Ознакомительная версия.
Захара подошла к первой двери и заметила, что едва дышит. Тело стало невесомым, будто ноги просто исчезли. Она почти чувствовала горячий медный запах собственного страха – неприятное и совершенно лишнее напоминание о том, насколько ей не хотелось всем этим заниматься.
Тебе и не нужно.
«Нет, нужно», – подумала она и вставила ключ–карточку в прорезь. Рука дрожала и не сразу попала в цель.
Дверь стала открываться.
Захара вскинула бластер, тыкая в полумрак. Внешний свет отбросил тень её силуэта в камеру, подобную куску чёрной ткани, вырезанному очень острыми ножницами. Приглядевшись, она заметила пустую скамью и стол, но куб размерами два на два метра был совершенно пуст.
Внутри никого не было.
Захара отошла назад и повернулась ко второй камере, вставила карточку и…
Из камеры донеслось нечто, похожее одновременно на удивлённый возглас и раздражённый рык. Захара отшатнулась. Бластер вдруг потяжелел и чуть не выпал из рук. Палец не мог нащупать спусковой крючок. Обитатель камеры бросился прямо на неё. Он был настолько огромен, что ему пришлось пригнуться и повернуть плечи, чтобы протиснуться в дверной проём. Зубы у него были белые, острые, а в глазах горел огонёк разума.
Пятясь назад, Захара пыталась крикнуть: «Подожди», – но слова застряли в горле. Всё равно, что пытаться крикнуть во сне, выталкивать слова из бессильных омертвелых лёгких.
Существо остановилось прямо перед ней и подняло лохматую голову, видимо, заметив бластер. Это был вуки, поняла она. Одновременно Захара услышала стук из последней неоткрытой камеры, сдавленные крики из–за стены.
– Подожди, – сказала она уже чётче и подняла бластер. – Не двигайся.
Вуки простонал. Захара подняла карточку–ключ. Как она будет удерживать обоих заключённых одним бластером? Но было уже поздно.
Дверь последней камеры с лязгом открылась. Показалась фигура человека, стоявшего у самой двери. Захара глянула на вуки, но тот не двигался с места. Переведя взгляд на другого заключённого, она поняла, что смотрит на темноволосого мужчину чуть моложе тридцати лет в мешковатой тюремной робе. Он тоже смотрел на неё с немым вопросом тёмных глаз.
– Что здесь происходит?
– Я доктор Коди, главный хирург, – ответила Захара. – Здесь…
– А где наш обед?
– Что? Нет, – она ждала враждебности, неадекватности или даже презрения, но от учтивости заключённого стало как–то даже не по себе, – тут произошло совсем другое.
Она подняла бластер. Вуки замотал головой и настороженно зарычал; так, что ей показалось, будто воздух вокруг неё задрожал.
– Ладно, ладно, – сказал мужчина. – Опусти бластер, хорошо? А то Чуви нервничает.
– Чуви?
– Чубакка, мой второй пилот, – ответил темноволосый мужчина, выйдя на свет. Она заметила, как он мимолётно улыбнулся. – А меня зовут Хан Соло.
К тому моменту, когда они нашли спасательную капсулу, Триг был уже уверен, что за ними следят.
Он слышал дыхание за спиной, неосторожные шаги, преследующие их по центральному коридору административного крыла – уже забыта даже элементарная осторожность. Иногда кто–то скрёбся. Иногда было слышно лишь дыхание.
Ему не нужно было ничего говорить Кейлу. Тот и сам всё это заметил. Вместо облегчения, невысказанное общее знание парадоксальным образом усиливало панические реакции в нервной системе Трига. Как будто он ощущал это дурное предчувствие не только за себя, но и за Кейла.
Наконец, впереди на внешней стене они увидели спасательную капсулу.
– Вот она! – Кейл не скрывал облегчения. Он поднял люк капсулы. – Залезай!
Триг залез.
– Тесно здесь.
– Для нас – в самый раз, – Кейл влез за ним и осмотрел приборы управления. – Теперь осталось только понять, как её запустить.
– Ты справишься?
– Конечно.
– А как ты поймёшь, что нужно делать?
– Дай мне немного подумать, – Кейл сжал кулак и закусил костяшку, уставившись на приборы. – Я думал, тут всё будет на автомате, но…
– Кто же это к нам пожаловал? – раздался вдруг голос позади них.
* * *
Это был Сарторис.
Он стоял с бластерными винтовками в обеих руках, и во взгляде его было так же мало радости от встречи, как и у уставившегося на него Трига. По его осанке мальчик интуитивно понял, что между ними лежит какая–то тайна, что стражник знает нечто о них или об их отце, неизвестное самому Тригу. Он что–то почувствовал, какой–то глубинный душевный разлад, который мелькнул на лице стражника, а потом быстро пропал, будто стекло на мгновение запотело от горячего дыхания.
– Вон отсюда, – сдавленно сказал Сарторис.
Кейл нахмурился и помотал головой.
– Что?
– Ты слышал. Вон отсюда, – Сарторис ткнул дулом винтовки в Трига. – И ты тоже.
– Здесь хватит места всем троим.
– Всенепременно, – Сарторис несмешно ухмыльнулся, что ничуть не смягчило угрюмости его лица. – Нам тут будет очень уютно. Но у меня другие планы. А сейчас вон отсюда, – он продолжал целиться в них. – Чего ждёте?
– Неужели ты хочешь, чтобы мы здесь погибли? – спросил Кейл.
– Мне плевать, хоть голыми бегайте по столовой. Единственная причина, почему я вас ещё не пристрелил – это потому, что не хочется потом вычищать ваши ошмётки из капсулы. Может быть, вы избавите меня от такой необходимости?
– Ты не понимаешь, – сказал Триг. – На этой барже остался кто–то живой. Он следит за нами. Если ты бросишь нас здесь…
– Сынок, я до смерти устал слушать твои бредни.
Сарторис ткнул винтовкой прямо Тригу в лицо. Дыра в стволе стала огромной, чёрной и бездонной. Тригу показалось, что он растворился в этой темноте. Смутно, будто всё происходило на расстоянии нескольких световых лет, он почувствовал, как брат обнял его за плечи и потянул к себе.
– Пойдём, – сказал Кейл.
Всё ещё пребывая в невесомом состоянии, Триг поддался брату и выбрался из капсулы. Мимоходом он заметил, как Сарторис вынул из кармана плоский чёрный предмет и вставил его в навигационную систему капсулы, совершенно забыв о них, будто данная проблема его больше не волновала.
Люк закрылся с еле слышным шипением, почти обыденно. Зажимы отошли с глухим стуком, и капсула вылетела из гнезда, оставив Трига и Кейла глазеющими на пустое место, где она до этого находилась.
Кейл прочистил горло. После долгого молчания он вдруг вспомнил, что Триг стоит рядом с ним.
– Эй, всё будет нормально.
Триг поднял голову. Ему казалось, будто он не только провалился в невесомость, но и стал прозрачным, еле видным. Как будто кто–то подсоединил его к вакуумному насосу и откачал из души всю надежду.
– Пойдём, – сказал Кейл. – У меня есть мысль.
Ознакомительная версия.
