Ознакомительная версия.
– Выходи, – позвал его Триг. – Теперь ты свободен.
Но вуки лишь уставился на них. Он даже не плакал, но эта тишина была страшнее. Триг уже усвоил этот урок: тишина всегда хуже.
– Здесь нельзя оставаться, – Триг протянул вуки руку. – Пошли с нами.
– Осторожнее, – предупредил Кейл, – он отхватит тебе руку, если…
– Всё хорошо, – Триг не опустил руку. – Мы тебя не тронем.
Кейл вздохнул.
– Слушай, ты…
– Он совсем один.
– И он явно хочет остаться один, тебе не кажется?
На мгновение вуки осторожно их разглядывал, как и дроид BLX Уэмбли, будто обдумывая предложение Трига. Тот ждал и ждал. Наконец малыш нагнулся, схватил безжизненные руки родителей и прижал к груди. Больше он не поднимал головы, даже когда Кейл и Триг развернулись и ушли.
Они уже находились в дальнем конце коридора, когда услышали крики.
Триг замер, покрывшись гусиной кожей. Ему показалось, что всё тело сунули в скользкое ледяное крошево. Дыхание замерло в лёгких, остановившись прямо у горла. Вуки продолжал орать. То были приглушённые крики агонии, смешанные с ужасающими хлюпающими звуками обжорства.
Крики оборвались, но обжорливое кряхтение продолжались, жадное и бездыханное, с причмокиванием и хрустом. Триг вспомнил про Ора Мисса в соседней камере, шёпот и хихиканье, а также ощущение, что за ними следят.
Но это же невозможно! Мисс мёртв! Ты видел сам!
– Что там происходит? – прошептал он.
– Нас это не касается, – Кейл схватил его за руку. – Пойдём.
Последний пациент Захары умер той же ночью. Всё произошло очень быстро. Половина из них была людьми, вторая половина – из других рас, но разницы было мало. В последние мгновения жизни некоторые из инопланетников вспоминали свои родные языки, некоторые хватали её за руку и что–то страстно говорили, превозмогая неуправляемый кашель, будто она была их родственницей или любимой, а она слушала и кивала головой, хотя и не понимала ни слова.
На Риннале её учили, что к смерти нужно привыкнуть. Захара встречала десятки врачей, которые заявляли, что привыкли ко всему, и все они казались ей немного жуткими, ещё более оторванными от жизни и механическими, нежели работающие с ними бок о бок дроиды. Она старалась избегать таких докторов и их холодных беспристрастных глаз.
Мусор доложил о последних смертях спокойным голосом, какого она не слышала раньше; с полным отсутствием эмоций, настолько необычным, что она подумала, не запрограммировали ли его так на случай самого худшего. Наверное, так звучит жалость в мире дроидов.
Затем почти извиняющимся голосом 2–1В добавил:
– Я закончил анализ вашей крови.
– Ну и?
– Вы явно обладаете устойчивостью к инфекции. Кажется, мне удалось выделить ген иммунитета из вашей крови и синтезировать его искусственно.
– Так ты нашёл лекарство? – она уставилась на него.
– Не лекарство, а в некоем роде антивирус. Если то, с чем мы столкнулись, имеет вирусную природу, то мы можем вводить средство внутривенно, – дроид вынул шприц с прозрачной жидкостью и оглядел палату с телами на койках. – Если на борту баржи остались выжившие, им нужно срочно сделать уколы.
Захара поглядела на иглу, с кончика которой капало запоздалое спасение. Должно было прийти облегчение. Наверное, оно придёт, но позже. Однако первой реакцией на фразу «если на борту баржи остались выжившие» было глубочайшее ощущение личной неудачи, проявившейся тяжестью в ногах и животе. Ведь ответственность за здоровье заключённых и экипажа баржи полностью лежит на ней. Произошедшее здесь за последние несколько часов было немыслимо; иначе, чем пропущенная через фильтр чувства вины, катастрофа подобного уровня просто не укладывалась у Захары в голове. Может быть, Сарторис её запугивал, но при этом он был прав. Ей не пережить такую трагедию.
«Нет времени на жалость к себе, – сказал ей внутренний голос. – Нужно найти выживших как можно скорее».
Как всегда, голос был прав. Она призналась себе в этом и прогнала возникшее в животе мрачное предчувствие. К её удивлению, оно поддалось. Лопнуло как пузырь.
– Я сейчас вернусь.
– Куда вы, доктор Коди? – в голове Мусора звучало беспокойство.
– Наверх, в станцию пилотирования. Я должна провести биосканирование баржи и найти выживших.
– Я пойду с вами.
– Нет. Ты должен быть здесь, если кто–то обратится за помощью, – ощутив несогласие дроида, она добавила: – Это приказ, Мусор. Тебе понятно?
– Да, конечно, но при данных обстоятельствах мне будет спокойнее, если вы просто позволите мне…
– За меня не волнуйся.
– Есть, доктор.
– Жди выживших, – сказала она и прошла в дверь.
* * *
Не успела Захара далеко уйти, как мысль о выживших показалась ей весьма туманной перспективой.
Она обходила трупы и перешагивала через них, дыша через рот, когда гнилостный запах становился невыносимым. Почти мгновенно она пожалела, что не разрешила Мусору пойти с ней. От болтовни дроида ей было бы легче.
Она пришла на станцию пилотирования, проскользнула в дверь и остолбенела от увиденного. Экипаж «Чистилища» не покинул своих мест даже после смерти. Трупы первого и второго пилотов, грубоватых кадровых офицеров–имперцев, с которыми она была едва знакома, сидели, откинувшись в креслах, с открытыми ртами, с посеревшей плотью, обвисшей на костях. Захара подошла ближе, и оборудование баржи мгновенно распознало её приближение – панели замигали, а в скрытом динамике прорезался компьютерный голос:
– Пожалуйста, назовитесь.
То был синтезированный женский голос, звучавший по–деловому, но приятно. Захара стала вспоминать, как пилоты называли этот голос, и в уме всплыло: Тайса. Говорят, что на дальних рейсах не одного стражника заставали после смены за болтовнёй с этим голосом.
– Старший медик Захара Коди.
– Спасибо, – сказала Тайса. – Выполняю сканирование сетчатки, – последовала пауза, наверное, пять секунд, а потом короткий удовлетворённый гудок. – Ваша личность опознана, доктор Коди. Жду указаний.
– Произвести биосканирование баржи.
– Принято. Провожу биосканирование, – лампочки замигали. – Сканирование завершено. Имперская баржа–тюрьма «Чистилище», первоначальная численность заключённых и административного штата пятьсот двадцать два человека в соответствии с…
– Просто скажи, сколько осталось.
– Текущая численность живых – шесть персон.
– Шесть?
– Так точно.
– Это невозможно.
– Хотите изменить калибровку параметров биосканирования?
Захара остановилась и задумалась.
– А какие сейчас установлены переменные?
– Положительный результат подтверждается алгоритмической интерпретацией мозговых волн, температуры тела, движением и биением сердца.
Ознакомительная версия.
