Бессмысленно глядя на исчезающую оболочку, я гадала, что мне теперь делать. И речи быть не могло теперь о том, чтобы доставить груз заказчику. Я почти уверена, после доставки домой я не вернусь. Лишние свидетели никому не нужны. Нужно вернуть ребенка родителям. Но как это сделать? Первая трудность состояла в том, что из криосна всегда выводили постепенно. И обязательно в присутствии медика. Нужными знаниями в этой области я не обладала. В академии нам вскользь рассказали о механизме работы капсулы. И то, в целях общего ознакомления с технологией для будущих техников. Я и не предполагала, что через несколько лет буду сидеть над неисправной капсулой, в которой будет лежать человек. Знала бы – изучила бы процесс досконально. А теперь в сети искать информацию страшно. Все знают, что фильтры на поиск информации ставятся очень легко с древних времен. Вдруг законники уже предположили, что девочку вывезли в криокапсуле?
Второй моей проблемой было, при условии, что девочка нормально выйдет из техногенного сна, передача ребенка родителям. Как сообщить о ней, чтобы не вляпаться самой? Вроде бы, за возврат ребенка или за сведения о нем положено вознаграждение. И это подводило меня к третьей проблеме. Если девочку узнают, тут же найдется желающий обогатиться за счет моей жизни.
Биии…иип…
Размеренный противный писк криокамеры, сообщавший все о поломке, изменил свой ритм на какой-то рваный, надрывный. И это вырвало меня из коматозного состояния. Как бы там ни было, но становиться осознанным убийцей ребенка я не хочу. А значит, нужно хотя бы попытаться вернуть работоспособность криоустановки и привести девочку в чувство.
Трясущимися пальцами я принялась восстанавливать термостат, проклиная дурного разработчика, разместившего столь хрупкую деталь непосредственно в камере для заморозки. Умом я понимала, что в техническом отсеке камеры термостат будет бесполезен. Он должен непосредственно контролировать среду заморозки. Но мне было немного легче от возможности излить свой страх и свою злость хоть на кого-то.
Пальцы давно окоченели, и двигались теперь скорее механически. Каждый раз, когда они соскальзывали, у меня внутри все замирало. Права на ошибку у меня нет! Иначе в добавок ко всем моим ошибкам я еще и убийцей стану. Температура в комнате давно снизилась почти до нуля из-за вскрытой капсулы и из-за того, что я отключила отопление номера, чтобы снизить риск разрушения омега-оболочки из-за конфликта температур. Я горько усмехнулась. Наверное, мне не судьба вернуться домой и увидеть Пашку. Хотя бы разок. Хотя бы чтобы убедиться в том, что у него все в порядке.
Как я ни гнала от себя гнетущие мысли, отчаяние все больше овладевало мной. Слишком много было «если» для счастливого завершения это истории. Если девочка выживет… Если никто посторонний не узнает… Если мне удастся сообщить о ребенке родителям и передать ее, не попавшись самой. Ведь никто и никогда не поверит в то, что меня использовали втемную.
Аккуратно вклеив последний контакт, я, не давая себе времени подумать, что я делаю, нажала кнопку активации разморозки и выхода из криосна. Надеюсь, что врач девочке не понадобится. Иначе я проиграю, еще не вступив в игру.
Капсула наконец перестала верещать. Мерное тиканье возвестило о том, что процесс пошел. А я задумалась о том, что будет со мной дальше. Мне ужасно хотелось бросить девочку и капсулу, и просто исчезнуть. Но тут везде были камеры. И вычислить меня в таком случае будет проще простого. По спине побежал холодок. Кто помешает счастливому отцу после обретения дочери поинтересоваться, где она была и с кем?
Страх сдавливал горло и мешал мыслить связно. Все что мне приходило в голову, это скрыть от ребенка свое лицо с помощью очков и капюшона, укутать ее в какую-нибудь тряпку, чтобы камеры не зафиксировали ее лицо, и вывести ее куда-нибудь подальше отсюда. Надеюсь, так я хоть немного запутаю след и получу небольшую фору, успею скрыться с этой проклятой планеты. Что будет со мной дальше, я не знала. И фантазии не хватало, чтобы представить.
