Стармех сидел в кресле в углу, облокотившись о пульт, и мрачно разглядывал какие-то схемы, его верный адъютант Николя — стоял за плечом. Крепкий, очень широкоплечий, почти лысый, с седыми усами и густыми бровями, Гаврин производил впечатление некоего реликта. Γораздо легче было представить его в домотканной рубахе и кожаных доспехах, с мечом в руках и верхом на лошади, как в каком-нибудь приключенческом вирткино, чем воспринимать как есть.
— Дед, ты Ларису Станиславовну хорошо знаешь? — начала я с главного.
Гаврин вопросу удивился, он явно ждал совсем другого, но ответил. Презрительно цыкнул сквозь зубы и не без гордости высказался в том духе, что он имел с ней многочисленные интимные контакты, причём чаще всего играл в них активную роль и был сверху.
— Александр Васильевич! — не выдержал такого Николяус, ощутимо покраснел ушами и виновато посмотрел на меня. — Ну как вам не стыдно?!
Зря влез, мне даже стало его жаль. Дед и так подобных замечаний не любил, а уж в нынешнем паршивом настроении — тем более. Он тут же переключился на подчиненного и высказал всё, что думает как о слишком разговорчивой молодежи в общем, так и о Моро, у которого еще стыдилка на него не отросла, в частности.
— И тем не менее потрудитесь всё-таки в разговоре с командиром и женщиной придерживаться правил хорошего тона! — проявил неожиданную твёрдость Николя, причём у меня сложилось впечатление, что румянец на нём уже не столько стыдливый, сколько злой.
А всё-таки недооцениваю я парня. Не только упрямство, у него и зубы есть, с Гавриным в словесные перепалки мало кто рискует ввязываться. Далеко пойдёт, молодец.
— Дед, не ори, — задавила я скандал в зародыше. Стармех от неожиданности поперхнулся ругательством и закашлялся, а я постаралась вернуть его к более приземлённым вопросам. — Скажи лучше, на что именно она реагирует? В смысле на тепло, на движение, на массу? И ещё, были ли какие-то повреждения? То есть эти твари пытались что-то сгрызть или ты их просто заметил?
Тактический манёвр сработал, дед быстро забыл о разговорчивом подчинённом и, щедро пересыпая речь нецензурными междометиями, втянулся в разговор. Николяус еще раз попытался вступиться за мою честь, но я предпочла отправить его погулять до камбуза, что бы не провоцировал Гаврина. Который после короткого обсуждения признал мою идею годной.
Идея, собственно, была проста.
Для начала, раз Нану ничего такого на корабль не протаскивал и никакое зверьё в недра «Капитана Белоусова» на его родной планете не просочилось, в этом я ксеносу верила, вариант оставался один: зелёную неучтёнку протащили на борт со станции, и сделал это кто-то из условно своих — то ли из своего экипажа, то ли из какого-нибудь соседнего.
Удивляло, что за столько дней паразит не проявил себя, начал действовать только после взлёта, до сих пор ничего не прогрыз и нигде не нагадил. А я ведь на всякий случай связалась по шимке с коком и задала тот же вопрос, и он подтвердил, что никаких следов жизнедеятельности среди припасов не нашёл и недостачи — тоже, хотя тщательно проверил всё. Конечно, это некоторое допущение, и оставалась вероятность, что ни в дедовом хозяйстве, ни у Джа следы злодейского присутствия просто пока ещё не обнаружились, не так уж много прошло времени. Но с учётом флотских нравов и впечатляющей скрытности паразитов…
В общем, имелась большая вероятность, что шалили у нас не живые существа, а маленькие роботы. Сейчас кибернетические игрушки делают самых причудливых видов, форм и размеров, можно даже ничего не изобретать, просто доработать готовую
Гаврин заверил, что теоретически возможно и даже не очень сложно сделать такую игрушку, которая сможет перемещаться по техническим отсекам незаметно. Если заложить в программу только перемещение, без попыток влезть в особо чувствительные и потому чрезвычайно защищённые узлы, Лариса может и не заметить такого гостя. Да и остальные системы реагируют на попытки копирования данных или вмешательства в структуру сигнальных цепей, а не на движение рядом. Заставить камеры игнорировать такого шпиона посложнее, но тоже можно, особенно если постарался кто-то из своих с доступом к корабельному телу. Непонятно, правда, почему в какой-то момент камеры начали замечать этих пришельцев, но это тоже можно было объяснить.
