Я проводил Камиллу и в тот же вечер сказал Кастальскому, что согласен на имплант.
Его ставил коррекционный психолог по имени Андрей в присутствии Дмитрия. Укол действительно оказался вполне терпимым. Правда, по субьективному впечатлению, имплант мне загнали не под кожу, а в мышцу, сантиметра, по крайней мере, на два.
— Не очень глубоко, — ответил Андрей. — Но он защищен. Случайно повредить практически невозможно. Специально тоже надо постараться.
Место укола и вживления импланта действительно слегка ныло пару дней. Потом боль ослабла и пропала вовсе. Кастальский попросил меня остаться после занятий в конце недели, когда я уже начал забывать о существовании сего прибора.
— Все в порядке, Анри, — сказал он. — Все работает. Руки на стол положите, пожалуйста.
Я подчинился и почувствовал, как ослабели браслеты и отошли от кожи.
— Можете снять, — сказал он.
Браслеты почти соскользнули с запястий, оставив на коже белые полосы.
Так просто!
Я подумал, что так просто убрать имплант из моего плеча уже не удастся.
— Вы волшебник, — улыбнулся я, потирая запястья. — Я же проходил в этих штуках двенадцать с лишним лет. Можно в Озерное?
— Пока нет, — вздохнул Кастальский.
— Почему?
— Во-первых, посмотрите на свои руки. Здесь каждая собака знает, откуда берутся такие следы. Загорите немного.
— Сколько мне загорать?
— Потерпите еще пару недель.
— Понятно. Вы не держите слово.
— Да я бы вас отпустил. Подождать — это только рекомендация. Но есть еще один момент, от меня не зависящий. Вас хотели видеть следователи СБК.
— Когда?
— Завтра. Думаю, утром, часов в десять.
— Здесь?
— Да. Здесь есть, где поговорить.
Глава 10
Утром Кастальский привел меня на коррекционку в совсем маленькое помещение со столом, тремя стульями и окошечком под потолком. Следователи уже ждали и были мне незнакомы. Один постарше, лет шестидесяти, другой — в моем возрасте.
Меня посадили в угол прямо под окошечком и сели напротив. Дмитрий встал у двери. Пожилой выложил на стол передо мной кольцо темного металла, похожее на устройство связи. Детектор, конечно. Это лучше, чем БП. Впрочем, оба прибора хорошо дополняют друг друга.
— Наденьте, — сказал пожилой.
— Без проблем, — кивнул я.
Снял кольцо связи и надел детектор на его место.
— А господин Кастальский, думаю, нас покинет, — сказал пожилой.
Психолог, было, собрался уходить, но я вмешался.
— Дмитрий, прошу вас, подождите немного.
Он остановился.
— Господа, — сказал я, — по закону, я имею право на допрос в присутствии психолога.
— Господин Вальдо, это просто беседа, — заметил пожилой.
— Беседа, говорите? Отлично, — кивнул я.
Снял детектор, положил на стол и надел устройство связи.
— Тогда пойдемте по лесу погуляем, — предложил я. — Погода хорошая.
Пожилой поморщился.
— Я думал, у нас сложится разговор. А вы отказываетесь нам помогать.
— Отказываюсь? Ни в коей мере. Просто хочу, чтобы все было по закону. Если вы что-то имеете против господина Кастальского, у меня есть альтернативное предложение. Я связываюсь с адвокатом, и мы ждем Камиллу де Вилетт. Не уверен, что она свободна. Но здесь есть гостевой дом. Ночевать на улице не оставят. Ну, подождете дня три.
— Господин Вальдо, мы не собирались вас ни в чем обвинять, — сказал пожилой, — но ваше отношение наводит на некоторые подозрения. Жаль, что вы не хотите пойти нам навстречу.
— Я и так иду вам навстречу. Даже согласен на допрос только в присутствии психолога, без адвоката.
— Для господина Кастальского даже стула нет, — заметил молодой.
— Я постою, — сказал Дмитрий.
И я посмотрел на него с благодарностью.
— Мы можем пригласить государственного адвоката, — сказал пожилой.
— Конечно, — кивнул я, — но вряд ли вас устроит немой допрос.
Пожилой вздохнул.
— У господина Кастальского нет допуска, а дело секретное.
— Не думаю, что у господина Кастальского к чему-либо нет допуска, если ему разрешили со мной работать, — сказал я. — Ваши же коллеги наверняка проверяли его десять раз до десятого колена. Дмитрий, у вас есть допуск?
— Смотря какой.
— Четвертого уровня, — сказал пожилой.
— Есть, — беспощадно ответил Кастальский.
— Ладно, мы посоветуемся, — сказал пожилой, и они вышли из комнаты, оставив меня наедине с Кастальским.
— С начальством пошли созваниваться, — предположил я.
— Наверное, — кивнул Кастальский.
— Дмитрий, я вам благодарен. Спасибо за поддержку. Так что буду торчать здесь и не летать в Озерное столько, сколько скажете. Если только эти господа не увезут меня куда-нибудь подальше против и моего, и вашего желания.
— Анри, о чем они с вами собираются беседовать? За вами что-нибудь есть?
— Нет, конечно. Мне последние двенадцать лет скрывать нечего.
— Тогда зачем создавать конфликтиную ситуацию?
— Не люблю, когда врут. И при этом пытаются обойти закон, который призваны защищать. Пусть помучаются.
Следователи вернулись.
— Дмитрий Константинович, вы можете остаться, — сказал пожилой.
Так я впервые услышал отчество Кастальского.
— Анри, наденьте детектор, — сказал следователь мне.
— Конечно, конечно, — кивнул я. — Но, так как «беседа», насколько я понял, носит официальный характер, перешлите мне, пожалуйста постановление о допросе и представьтесь.
— Да, теперь она носит официальный характер, — буркнул пожилой, — вы очень упорно этого добивались. Меня зовут Макеев Виктор Максимович. Моего коллегу — Берг Яков Тихонович. Постановление уже у вас, там подробно, с вашим процессуальным статусом и нашими должностями.
Мой процессуальный статус, слава богу, назывался «свидетель». Впрочем, сей статус имеет привычку меняться, причем не в лучшую сторону. Оба моих собеседника оказались следователями СБК по особо важным делам. Макеев — старшим следователем, а Берг — просто следователем. Я переслал постановление Кастальскому, Камилле и Ройтману.
И надел детектор.
— Господа, я готов. Что за особо важное дело привело вас ко мне?
Макеев отчетливо вздохнул.
— Речь пойдет об убийстве, совершенном в поселке Чистое десять дней назад.
— О Господи! — сказал я. — Меня сам Дауров допрашивал по этому поводу. Лично! Под БП. А потом еще был психологический опрос у Ройтмана. Да если бы я имел к этому хоть малейшее отношение, все бы было уже известно.
— Вас никто не обвиняет, — сказал Берг. — Но нас интересуют некоторые детали.
Я, молча, ждал продолжения.
— Почему вы решили, что к убийству причастен агент РАТ?
Я пожал плечами.
— Просто я видел там агента РАТ. Ничего больше. Если не преумножать сущностей, очевидно, что это либо Филипп, либо кто-то из местных. Если только не животное.
— Не животное, — усмехнулся Берг. — Это точно.
— Как был вооружен ваш Филипп? — спросил Макеев.
— Я не видел у него оружия.
— Что было обычным оружием бойцов РАТ?
— Боевые корабли в полном вооружении.
— Господин Вальдо! Вы прекрасно поняли вопрос. У вас была база?
— Да. В районе Махди, например. Я не помню точного места. Мне, видимо, стерли координаты. Они у Ройтмана наверняка есть.
— Неважно. Ну, так, боевые корабли на орбите, а вы с чем? Иглы Тракля с собой таскали?
— А бывало, — усмехнулся я, — Махдийцы нас неплохо финансировали, но игла Тракля — это жирновато, конечно. Одна на роту. Ручной деструктор был, куда более частым явлением.
— А что-то попроще? Охотничьи ружья?
— Ну, какое это боевое оружие? Я не говорю, что совсем не держали, но это для любителей охоты. Девушку застрелили из охотничьего ружья?
— Это закрытая информация, — сказал Берг.
— Если из ружья, это местные, — заметил я. — Далеко ходить не надо. В Чистом ищите.