Я горько вздохнула и потянулась к зумму. Пока идет процесс реабилитации, можно поинтересоваться новостями. Хотя бы узнаю, кто эта девочка и ее родители, как с ними связаться. Бросать ребенка просто так я не собиралась. Еще попадет в чьи-то жадные и нечистые руки.
В итоге я не выдержала. До окончания процесса выхода из техногенного сна оставалось еще около двух с половиной часов. А я уже не могла видеть свой номер и вскрытую капсулу. То, что я прочла в новостных лентах, привело меня в полнейший ужас. Я влипла. И влипла крепко. И теперь меня преследовала навязчивая мысль, что домой мне уже не вернуться. Никогда. Ни в каком виде.
Отцом девочки оказался Дэньеран Ор`Д`Фрейн, принадлежащий к расе инзар. Его отец, дедушка девочки, которая лежала в моем номере, входил в Совет Безопасности Альянса в качестве Первого Советника. Круче этой должности только Президент Альянса. Я боялась даже предположить, на что способен этот инопланетник. Сам же Дэньеран руководил семейным бизнесом, состоящим в основном, из межгалактической банковской сети. Были еще какие-то инвестиции. Но я не разобралась какие, и что это вообще значит. А также этой семье принадлежали обширные земельные угодья на родной планете Инзор.
Информации о матери ребенка я не нашла. Но мне хватило и папы с дедушкой. Такие даже слушать меня не станут. Прихлопнут, как муху, и пойдут дальше.
Хуже всего мне стало после того, как я увидела сумму вознаграждения за любые сведения о похищенной девочке. Один миллиард кредитов. Если хоть кто-то узнает о девочке, мне конец. Никто со мной церемониться не будет.
Я долго бесцельно бродила, заглядывая в другие миры, предлагаемые известными брендами, через красочные и сверкающие витрины. Вряд ли я там видела хоть что-то. Но это никого и не интересовало. Тут никто никому не был нужен. Никто ни на кого не обращал внимания. Но я не обманывалась. Меня не замечают только потому, что я ничего не нарушаю, веду себя по правилам и никому не мешаю. Стоит мне только заступить за общепринятые рамки, и я тут же окажусь под прицелом недружелюбных камер и глаз.
В голове у меня крутились одни и те же мысли. И никак не получалось придумать хотя бы более-менее безопасный для меня план возврата ребенка родителям. Другие варианты я даже не рассматривала. Девочка, у нее, кстати, было очень звучное имя – Эйзирейя, не виновата в том, что она родилась в такой семье. Удивляло меня только одно: дедушка – Первый Советник по безопасности, а девочку похитили прямо из-под носа у папаши. Как?! Даже я, самая обычная землянка, понимала, что это просто невозможно.
Незаметно мое время вышло. Пора было возвращаться в номер. А я так и не смогла придумать хоть мало-мальски приличный план. Решила действовать по обстоятельствам. В помощь мне были купленные в одном из многочисленных бутиков фиолетовый бесформенный балахон с капюшоном, очки-консервы в тон и грубые перчатки. Сначала скрою свою личность, а потом что-нибудь придумаю. Одного я не учла: как отреагирует на мой маскарад впечатлительный ребенок.
В номере все было без изменений. Капсула мерно отсчитывала оставшееся до пробуждения девочки время. Вещи лежали все на тех же местах, где я их оставила. Комната тоже постепенно прогревалась. Я нашла в своих вещах худи с капюшоном, которое вполне сойдет ребенку за плащ и обрядилась в свой маскарад. От нервного напряжения покалывало кончики пальцев. Счастье будет, если из этой истории я выберусь, отделавшись только мышечной трясучкой и седыми волосами. Почему-то чем дальше, тем больше мною овладевала апатия и обреченность.
Наконец капсула завершила свою работу и с громким щелчком отключилась. А я затаила дыхание. Что с девочкой? Очнется ли она самостоятельно? И что делать, если ей все-таки понадобится медицинская помощь? Пальцы онемели окончательно, когда я осторожно заглянула в ставший теперь бесполезным короб.
Такого визга я в жизни не слышала! Куда там тревожной сирене на астероиде! Это был чистейший ультразвук, кувалдой бьющий по ушам. На одних инстинктах я протянула руку и зажала малышке рот. Под одеждой и фиолетовой тряпкой по телу тек холодный пот. Если тут плохая звукоизоляция, то мне конец!
