растаяла под воздействием моих волшебных пальцев. Тантрические техники это вам не хухры–мухры.
Благо Каштанка девочке глаза закрыла, вероятно, углядев разврат.
— Нет? — Уточняю я, изгаляясь по–полной. — Хорошо, сама напросилась.
Одну руку с груди опускаю на бедро, при этом не отпускаю второй сосок. Ибо рыба тогда сорвётся с крючка. Завожу на голую ягодицу, неистово кайфуя от тактильных ощущений и власти. А дальше уже проскакиваю пальцами меж холодненьких булок в нечто более жаркое.
Девка взвыла, почуяв, как я под ткань полез. Ноги её подкосились, когда писюшки влажной коснулся, пришлось придержать. А она вроде худенькая, но совсем ведь не пушинка. Так и недолго на палец насадиться, что почти и сделала. Но предупреждая беду, Муана заверещала несдержанно:
— Ай! Ай! Сдаюсь!
Оттолкнул для пущего эффекта, упала на коленки. Голову опустила бесстыжую, волосами завесила. Стоит на четвереньках, обтекает. И думает над своим поведением.
— Есть ещё желающие? — Спросил деловито, вытирая об штанину влажные от смазки пальцы.
Все молчат. То на меня, то на поверженную смотрят в ужасе. Встаёт неуверенно Муана, оборачивается со взглядом стыдливым на меня и мямлит:
— Я признаю твою силу, командор Руди. И последую за тобой.
Каштанка руку подняла тут же, сиськами всколыхнув аппетитно, и выпалила:
— А со мной так подраться? А там и подрать?
— Тут вообще–то дети, — укорил её, глядя на мелкую, которая хлопает непонимающими глазами.
Только наши взгляды встретились, малышка и шагнула вперёд со смелым заявлением:
— Я готова сразиться с тобой!
Засмеялись женщины вокруг. Чую, сердца их дрогнули и подтаяли. И не только сердца.
Навстречу иду и перед девочкой на корточки присаживаюсь, хотя в ней метр пятьдесят пять уже.
— Тебя как зовут, милая?
— Тина из клана Серых охотников! — Объявила звонко.
— А лет сколько?
— Двенадцать циклов мне, скоро в воины посвящение ждёт.
Да уже вряд ли…
Сгенерировал куклу, которая появилась у меня в руках, будто по волшебству. Такие, самые распространённые куклы в мирах Второго круга. Девочкам нравятся.
— Я сдаюсь, — ответил мягко. — Держи свой приз. Это кукла, игрушка, которой можно играть, воображая всякое.
Приняла, как завороженная.
— О боги, Руди, — простонала Каштанка. — Я сейчас расплачусь.
— Я тоже куклу хочу, — брякнула вдруг одна из воительниц. — Всегда мечтала о своей кукле.
— И я…
Только второй вручил, все загалдели.
Материала для безделушек не так много в регенераторе, всё в обороте для нужд. Но наскрёб дикаркам кое–как. Одной куклу, второй кена, третьей плюшевую кошечку. Все довольные, как дети.
Оставив воительниц на Смотровой, велел Арти на камбуз их отвести и покормить. Похоже, бунтовали они, потому что голодные.
В рубку двинул. Хотя у меня перед глазами все мониторы высвечиваются по мысленной команде, да хоть на толчке я буду сидеть. Главное, чтоб естественные звуки из задницы за какую–нибудь команду не приняли.
Но без рубки никуда. Там механические рычаги есть на экстренный случай. Педали, как на катамаране, если реактор заглохнет.
А вообще, это самое защищённое место на корабле.
Штурман, развалился в кресле справа от моего, почёсывая пузо. Сходил поел, теперь доволен и готов к службе. Мужику пятый десяток пошёл. И кажется, что в жизни ничего не надо кроме этого кресла и пожрать. Вид просточка и раздолбая обманчив, он лучший штурман из тех, кого я когда–либо знал.
Распознав мою решимость, он выпрямляет спину и его зрачки расширяются. А это значит, что он начал активно принимать и обрабатывать информацию во взаимодействии с интеллектом.
В рубке появляется Арти и деловито усаживается на кресло слева, пристёгивая ремни. Всё, команда флагмана в сборе.
А мы всё ближе в раскалённой Звезде и точке выхода. Корабли Сандерса всё ещё стремятся перехватить мою эскадру. И это выглядит даже глупо. Но тучи почему–то сгущаются.
И тут меня осенило, где я прокололся!!
Пять минут и считанные секунды до вхождения в зону гипера. Местное солнце уже на все экраны, затемнено до упора, но всё равно больно смотреть на термоядерные реакции. Несмотря на наши щиты, в кабине стало душно. Обдув пошёл сильнее, но это не помогло.
Не везде зоны выхода прямо у Звезды, иногда чуть дальше. Такое бывает, когда в системе несколько звёзд. Или она очень большая.
Но сейчас меня волнуют не звёзды! И даже не бабы!
На радаре пять авианосцев и семь крейсеров противника. И они идут на пределе своих ядер. Странно, а где ещё три крейсера? Насколько помню, месяц назад у Сандерса было пятнадцать тяжёлых кораблей, неужели в битве где–то потерял? По количеству истребителей и не скажешь, что дрался.
В ином случае разделять свой флот глупо в секторах Третьего круга. Ни один адмирал так не делает. Это кратное ослабление сил, которым незамедлительно могут воспользоваться конкуренты.
Если только у него нет чёткого плана. Игры ва–банк!
За время в пути Сандерс вызывал меня по видеосвязи ещё три раза. Уверен, что он очень хотел показать мне, как безнадёжен.
Но его корабли продолжают сближаться по опасной зоне Звезды. А туча истребителей, завершив манёвр, уже завернула моему флоту в хвост. По сути у меня нет выбора. Я иду в определённую зону, которую он мог заранее посчитать, зная мой темперамент!
А что его знать⁈ Я тяну до последнего, и выбираю самые крайние варианты.
И теперь мой флот летит прямиком в ловушку.
Но я хладнокровен. Считаю секунды до момента, когда уже не смогу выскочить на флагмане в сторону межзвёздного пространства, где за мной уж точно будет бесполезно лететь все сто лет.
— Что вы делаете, командор⁈ — Жужжит в левое ухо Арти.
— Как что? Заряжаю фотонные торпеды. Три самые мощные, — отвечаю со злорадством, хотя он и так видит, сколько я туда заряда установил.
В обычном бою торпеды менее мощные, работает количество, а не качество, ибо большую часть, скорее всего, собьют на подлёте.
— Они не долетят до целей, если решили напоследок поддать Сандерсу, — так и говорит маг. — Зачем такие траты энергии? А если на выходе нам придётся давать бой?
— Не мешай мне, дружище, — говорю, следя за счётчиками интеллекта.
Время пуска, время полёта, таймер взрыва. Наша скорость.
Штурман справа молчит. Он сосредоточен. Его дело не воевать.
Этим занимаюсь я.
Произвожу пуск по таймеру! Три вспышки почти одновременно коротко озаряют центральный экран, торпеды пошли!
