Это было несправедливо. Я просто старался сам управляться со своими подчиненными, не привлекая других офицеров, как это, собственно говоря, и принято. Но данный случай был исключением.
— Выпороли бы обоих, и дело с концом. Не такой уж серьезный проступок.
— Нет, пусть Ники сам разбирается с ними. — Я краешком глаза заметил, как спало у Алекса напряжение и он слегка опустил плечи. Но тут мистер Казенс неожиданно мягким тоном добавил: — Попробую поучить мистера Сифорта усердию. Следуйте за мной, гард. — И он направился к своей каюте.
Через полчаса я стоял перед люком нашего кубрика, стиснув зубы, чтобы не заплакать. На глаза наворачивались слезы от жгучей боли и морального унижения, которые мне пришлось испытать на ненавистной бочке.
Когда я вошел в тесный кубрик, Сэнди и Алекс лежали на койках, не осмеливаясь вымолвить слова. Я снял китель, повесил на стул и тоже лег — медленно, осторожно.
Через некоторое время Алекс тихо сказал:
— Мистер Сифорт, я очень виноват. Очень. — Алекс, согласно традиции, называл меня по фамилии, даже когда мы оставались одни. В конце концов, я был старшим гардемарином. Один Вакс Хольцер плевал на эту традицию.
Я подавил в себе ярость: пороть должны были Алекса, а не меня.
— Спасибо, — ответил я. Тело ниже поясницы горело. — Думать надо было, прежде чем делать. И тебе, и Сэнди.
— Да, мистер Сифорт.
Я закрыл глаза, стараясь преодолеть боль. В Академии у меня это иногда получалось.
— Кто начал? — спросил я.
— Я, — ответили оба разом.
Я вцепился пальцами в подушку:
— Сэнди, говори ты.
— Мы умывались. Алекс плеснул в меня. Потом я в него. — Он поднял глаза, посмотрел на выражение моего лица и сглотнул.
Валяли дурака, как все ученики Академии.
— Дальше.
— Потом он шлепнул меня полотенцем, а я схватил крем для бритья. Он погнался за мной, мне пришлось выбежать, и я запустил в него кремом, когда появилась миссис Донхаузер. — Я ничего не ответил. Через минуту он снова заговорил: — Мистер Сифорт, сожалею, что доставил вам неприят…
— Еще не так пожалеешь! — Я сел, поразмыслил немного и снова откинулся на койке. — Сюда никто не заглядывает, и вы можете вести себя как хотите. Но выбегать в коридор… Мистер Казенс прав, вы идиоты.
Алекс покраснел; Сэнди усиленно рассматривал кончики пальцев.
Я был зол, но нисколько не удивлялся случившемуся. Чего еще можно ждать от мальчишек, даже на борту космического корабля? Будущий космический навигатор должен отправляться в космос совсем молодым, иначе слишком велик риск возникновения меланомы Т.
К сожалению, на таком огромном и дорогом судне, как «Гиберния», не оставалось места для мальчишеских забав.
— Каждому по четыре штрафных балла, чтобы вышибить дурь из головы, — буквально прорычал я. Сурово, но мистер Казенс дал бы гораздо больше. Задница у меня до сих пор горела. — Я запишу это как нарушение правил гигиены. Алекс, тебе еще два лишних балла.
— Но начал я, — искренне запротестовал Сэнди.
— Ты выбежал в коридор, и на этом все следовало закончить. Но мистер Тамаров помчался за тобой. Сколько у тебя наберется штрафных, Алекс?
— Девять, мистер Сифорт. — Он побледнел.
— Быстро избавься от них, — проворчал я. — У меня не то настроение, чтобы смотреть на все сквозь пальцы. — Десять штрафных баллов означали бы для него порку, какую только что задали мне. Придется Алексу быть осторожным, пока не отработает свои штрафные баллы. — Приступайте немедленно, у вас еще два часа до обеда.
— Есть, мистер Сифорт! — Они скатились с коек, быстро обулись, надели кители и удалились в спортивный зал, оставив меня наконец в одиночестве. Я лег на живот и погрузился в свои страдания.
— Вам пора, мистер Сифорт. — Алекс Тамаров тряс меня, вырывая из беспокойного сна, из унылой кухни родительского дома, где я, сидя на скрипучем стуле, сражался с заданием по физике под бдительным отцовским оком.
Я стряхнул с себя назойливую руку Алекса.
— Мы отчаливаем в начале ночной вахты. — Все еще сонный, я, поморгав, открыл глаза.
В двери кубрика с издевательской ухмылкой стоял Вакс Хольцер.
— Пусть спит, Тамаров. Лейтенант Мальстрем не будет возражать, если он опоздает.
Пошатываясь, я поднялся с койки. О моем опоздании будет доложено мистеру Казенсу, а после случившегося два дня назад упаси меня Бог снова навлечь его гнев. Взглянул на часы. Ого! Проспал целых шесть часов!
Мгновенно вскочив, я схватил со стула свой голубой китель и, торопливо засовывая руки в рукава, пытался одновременно отполировать о штанины носок ботинка.
— Мы не обязаны его будить! — с нескрываемым презрением произнес Вакс. Я молчал. Он повернулся и пошел на свой пост в рубку связи. Сэнди Уилски поплелся за ним.
— Спасибо, Алекс, — пробормотал я, чуть не сбив его с ног в дверном проеме. Выскочив в круговой коридор, я пробежал мимо восточной лестницы и помчался к воздушному шлюзу, на ходу приглаживая волосы и поправляя галстук. Едва я добежал до своего поста, как услышал доносившийся из громкоговорителей голос капитана Хага.
— Отдать швартовы!
Лейтенант Мальстрем рассеянно козырнул в ответ на мое приветствие, не отрывая глаз от матроса, отвязывающего носовой страховочный линь от станционного пиллерса.
— Конец убран, сэр, — отрапортовал матрос. Согласно уставу я повторил его слова мистеру Мальстрему, словно он и так их не слышал. Лейтенант жестом приказал мне продолжать.
— Закрыть внутренний люк, мистер Говард. Приготовиться к расстыковке. — Я старался говорить капитанским тоном, что так естественно получалось у лейтенантов «Гибернии».
— Есть, сэр! — Матрос Говард нажал кнопки на пульте. Толстые створки люка из прозрачного трансплекса плавно заскользили и сомкнулись в центре, плотно запечатав корабль.
Лейтенант Мальстрем, открыв небольшое отделение, повернул вниз находившийся там рычаг. Из воздушного шлюза донеслись сдавленный гул и щелканье.
— Внутренний люк носового шлюза закрыт, сэр. Стыковочные захваты разомкнуты, — доложил он на капитанский мостик.
— Отлично, мистер Мальстрем. — Обычно грубый голос командира Хага, воспроизводимый переговорным устройством, казался лишенным всяких эмоций. После трех коротких гудков корабельной сирены снова раздался далекий голос капитана: — Отчалить.
Мы с лейтенантом Мальстремом выполнили свои обязанности, и теперь нам оставалось лишь наблюдать, как боковые маневровые двигатели выбрасывают одну за другой крошечные струйки реактивного топлива, создавая легкую качку. Присоски корабельного воздушного шлюза неторопливо вышли из соответствующих частей шлюза причала. Корабль Флота Объединенных Нации «Гиберния» медленно отходил от станции «Ганимед». Когда расстояние между нами достигло примерно десяти метров, я посмотрел на лейтенанта Мальстрема:
