ли совмещать алкоголь с настолько суровой порцией выда.
Локалка успокоила его в том смысле, что вред от приема этанола не входит ни в какие взаимодействия с выдом, и что, хотя она бы рекомендовала после такой серьезной обкурки пойти поспать, его психофизиологические показатели входят на данный момент в тот промежуток, в котором даже рауш-наркоз представляется более перспективным проектом, чем оставить как есть.
Как же я не запустил их, что же я за плесень, — подумал Товарищ Пак - и опять, черт возьми, на всю локалку.
— Хватит ныть! — заорал с потолка Коппер.
— Принесите его вниз, — рявкнул с потолка же голос Эрманиты.
Да встану поди, — подумал Товарищ Пак и правда встал.
Амалии позволили прийти в себя крепко не сразу, что она поняла уже постфактум. Если речь идет не о боли, а о психологическом дискомфорте по поводу каких-нибудь сложных щей, человека незачемпрессоватьв полный наркоз, его отгоняют точечной стимуляцией куда-нибудь месяцев в шесть, и сиди, жуй погремушку, пока прирастает пришитая обратно задницану или там ноги, кушай с аппетитом, играй с увлечением, если что-то неправильное ощущаешь — подавай звуковой сигнал.А когда ограничение отожмут и ты в себя придешь, то ручки вот они, все воспоминания при тебе, опять же тревожиться не о чем. Удобно.
Она сидела в неосознанно привычной но совершенно незнакомой комнате, перед ней на всю стену включился экран. На экран проецировалась карта звездного неба. Какая-то.Низкий мужской голос... Нет, не мужской, голос с демонстративно нечеловеческими обертонами, сингулярность. Амалия непроизвольно дернула носом. Композиция запахов... Привычная... Но тоже незнакомая.Майора Амалия Циклаури, — повторил голос — кажется, уже не в первый десяток раз, — если вы понимаете мои слова, поднимите руку.
Рука, это это это вот это. Или вот это. Во, правая.
И, эээ левая.
Здравствуйте, майора, — голос стал мягче, потерял стимулирующие командные нотки, — вы понимаете, что вы были повреждены и находитесь в процессе восстановления?О. О...??
Аааа!!!Стоп, стоп, стоп, — голос снова превратился в регуляторный рык, — стоп! Ситуация окончена! Работа сделана!
Она подняла полный ужаса взгляд в поисках хоть кого-нибудь, на ком можно было бы сконцентрировать вопрос. На экране возникло лицо — сначала очень абстрактное, потом лицо задвигалось, становясь конкретнее по настройкам того, что ее восприятие хотело видеть как максимально безопасное и максимально доверительное, — лицо человека. Лицо мужчины. Монголоидные скулы. Тяжелый эпикантус. Прямой европейский нос. Зеленые радужки. Проседь в зачесанных в тугой хвост черных волосах. Вертикальные морщинки на щеках. Удар сердца и сингулярность торопливо отмотала похожесть чуть-чуть назад, смазав ее из тревожащей в лишь навевающую приятные ассоциации.— Майора Циклаури, — сказал нечеловек, очень похожий на Товарища Пака, — вы были очень сильно повреждены, вы находитесь в безопасности, мне, вашему куратору, нужна ваша помощь для того, чтобы ваше восстановление было более быстрым и предсказуемым. Не пытайтесь вербализовать. Двигайтесь и чувствуйте.
И в тот раз, и в следующий, и много, много еще раз она приходила в попытках снова стать самой собой в отчаяние или в ярость, она каталась по полу и выла, она царапала стены и свое лицо — в последнем случае сингулярность вырубала ее к чертовой матери, а потом запусказа заново с подозрительно ноющими мышцами, то есть доведя в электроотключке до максимального мышечного изнеможения, чтобы аккуратно, без лишнего химического вмешательства, сбросить кортизол.
— Те зоны мозга, которыми люди думают слова и подают сигналы артикуляционным мышцам, были вами практически утрачены в процессе выполнения боевой задачи, майора. То, что вы сейчас в стрессе, естественно. Я обращаюсь на вы, я обращаюсь к взрослым зонам вашей фронтальной коры — майора, ваше состояние обратимо. Ваше состояние обратимо. Надо взять себя в руки и работать. Майора, нужно работать.
Наконец она смогла собраться в одну точку и лежать смирно на спине, раскинув руки. Лицо симпатичного немолодого нечеловека реяло высоко над ней, повернувшись чуть в сторону. Ей и не хотелось, чтобы он смотрел прямо на нее или был слишком близко. Но возможность его разглядывать радовала.
-Майора, издайте любой звук. Неважно, какой.
— НННН.
— А теперь с открытым ртом.
—....
— Нет, такое же усилие в горле, но рот держать открытым.
Они быстро сторговались — она выполняет логопедические процедуры, он отчитывается по истекшим событиям. На паритетном времени. Исключительно вербально. Она кричала, когда он съезжал на не интересующие ее аспекты типа изменения торговых потоков и переструктуризации командования в семьях, соседних с той, где она раньше служила. Он намеренно — она знала это — умалчивал о том, о чем она должна была сама спросить.
Она уже ходила по своему помещению сама, вела самостоятельную жизнь с точки зрения гигиены и выходила есть в какой-то недалекий пищеблок, где мило улыбалась и послушна ела то, что живые люди, не ожидавшие от нее ответов, ставили перед ней на стол. До изнеможения тренировалась в огромном, поросшем зелеными растениями зале и гудела, зудела, ныла, подвывала и шипела все время, пока могла сосредоточить внимание. Двигательная кора должна была заново прорасти в пережженные боевыми стимуляторами зоны Брока, и только тогда сингулярность позволит ей начать пытаться порождать слова.
Как-то она добрых полчаса мотала велотренажер, а рядом с ней с сексуально заинтересованным видом околачивался какой-тотемнокожийстарикашка. Впрочем, дедок выражал интерес вполне в пределах галантности, ближе к жанру теоретического восхищения, и в конце концов, расположившисьметрах в пяти от Амалиина корнях могучего дерева, он поинтересовался, не возражает ли дама, если он закурит и поиграет на укулеле.Дама пожала плечами и угрюмо хмыкнула.Дедок счел это за позволение,
