Я задумался над проблемой, обе стороны в определенной мере были правы. Во время штурма дворцового комплекса нельзя допустить свободного действия авиации противника, но в тоже время один истребительный полк был не в состоянии эффективно прикрывать два объекта, находящиеся друг от друга на расстоянии в тысячу километров. В этот момент я свой взгляд совершенно случайно задержал на полковнике Герцеге, который по-своему понял значение моего взгляда, лихо вскочил на ноги и помчался к карте на стене, где также лихо развернулся лицом к аудитории и, замерев по правую от меня руку, громко откашлялся и начал говорить. Первое, на что я обратил внимание, это был его голос. Полковник Герцег был гномом, но у него был приятный мужской баритон. Второе, что привлекло мое внимание, это была тему его выступления. Герцег заговорил о том, что некое производственное предприятие гномов приступило к выпуску облегченной модели фронтового истребителя, разработанного на базе серийного гражданского флайера.
После этих слов я почувствовал, как огромная тяжесть свалилась с моих плечей. Кончиками пальцев помассировал глаза, было еще утро, а чувствовал я себя усталым, разбитым и выжатым лимоном, видимо, все-таки это моя старость надвигалась. Я уже не вслушивался дальше в то, что говорил полковник Герцег, а размышлял о том, когда мне стоило бы переговорить с сэром Гийомом. Друзья мы друзья, но скрывать от своего партнера такую важную коммерческую информацию ему не стоило бы. Ведь именно я вместе с Гийомом, разумеется, являюсь главным акционером, этого производственного предприятия родового клана гномов. Тем временем полковник Герцег говорил, что его батальон прибудет в столицу именно на таких флайерах, которые можно было бы использовать в качестве фронтовых истребителей.
Когда вопросы совещания были рассмотрены и по ним были приняты решения, то я поблагодарил офицеров, за проделанную работу и выразил надежду на то, что мы образуем команду, которая будет в состоянии осуществить на практике принятые решения. Затем попросил Иоанна на пару минут задержаться, а офицерам сказал, что они свободны. Они один за другим покидали мой кабинет, с удивлением посматривая в мою сторону, не каждый раз они видят кирианца, который командует императорами, но Иоанн спокойно воспринял мою просьбу.
Он продолжил куривать свою сигару, только пересел поближе к моему столу. В нескольких словах я рассказал Императору Иоанну о том, что полк майора Фабио будет контролировать воздушное пространство зоны ответственности, в которой нет, и никогда не будет императорской резиденции. В этой точке горной местности клан гномов завершают строительство рудника по добыче серебра, Вот заговорщикам, чтобы выяснить, где скрываются наши семьи, не за забором ли этого рудника, придется немного повозиться в этом месте. А рудник будет охранять роте специально натасканных для этих целей гномов волкодавов. По всем остальным вопросам, да и по кандидатурам офицеров в целом у меня не было каких-либо проблем, с ними я начал находить взаимопонимание, с ними было легко и приятно работать. Я задумался и пальцами руки начал выстукивать по поверхности стола какой-то мотивчик. Император Иоанн сидел, молчал и терпеливо ожидал, когда я соберусь с мыслями, чтобы продолжить разговор.
* * *
Тогда я, аккуратно и осторожно подбирая слова, заговорил о том, что генеральный прокурор Кирианской Империи своим прокурорским решением только что прекратил проведение дознания и расследования по делу о покушении на жизнь члена императорской семьи, которое вчера произошло в подземном дворцовом переходе. Он закрыл дело своим волевым решением и, якобы, на основании того, что в деле отсутствовал состав преступления. Меня настолько поразила подобная формулировка закрытия дела, что я попросил одного из своих знакомых юристов связаться с генеральным прокурором и выяснить у того, на каком основании тот подписал прокурорское решение с подобным толкованием прекращения дела. Генеральный прокурор сухо объяснил моему юристу, причем, разговаривая с этим юристом, он хорошо знал, что тот звонит ему по моей личной просьбе, что на телах убитых не было обнаружено ни удостоверений личности, ни опознавательных знаков кланов, ни личных номеров военнослужащих. В этой ситуации он посчитал целесообразным прекратить дело, так как не понимал, против кого именно будет вестись расследование.
Следует иметь в виду, что этот генеральный прокурор уже давно вышел из наивного юношеского возраста, но и не превратился в старого и дряхлого маразматика, а был полон сил и здоровья. Так, что имперский генеральный прокурор прекрасно знал и осознавал, что он делает! Он хорошо понимал, что, принимая такое решение, ему впоследствии придется отвечать на некоторые неудобные вопросы, но, независимо от этого, генеральный прокурор поставил свою подпись под этим письмом-решением о закрытии дела. Может быть, он рассчитывал на свои дружеские отношения с Императором Иоанном? Когда я произнес эту фразу, то внимательно следил за выражением лица Иоанна, на нем не дрогнул ни один мускул, он ни слова не произнес, чтобы подтвердить эти дружеские отношения.
Еще вчера вечером Филипп положил на мой стол две странички тестовой информации о генеральном прокуроре, его семействе, его связях и положении в кирианском обществе. Выходец из деревенского клана Лошади некий Яков, после окончания университета стал преуспевающим юристом, заимел свою клиентуру и у него появились первые деньги. Долгое время этот Яков на вторых-третьих ролях вращался в высших кругах клана Ястребов, где на него обратил внимание Магистр клана, сэр Роберт. Когда наступило время, то сэр Роберт посодействовал бедному юристу Якову занять место имперского генерального прокурора. На этом поприще у Якова вкривь и вкось поехала голова, он потерял политический нюх, о себе и своих друзьях Ястребах возомнил «черт знает что». Вчера вечером генеральный прокурор много кому звонил и ему звонили бесчисленное количество раз, все разговоры касались только одного покушения на члена императорской семьи. Среди звонков был и звонок из штаб-квартиры клана Ястребов, с генеральным прокурором Яковым разговаривал сам сэр Роберт. Когда полковник Филипп поинтересовался, хочу ли я прочитать полную расшифровку их разговора, то я спросил своего друга в ответ, стоит ли мне ее вообще читать этот перехват?! Филипп долго молчал, смотрел на меня, а потом устало произнес только два слово, когда понял, что судьба генерального прокурора мною уже решена.
– Не стоит!
Император Иоанн внимательно выслушал меня до конца и, ничего не произнеся, начал подниматься из-за стола. Разговор был окончен, ему нечего было добавить к тому, что я уже ему рассказал. Он, как и Филипп, понял, что ничего больше я ему уже не расскажу, что сейчас ничто меня не остановит от осуществления уже принятого решения. А я в свою очередь надеялся, что в эту минуту Иоанн прекрасно понимал, что этим своим отказом говорить в защиту генерального прокурора ставит свою подпись под принятым вердиктом о смертном приговоре.
