— Почему сразу всё равно?! Я же говорю, не знал! Откуда мне знать, для чего она, эта лента! — Джейк сам сорвал с шеи пару́з таким движением, будто хотел отшвыр-нуть его далеко от себя, но не выбросил, только смял в кулаке, а остальную часть шнура, свесившуюся почти до земли, намотал на пальцы торопливо, с психом, оглядываясь по сторонам.
— Где она может быть? — исподлобья взглянул на А-лату.
— Ты последний её видел. Ни дома, ни у Ариартиса её нет. Наверное, у реки, или в лесу. Я не знаю… — А-лата побледнела испуганно, встретив решительный, почти суровый взгляд Джейка. Он ещё обдумывал план дальнейших действий, а А-лата, догадавшись, что к чему, заговорила поспешно:
— Она не должна была уйти далеко. На ней одежды-то… Ведь сразу же после тан-ца. Найди её, Джейк, — А-лата впервые позвала его по имени, но Джейк даже бровью не повёл, ему сейчас не до объяснений. — Обязательно найди. Прошу. Ради всего святого… Ради жизни спасённой… Пожалуйста… А вдруг она не захочет вернуть-ся?
А-лата смотрела на Джейка, прижав стиснутые кулаки к губам, кусая побелевшие костяшки. А он, так и не сказав больше ни слова, повернулся и исчез в тени дома…
…Он шёл быстро, почти бежал, не глядя под ноги. Эту тропинку он знал наи-зусть. Хоть с закрытыми глазами пройди!
Вот он, поворот. За ним лианы с колючками. Там гирлянды цветов. Ещё один поворот мимо поваленного, затянутого зеленью дерева. Главное — о корни не спо-ткнуться. Только коснулся ветки дерева рукой, и в воздух взвились искорки — свет-лячки!
Какая-то птица обеспокоенно захлопала крыльями, закричала, захохотала жутко. Веерохвостая певичка, так называл её когда-то Дик. Ну и имечко!
Джейк даже не дрогнул, промчался мимо.
Лес и ночью не знал тишины. Такие встречи здесь сплошь и рядом. За время жиз-ни среди гриффитов он стал ко всему относиться спокойно. Не зная названий мно-гих растений, животных, насекомых (может, только за редким исключением), Джейк при этом неплохо разбирался в их свойствах, повадках, привычках. Не боял-ся отравиться. В лесу он был не хуже любого ларина, будто знал всё это с рожде-ния. А может и правду, на такие вещи есть наследственная память, перешедшая к нему от матери. Над этим Джейк думал временами на досуге, сейчас же ему было не до этого.
Кайна? Куда она могла деться?
Он ещё не знал, что ей скажет, когда найдёт, если найдёт, конечно. Понимал лишь, что должен её найти, разыскать и объяснить всё. Вот только что, "всё"? Он и сам не знал…
Чутьё, ощущение её близкого присутствия, не подвело и на этот раз. Джейк, дове-ряя своим чувствам, сразу же остановился, глянул по сторонам, и не сдержал догад-ливой улыбки. Ну, конечно! Где ей ещё быть?
Шагнул с тропинки. Осторожно раздвигая руками лианы и воздушные корни, подкрадываясь совсем неслышно, по-звериному. Знакомое дерево с чёрными яго-дами, свисающие вниз тонкие ветки плотной стеной. Они лишь тихо, как бумажная гирлянда, зашелестели, когда Джейк, склонив голову, шагнул под дерево.
Кайна была здесь. Она очень медленно поднялась, не сводя изумлённых глаз с лица Джейка. Порывисто вздохнула, будто хотела сказать что-то, но только всхлип-нула, вздрогнув плечами.
Несколько долгих, как вечность, минут они стояли, не сводя глаз друг с друга, в полном молчании. И расстояние между ними было не больше метра. Один шаг, но никто из них не решался сделать первым этот шаг.
Джейк решительно шагнул вперёд, как в омут с головой, но Кайна не отстрани-лась, не отодвинулась, осталась стоять там, где стояла.
Они понимали друг друга без слов, но Кайна всё же не сдержалась, прошептала одними губами:
— Люблю… тебя…
Она призналась первой, а попросту лишь повторила то, что успела сказать ему проведённым обрядом. Голос её сорвался, его заглушил всхлипывающий короткий вздох, как у ребёнка после долгих слёз. И выглядела она в этот момент такой до боли одинокой и несчастной, что Джейк не удержался, обнял её порывистым силь-ным движением, прижал к себе, чувствуя сквозь мягкие складки длинного плаща по-девичьи хрупкое беззащитное тело. Почувствовал короткую, но сильную дрожь во всём её теле, но это был не страх, не отвращение, а кое-что другое. Страсть! Та сила, которая раньше таилась глубоко внутри, ждала этого вот момента и, наконец, дождалась.
— Я люблю тебя… — он эхом повторил её слова. И сам немного удивился тому, на-сколько приятно и легко их произносить, — Люблю… Люблю… Люблю… Люблю тебя…
Шептал, касаясь губами её волос над ухом и чувствуя, как щеку нежно щекочет венок на голове Кайны. А девушка молчала, стояла неподвижно и, кажется, даже не дыша. Как будто всё происходящее казалось ей сном, а она боялась проснуться.
Кайна стояла, упираясь лбом ему в плечо, положив раскрытые ладони ему на грудь, и счастливо улыбалась тому, как под её правой рукой быстро и громко сту-чит его сердце. Его сердце! И его руки сейчас сжимают её талию, спрятавшись в распушенных волосах. И его губы шепчут что-то над ухом, обжигая горячим дыха-нием, что-то на родном языке и на языке людей.
И это всё было приятно! Боже, как это было приятно!
А ей вдруг захотелось, чтобы он поцеловал её, поцеловал так, как это делают лю-ди, так, как она много раз видела… Прямо в губы…
И он "прочитал" её мысли, "увидел" их так, как могли это делать только женщи-ны их мира. Но Кайна не удивилась, Джейк всегда казался ей довольно странным, странным даже для людей. Мысли и желания людей в той, городской, жизни ей удавалось "читать", этот же человек ей не поддавался, хотя он сам предугадывал её мысли и даже слова.
Вот и сейчас, понимая её без слов, Джейк заставил Кайну посмотреть себе в гла-за, — придерживая голову девушки ладонями осторожно, как полураскрывшийся бутон хрупкого цветка, нежно коснулся губами прохладного лба, спадающего за-витка волос. А потом — потом опустился ниже, к губам, — и Кайна задохнулась от нахлынувшего чувства, полностью подчиняясь мужчине и… и человеку.
Чувствуя на себе его взгляд, она медленно открыла глаза, но встретившись с чер-нотой продолговатых — как у ларина! — зрачков, вздохнула, всхлипнув, и опустила голову. Похоже ли это на сумасшествие? А разве могут лари́ны сходить с ума? Те-рять рассудок? Им и галлюцинации не свойственны!
Уловив неожиданную перемену в поведении Кайны, Джейк не дал ей отстра-ниться, наоборот, притянул девушку к себе. Попытался поцеловать в губы. Она не сопротивлялась, но в её глазах был вопрос, легко читающийся, как крик: "Это — правда?!"
— Правда! Правда! Правда! — шептал Джейк, после каждого слова целуя своё сокро-вище в лоб, в глаза, в уголки губ, в подбородок, и чувствовал, как с каждым поцелу-ем тело Кайны слабеет в его руках, всё сильнее наполняясь счастливой истомой.
