В один прекрасный астрономический полдень Рэпсид мимоходом посетил тёмную туманность — Кольца Алаторна. Там, по словам Шердана, сигнал нейромодулятора воспринимался чётче. Дмерхи попрощались с ними, а Гилех наконец завершил свой эксперимент.
— Мы вернёмся, — пообещал Сингер.
И два балахона растворились в квазипространстве.
— Гораздо раньше, чем вы думаете, — загадочно пообещал Талех.
К середине третьей фазы — с того момента как они покинули Серендал, вдали над шлейфом Ардиума показались станционные огни.
— Ролдон! — воскликнула Женька, пританцовывая перед обзорным экраном.
И внезапно поняла, как соскучилась. Ведь это теперь и её дом — станция, с которой всё началось…
Ролдон-2 сигналил огнями и подмигивал отражателями, медленно перемещаясь по дальней орбите планеты.
— Дмитрий устраивает праздник в нашу честь, — сказал Талех, становясь рядом. — Я только что с ним связывался.
— Ура! Вечеринка…
— Скорее, официальный приём.
— Одно другому не мешает. Потом — вечеринка.
Женька мечтательно улыбнулась.
«В Синегарской Звезде».
Как давно она не видела друзей — Рала, Хала, Грантала, Грегори, Моисеевича! И предвкушала радостную встречу.
— Пока мы не пристыковались… У меня для тебя подарок.
Талех протянул ей коробку. Женя удивлённо взяла. Открыла, запоздало вспомнив, что сама ничего мужу не подарила…
«Но ведь предупредили, что у джамрану не принято… Странно».
В коробке лежал свёрток… Вытащила немного с опаской, взвесила на ладони. Лёгкий…
— Вернее, это для нас обоих, — уточнил Талех.
Женя вздохнула с облегчением, развернула и не поверила глазам, когда в руках оказалась миниатюрная копия Рэпсида Двидхада в форме летающей тарелки. Огоньки на корпусе вспыхнули, едва она прикоснулась к ним.
— Это оправа, — пояснил Талех. — Заказал на Рахторе… Нажми-ка сюда. Сними крышку.
Внутри звездолётика в мягком гнезде крепко засела кварцевая пирамидка — супружеская печать… Сейчас она окрасилась тёмно-синим.
— Дом уже близко.
— Капитана на мостик! — воззвал коммуникатор Талеха голосом старпома Дагена. — Через полчаса Ролдон-дон[36].
Звёздная дата — 1.3. Ролдон-донский переполох
1.3.1. — Много шума из-за… джамрану
«Ксенопсихолог! Срочно явитесь в командный сектор! Вызывает командор! Срочно явитесь… Вас вызывает… Ксенопсихолог!!.. Немедленно!» — верещала электронная секретарша.
«Начинается!» — Женя мысленно подняла взор к потолку.
В действительности, электронша надрывалась уже минут пять с десятисекундными перерывами. И эти вопли неудачно застали психолога за глубокомысленным пережёвыванием джамранской булочки с шакренской ветчиной…
— Между прочим, — прожевав, заметила Женя, — у меня обед.
Но электронша поддавалась только комплексному программированию. И Евгения продолжала беседовать сама с собой.
— Ничего страшного не произошло, и Талех всего-навсего испытывает новые технологии связи, — рассуждала она, отщипывая вкусный кусочек, кладя в рот и запивая его чаем.
«Ага, свежо предание!»
«Ксенопсихолог!»
Она чуть не подавилась.
— Да заткнись ты!
Женя вскочила, бросила печальный взгляд на тарелку с крошками и остатками ветчины…
«Зарекалась не есть на рабочем месте!»
На ходу утёрлась салфеткой и, метнув её по пути в электроншу, покинула отсек. Секретарша резко умолкла и потухла, а Женька рванула по коридору галопом, как «Сорвиголова на мутанте прерий»[37], что совсем не соответствовало её статусу. Хотя перерыв только начался, и клиенты под дверью не околачивались.
«Нда-нда-нда… — скачкообразно размышляла она по пути. — Всего три недели на станции, а уже столько проблем…».
Прежде всего, выяснилось, что им с мужем негде жить. Не так буквально, конечно, и обретались они пока в Женькиной каюте… Покамест перестраивали и ремонтировали Талехову…
Евгению вполне устраивала её квартира, но муж посчитал, что для комфортного совместного проживания им необходимо как минимум три комнаты. Непритязательный командор всё же любил простор. Увы, в командном секторе трёхкомнатных квартир не оказалось, а в секторе для персонала всего одна, и та уже занята — Миритином. Даже заместитель командора с семьёй размещался в трёх смежных радиальных каютах. Остальные семейные из офицерского состава и персонала предпочитали селиться в жилом районе Ролдона-2. Этот вариант Талех отмёл сразу.
«Командующий обязан жить неподалёку от мостика».
И учитывая трансформационные возможности станции, приказал переделать свою каюту под семейное жильё. Так Женька узнала, что с командорской квартирой сопряжены резервные помещения…
Присоединить их планировалось в течение недели. Но в ходе перестройки вылезли неполадки в системах водо- и энергоснабжения нерабочих отсеков, и ремонт слегка затянулся. На неопределённый срок. Так что, Женьке с Талехом предстояло изначально притираться друг к другу в двух комнатушках, разделённых тонкой раздвижной переборкой. В тесноте, как говорится, да не в обиде, но…
Женя с трудом привыкала к новому положению — официальной жены командора Ролдона-2. И к регулярному присутствию Талеха в её личной жизни. Даже то, как они возвращались с работы домой — в одну квартиру, поначалу выглядело непривычным. Первой обычно приходила Женька, а командор нередко задерживался до ночной смены. Зато выходные теперь принадлежали им, если не приключалось авралов. Да и в будни они частенько встречались в течение рабочего дня, чтобы побыть наедине, пообедать или поужинать. Или вот, как сейчас…
В любом случае, проблем с ведением хозяйства не возникало.
Ну, какое на станции может быть хозяйство?!
Если не хотелось никуда идти, то еду заказывали на дом. Когда Женьке вдруг приспичивало самой чего-нибудь приготовить, она просто закидывала продукты в самоварку, и та варила, жарила, тушила или пекла — в зависимости от программы пищеблока. Талех, впрочем, не делал из еды культа. Но, как истинный джамрану, за чай и сладости отвечал исправно. И дома они не переводились. Да и Женя принимала в этом активное участие. Поскольку кондитерская с восхитительными коричными булочками по-прежнему процветала и существенно обогатила ассортимент…
То есть, главная проблема состояла не в разделении обязанностей или в спорах, кому убирать вещи. Талех как нормальный джамранский мужчина носки не разбрасывал. Он их смывал. Точнее, растворял. У джамрану на этот счёт бытовала поговорка: «Я уже растворил носки и перчатки». Сие означало, что все дела на сегодня закончены, и никто больше никуда не собирается. Однажды Евгения спросила мужа:
