прочитал мысли, угадал чувства! Я растерянно улыбнулась.
– И ты лучший…
Он рассмеялся и сел на второе кресло.
– Рад это слышать, Таиса. – Обернулся и с ухмылкой предупредил на полном серьезе: – Девушки, держитесь крепче, я – нервный и непредсказуемый пилот. Если внезапно корабль начнет падать – это следствие глубоких внутренних противоречий.
– Ой, а, может, не надо вниз? – попросила Саша. – Давай лучше прямо полетим…
– Может, и не надо, – добродушно согласился Бьёрн. – Но от мертвой петли вас убережет только чудо.
Девчонки захихикали, но я чувствовала, что им страшновато. Однако отступать было поздно. Шутил мужчина или нет, мы могли узнать, только взлетев.
Я почему-то решила, что корабль поедет по поляне, чтобы мягко оторваться от земли. Но он поднялся вертикально и потом стремительно рванул вперед. Саша и Селеста дружно завизжали, и наш капитан снова рассмеялся.
– Домчу с ветерком, в целости и сохранности.
У меня приятно захватывало дух, и, когда мы поднялись над облаками, я с восторгом стала разглядывать небесные города. И только спустя несколько минут спохватилась:
– А почему ты ни с кем связь не установил? Нужно же вроде разрешение на полет получить…
Бьёрн показал на экран:
– Лучшая навигация, и я прекрасно знаю, что поблизости нет ни одного самолета. Бессмысленно с кем-то связываться.
– А проблем не будет?
– Неа. Они меня и на радарах-то не видят.
– Получается, это корабль-призрак? – спросила Саша. – Значит, ты нас можешь похитить, а?
На сей раз Бьёрн расхохотался.
– Мне достаточно одной женщины, Саш. Но ты права, если понадобиться, я Таису украду.
До чего же было приятно слышать это! Я пожалела, что не могу поцеловать его или хотя бы взять за руку. Пусть, пусть уже украдет! Или мне самой его похитить? Я улыбнулась своим мыслям.
Весь оставшийся полет мы с Бьёрном обменивались пронзительными взглядами. Я понятия не имела, о чем он думает, но сама прекрасно знала, чего хочу. Приключение началось, впереди ждало что-то хорошее, волнительное, радостное. И о Марте я уже не думала, было плевать, что она скажет. Хотелось одного – быть с ним, для него, принадлежать ему. И веселиться, несмотря на печали, чего я уже много лет не делала.
Клуб находился на крыше одной из высоток и был огромен. Не имеющая привычки посещать подобные места, я глядела с любопытством – на людей, на цветную вывеску, на черно-красное нутро здания. Но самыми интересными оказались друзья Бьёрна. Их было всего пять, как раз под нашу женскую компанию, и все очень разные – по крайней мере, внешне. Пообщавшись несколько минут, я поняла, что ребята похожи внутренним чувством свободы, некоей энергией, которая вкусна и приятна. Однако Бьёрн выделялся среди них всё равно – прежде всего, ростом и улыбчивостью. В компании было два русоволосых брата – Койл и Роди, смуглый брюнет Дайен – кареглазый, худощавый и загадочный, шатен Микки – совсем молодой парень, одетый ярко и весело, и Лун – странный мужчина с сизыми, до плеч, волосами, и светло-голубыми глазами. Взглянув на него, я вспомнила про приведений, но помимо облика, ничего призрачного в новом знакомом не было. Он
