Он не стал бы смеяться и веселиться вместе с пиратами, похитившими его. Ни за что не позволил бы уговорить себя на опыт с центрифугой. И действительно поспешил бы покинуть столь гостеприимных хозяев, чтобы не иметь с ними ничего общего.
Но тот Кенор, которого я знала, ни за что не проигнорировал бы инструкции и не завис бы за поясом Койпера вместо того, чтобы выполнить приказ. Должно было случиться что-то очень серьезное, чтобы лорд Моранг забыл о чести мундира, и я должна была знать, что, прежде чем делать какие-либо выводы.
- Разумеется, — ответила я, обернувшись.
Сергей сжал на мгновение кулаки — и снова расслабил.
- Вы сомневаетесь в этом.
Я покачала головой:
- Я сомневаюсь, что он будет рад видеть меня после всего, что произошло.
- Он не будет рад, — уверенно заявил Сергей и дернул уголком рта — не то нервно, не то обозначая усмешку.
Я удивленно моргнула.
- Но вы сказали, что Кенор сам прилетит сюда за мной!
- Прилетит, — подтвердил Сергей и отвел взгляд. — Но не только ради вас.
Кажется, подобная манера общения была для него нормальной и, судя по всему, раздражала только меня. Я была готова биться об заклад, что, если кто-то из команды подслушивал наш разговор, то уже сдавленно хихикает где-нибудь над камерой видеонаблюдения, сраженный моей вытянувшейся физиономией.
Впрочем, на сей раз ее вытянуло в достаточной степени, чтобы Сергей, спохватившись, добавил:
- Нет, не в том смысле. Других невест для лорда Моранга у нас не припасено. Просто… — он запустил пальцы себе в волосы, взъерошив короткие пряди. Слабая гравитация довершила дело, позволив им так и остаться торчком, и капитан стал походить на печального ежа, измученного экзистенциальным кризисом. — Вы все поймете, как только увидите его, леди Эскарина, клянусь. Это не моя тайна. Не мне ее рассказывать.
- Вы меня заинтриговали, — призналась я.
- Не тем, чем хотел бы, — бледно улыбнулся Сергей.
- Преобразователями — тоже, — вздохнула я, но он только страдальчески поморщился, и пришлось менять тему. — Тот мальчик на голограмме в кабинете у Кабана — его сын?
С новой темой разговора я тоже ошиблась. Лицо Сергея превратилось в непробиваемую каменную маску, какой позавидовал бы самый напыщенный аристократ, и даже голос изменился — неуловимо, но ощутимо похолодев.
- Внук.
- Они очень похожи, — не теряя надежды, продолжила я. — Насколько могут быть похожи землянин и астер. Его мать родом из колоний?
Сергей глубоко вздохнул и двинулся по коридору — таким ровным, размеренным шагом, словно у него что-то вдруг резко заболело.
- Да, — коротко отозвался он и жестом велел следовать за собой.
Я послушно двинулась следом, выдерживая предписанную этикетом дистанцию. Сергей, который, казалось, знать не знал о подобных тонкостях прогулок с дамой, больше не делал никаких попыток приблизиться.
«Надо же, какая лань трепетная!» — раздраженно подумала я и замолчала.
А ведь я наткнулась на что-то важное. При всей своей закрытости и сдержанности Сергей был довольно общительным человеком: это чувствовалось и в том, как к нему относилась команда, и в том, как он обращался со мной. Долгие пять лет в замкнутом пространстве куполов сделали свое дело, будя нездоровый интерес к любому гостю, любому новому лицу, — но капитан все равно мгновенно замыкался в себе, едва речь заходила о его планах или чем-то личном.
Словно эти планы были связаны с сугубо личными делами, и он подозревал, что я не одобрю их, не пойму, или, того хуже, попытаюсь воспрепятствовать. Будто у меня были хоть какие-то рычаги влияния! Да даже достань я сейчас стеку из рукава и возьми капитана в заложники — и до своего корабля дойти не сумею, потому что для начала придется отвлечься на скафандр…
Кроме того, я могла поспорить, что Сергей прекрасно знал о стеке. Просто позволил оставить ее, потому что так я чувствовала себя спокойнее. Как позволил мне увидеть голограмму в кабинете дока, потому что Кабан к ней привык, а Сергей был уверен, что ни на какую мысль она меня не наведет…
Что ж, это был бы не первый раз, когда он ошибался на мой счет.
- С Ганимеда? — предположила я.
Сергей замер только на мгновение, прежде чем резковато кивнуть и продолжить движение, но этого было вполне достаточно. Я снова остановилась — и терпеливо дождалась, пока капитан не заметит, что я не иду следом.
- А из вашей родни кто застрял на Ганимеде? — поинтересовалась я.
И, еще не получив ответа, уже поняла, что попала в точку. Сергей вздрогнул — едва заметно — и скрестил руки на груди.
- С чего вы взяли, что у меня есть кто-то на Ганимеде?
Я нарочито небрежно пожала плечами.
- Что вы, что ваша команда недолюбливает Кенора Моранга. Что может связывать русских пиратов с офицером исследовательского флота Ее Величества, кроме Ганимедской кампании? Кенор получил звание героя, когда положил конец восстанию на Противоюпитерианском леднике, лично прикончив лидера бунтовщиков…
- Вы можете гордиться им, — перебил меня Сергей. — Займетесь этим на его корабле.
- …Если мне не изменяет память, ее звали Анна, Анна Лиховских, — не обращая внимания на его реплику, закончила я — и вот теперь не просто попала в цель, а подорвала ее ядерной боеголовкой.
От лица Сергея разом отхлынула кровь. На фоне побелевшей кожи серовато-зеленые глаза казались почти черными, злыми и холодными. Я осеклась и отступила на полшага назад, но Сергей только коротко бросил:
- Да, вы не ошиблись, — и, отвернувшись, пошел в сторону кладовки со скафандрами.
Глава 8.Френсис Дрейк
Восставший угнетённый всегда прав, и этим всё сказано.
— Аркадий и Борис Стругацкие. «Экспедиция в преисподнюю»
Библиотека «Норденшельда» была отрезана от Сети, а к компьютеру «Карпатии» не имела доступа я сама — поэтому сведения, которые удалось почерпнуть о Ганимедской кампании, оказались крайне скудны, а основные тезисы совпадали с тем, что рассказывал Кенор.
Подледный океан на Ганимеде обнаружили еще в прошлом веке, но о настоящей ценности спутника заговорили только через сотню лет после открытия, когда ресурсов Земли стало недостаточно. Колонизация заняла рекордные полгода, после чего быстро наладились регулярные поставки льда на планету. Однако рабочие, привлеченные дополнительным водным пайком, упустили один немаловажный момент: из-за сжатых сроков компания-инвестор планировала строительство реабилитационного комплекса только через полгода после старта бурения, а за это время сбои и отказы неотлаженного оборудования съели последние средства, выделенные на колонизацию. Работа на Ганимеде оказалась билетом в один конец: без тренажеров и гравитационного комплекса персонал не мог надеяться сохранить форму, чтобы вернуться на Землю и справиться с полноценным притяжением. Ситуацию усугубила и проблема со связью: магнитосфера Юпитера часто искажала сигналы, посылаемые с орбиты, и передача полноценного сообщения требовала изрядного количества энергии — которой тоже было в обрез.
Немудрено, что на Ганимеде вспыхнул бунт.
Убедившись в бесполезности мирных протестов, рабочие захватили центральный офис колонизаторов, взяли в заложники управляющего и потребовали организовать немедленную транспортировку персонала на Землю. Разумеется, об этом не могло быть и речи: на тот момент от добросовестной работы сорока человек с Ганимеда зависели жизни двух с лишним миллиардов людей из засушливых местностей. Европейский Трейдальянс был вынужден действовать по общепринятому контртеррористическому протоколу.
К сожалению, военный флот был рассчитан на оборону Земли и не мог мгновенно оказаться на орбите Юпитера. Но по стечению обстоятельств рядом с Ганимедом пролетала исследовательская миссия «Седна», тогда еще возглавляемая Раджем Лаави. Кенор был его старпомом и, когда повстанцы прикончили капитана в ходе переговоров, сам занял его место. После гибели предшественника лорд Моранг не слишком верил в возможность мирного урегулирования конфликта, а потому принял решение разведать обстановку в центральном офисе, чтобы военные хотя бы имели представление о расстановке сил.
