– Жди меня.
– Береги себя.
Два разных по форме и одинаковых по содержанию волеизъявления некоторое время оставались после своих хозяев, будоража тени исходной матрицы Архитектора разума. Остатки Старого мира упорно пытались выйти за пределы, не понимая, что они уже нигде не существовали, – Гранд Принцесса в очередной раз запустила новый протокол, наблюдая за септиллионами операций через Архитектор разума в долю секунды. Они уже даже не могли отследить точное число ввиду бесконечности процесса.
Кроме Кары Небесной статистических данных не было ни у кого. У них было одномоментное понимание нагрузки на систему, куда не имел доступа Старый мир. Они боролись за этот хрупкий паритет, что было сил, – Диана пока не могла уместить в голове эту дихотомию пространства и времени, пересекающихся в одной точке, где два измерения сходились воедино, обеспечивая хрупкий баланс Альянса.
Диана с усердием приступила к обучению, знакомясь с математической моделью построения мира, – Гранд Принцесса устала удивляться, почему учась одновременно в двух школах: во Вране и Альянсе, дети оказались такими темными. Только и оставалось, что в посмертии заниматься образованием природно-талантливой Архитекторши разума.
***
– Мама! Валя пропал! Архитектор разума не показывает данных! Сервер пуст: отката нет. Я пыталась спуститься до паука, у меня не получилось. Его там бабча убила что ли, в погоне за наследством?
– Сколько дней молчит сигнал? – Гранд-Принцесса Альянса начала волноваться.
– Три дня.
– У него просто нет при себе приемника сигнала.
– Он всегда носит мою серьгу, – возразила Диана, испуганно кусая губы. – Брат всегда работает: он никогда не отключается от системы.
– По вранскому календарю три дня?
– Да, какое это имеет значение? – насторожилась Диана, уже похоронившая брата в родственных интригах.
– Ключевое, не волнуйся. Вранский календарь не соответствует действительному. В нем полно искажений, чтобы обеспечить бесперебойность отката систем Кары Небесной, – Гранд Принцесса расслабленно подобрала книгу.
– Мам, – коротко напомнила о себе ее дочь.
– Сигнал есть: насколько вижу по системе дома бабчи, он снял серьгу и оставил в ванной. Потом пошел врезать классический замок в свою дверь, чтобы к нему не могла попасть бабча по своему желанию. По наблюдениям домашнего паука, врезал он неправильно, поэтому оказался заперт в комнате на три дня без связи и с кувшином воды, пока не сумел сломать замок. Железный замок, – уточнила Гранд Принцесса, приподняв брови. – Почему в окно не вылез, обезьянкой же всегда скакал. А, под его окном что-то очень колючее растет, – она развернула данные Архитектора разума, показывая дочери неограниченную возможность слежки актуальной версии Кары Небесной.
– Кошмар, – потрясенно протянула дочь, приступая к занятиям. – Я скажу ему не снимать серьгу все-таки, – Диана в последнее время чувствовала себя мотивированной. Если она не могла оградить младшего брата от проблем планеты-ключа, в ее силах было слегка сократить влияние Кары Небесной на их несчастную галактику.
***
Кара Небесная пока не делала явных попыток выжить конкурентов, но это было затишье перед бурей. Сознания людей, еще и ограниченные Палатой Контроля, не могли соперничать с искусственным интеллектом, пережившим столько столетий. Гранд Принцесса беспокоилась и старалась научить дочь всему, что знала, чтобы поддержать теят в разумных пределах.
– Мама, в чем идея разных календарей? – Диана пыталась взломать матрицу обслуживающих клонов, что у нее совсем не получалось. Мать не спешила выдавать ей нужные коды доступов, предлагая сначала нащупать решение самостоятельно.
– Календари обеспечивают неприкосновенность ритуала, закрепляя матрицу преемственности канона, при учете реализации неизвестной переменной, – Гранд Принцесса с улыбкой взглянула на дочь поверх очередного классического любовного романа теят, где кто-то сбежал из гарема за тысячу лет до начала повествования, мальчик оказался девочкой, как-то провернули государственный переворот – все запуталось, пошло по кругу, и мозг читателя взорвался.