В случае с роботами я склонялась к тому, что развлекается кто-то из экипажа вроде старшего программиста: у него и возможностей больше, и способностей достаточно. Но нельзя было сбрасывать со счетов и более параноидальную версию со шпионским оборудованием. Система видеонаблюдения на «Скате» не новая, и кому надо — у тех наверняка есть к ней отмычки.
К идее борьбы с роботами дед подошёл с воодушевлением, вдохновенно пообещав расчленить сначала игрушку, а потом того, кто её запустил. Его я тоже попросила перед экзекуцией познакомить, любопытно же, но на этом моё участие закончилось: дед с вернувшимся Николяусом начали обсуждать стратегию будущей охоты, а я решила не смущать лейтенанта своим присутствием и не мешаться под ногами у стармеха, а то еще затопчет в раже.
Дойдя до каюты, запоздало вспомнила еще одну важную деталь, которая могла прояснить картину происходящего, а именно — трофей Джа. Так что проверила, где находится Ханова, и, обнаружив ее в медотсеке, вызвала по личному каналу.
— Как успехи с анализом? — спросила с ходу.
— Что? — ответ на том конце прозвучал заторможенно и растерянно. — Каким анализом?
— С тем самым, c которым ты явилась сейчас к Накамуре. Зуль, ты там спишь, что ли? Ты в порядке? — уточнила на всякий случай, а то мало ли зачем ее к доку понесло. — Или ты заболела?
— А, нет, я… за витаминами зашла. О чем ты?
— Зуль, ты взяла пробы на камбузе или нет?
— А, это! — протянула Ханова. — Нет, там ничего интересного, оказалась кровь обыкновенной коровы. Скорее всего, Джа не попал по этой зверушке, может, она просто кусок мяса утащила?
— Ну… Не знаю, — растерялась я. — Ладно, отбой.
Выглядела Зуль при этом как обычно, но осталось странное впечатление, как будто Ханова показала нe себя, а заставку. Слишком уж расходилась речь и выражение лица на картинке. Женщина явно что-то скрыла, и это было так странно и неожиданно, что я на минуту зависла, пытаясь сообразить, что со всем этим делать.
До сих пор Зульфия казалась мне образцом ответственности и исполнительности. По работе никаких нареканий не было: серьёзная, спокойная, у неё всегда всё в полном порядке, вплоть до документации, даже при желании придраться не к чему. Скрытничала она только в том, что касалось её личной жизни, но — не так. Если какая-то тема ей не нравилась, Зуль просто отказывалась её обсуждать и не мямлила, даже если разбудить её после тяжёлой вахты. А тут…
Главное, я даже предположить не могла, почему Зульфия так странно себя вела. Она всерьёз заболела и пытается это скрыть? Чушь какая! Не стала бы она, а Горо — не стал такое покрывать, он для этого слишком педантичен. Будь мы на базе, я бы скорее поверила, что у них интрижка, но не в перелёте же!
Вин! Не могу поверить, что я всерьёз рассматриваю такой вариант!..
Соври она более складно, я бы, может, и внимания не обратила на странную речь с запинками. Но Джа не дурак, у него хорошее зрение и идеальный порядок на камбузе, у него не может быть кровавых пятен на стенах. Да и если бы тварь стащила кусок мяса, он бы наверняка заметил, особенно если бы попал по нему половником. Я уж не говорю о том, что говядины у нас в последнем приёме пищи не было. Значит, Зуль пыталась что-то скрыть. Что?! Моя фантазия была бессильна.
Некоторое время я поколебалась между порядочностью и беспокойством, и в конце концов решила, что обманывать своего командира — тоже очень нехорошо, и они первые начали. Поэтому подключилась к камере в медотсеке с мыслью, что если у них там действительно дела врачебные или романтические — тут же оборву связь.
Но несколько секунд полюбовавшись представшей пасторальной картиной, поняла, что простой выволочкой эти двое у меня не отделаются. Потому что Зуль не просто о чём-то умалчивала, она откровенно врала, вступив в преступный сговор с доком.