– Это определение теят? – нахмурилась в ответ Диана, смотря на отрицательный результат вычислений, который никак не мог здесь получиться, но у нее вышел.
– Это наша технология, – кивнула Гранд Принцесса.
– Слишком мудрено для Врана: так и чувствуется издевка над умственными способностями собеседника, – кивнула собственным мыслям ее дочь.
– Диана, мы веками специализировались на трансгуманизме и развитии человеческого разума, – слегка засмеялась Аймат. – Моя красавица, когда ты выходила на лед и тебя принимали лучше всех, ты даже не думала. Неосознанно ты пользовалась протоколами Архитектора разума, для поднятия соцрейтинга. Это незаконно, но ты так развивалась.
– Генная инженерия? А ты кто? – Диана впервые осмелела настолько, чтобы задать курьезный вопрос, который традиционно раньше в семье обходили стороной. Ей как-то не пришло в голову, что помимо обязанностей посла Доброй Воли и ведущей, у мамы имелась какая-то специальность.
– Я – нейроинженер. Все случаи травм Архитектора разума для сознания курируются мной. Из-за этого мы здесь, – Аймат с тоской скользнула взглядом по роману. Дочь хотела плотно пообщаться. Ее жадно мерцающие в искусственном освещении глаза выдавали желание даже провести допрос с пристрастием. Раньше дети компенсировали жажду общения друг другом, а теперь ей предстояло восполнить пробелы последних пятнадцати лет материнских обязанностей.
– Круто, как интересно. Я у тебя фигуристка, а Валя – гимнаст. Папа – композитор, ты – нейроинженер, но нас вы решили в принципе не обучать, как дебилов! – возмутилась Диана.
– Вы учились в лучших школах двух систем одновременно, на трех языках. Валя сам решил уйти в спортивный интернат, потом передумал, но школу теят он все-таки тоже посещал дистанционно. Что-то не сходится: где мы вам не давали достаточно возможностей для обучения? – слегка возмутилась несправедливости обвинений Гранд Принцесса. – Вы сами… ладно. Я тебя поняла, – Аймат устало прикрыла глаза, слыша интонации мужа в голосе дочери. То же бескомпромиссное упрямство.
Когда она уставала от наблюдения, зная, что мужа больше окончательно нет, Аймат впадала в гибернацию, развоплощаясь. Женщина одиноко бродила по Архитектору разума, следя за детьми: отыскивая глаза, скулы, губы мужа в чертах детей. Конструируя по едва уловимым деталям, узнавая его в кураже и гордости, в только начавшем меняться с возрастом голосе младшего сына; в дочери – жажду знаний, его цели и внутреннюю силу, – муж дал ей только их детей. Много и очень мало одновременно, – Гранд Принцесса всегда была жадной, противореча требованию умеренности канона.
Диана с тоской посмотрела на застывшее лицо матери: в реальности она никогда не видела ее такой. Неживой, как посмертная маска. Мама выгорала, и Кара Небесная безжалостно пожирала ее, подтачивая безупречный контроль ограничительных протоколов простейшим воздействием: эмоциями, против которых даже Гранд Принцесса Альянса постепенно ломалась, теряясь в Архитекторе разума.
***
Валентин после бессонной ночи, с толком проведенной в анализе данных Дианы, стоял под дверью приемной комиссии Омальского университета. Бежать до Омала с Пусена пришлось вместе с контрабандистами, – самым сложным оказалось покинуть свою комнату. В розыск бабча его объявить не осмелилась: слишком большой скандал. Бела тоже хотел, чтобы он поступил в университет, но как-то сам, без его участия: на модную специальность типа социально-ответственного управления пространством, – неожиданно помогла бабушка. Расплатился юноша натурой: пришлось провести с ней две недели в медитационном центре на профилактическом курсе. За две недели медитаций вдали от цивилизации, Валентин успел подготовиться к экзамену зрелости, ограничив тем самым права опекуна, проанализировать потоки и товары контрабанды как на правительственных, так и частных судах, – данные Архитектора разума, позаимствованные Дианой, здесь походили на реальность.
